Но это не поправило дело — наступила мертвая тишина, только снаружи раздавались отдаленные радостные крики, и совсем по другим поводам. Если по жесту вождя гостей сейчас зарежут, то веселье не прекратится и праздника это не испортит — он пойдет по установленной программе и завершится поеданием мешуи из верблюда, которого так ждут изголодавшиеся бедуины. А про исчезнувших гостей никто и не вспомнит! Вот куда только денут дирижабль? Впрочем, стоит перерезать тросы якорей, и он улетит за тридевять земель…
— Извините нашу непросвещенность, шейх, мы мало понимаем в нефтедобыче, — заговорил Махир. — Но те инженеры и геологи, которых вы присылали и которым мы разрешили производить работы на нашей территории, они говорили между собой…
— Что они говорили?! — резко перебил шейх.
— Что если выкачивать нефть здесь, под нами, то оазис перестанет существовать! Уйдет вода из озера, засохнут пальмы, возможны провалы в земле…
— Ничего не произойдет! — бесцеремонно перебил Юнус. Он не сидел, скрестив ноги, как все остальные, а развалился на подушках, как будто был могущественным эмиром, выслушивающим прошения своих подданных. — Вся пустыня уставлена качалками, и никто не провалился! К тому же не забывайте, что вы получите деньги! Немалые деньги!
Лицо вождя закаменело.
— Уважаемый гость, деньги нельзя есть, ими не утолишь жажду, и в них не спрячешься от солнца. Бахра — это наша жизнь! Без денег мы можем прожить, без Бахры — нет!
— За деньги можно купить дом в любом месте мира! — высокомерно сказал Юнус. — И с комфортом жить где захочешь… Я могу устроить вам участки земли и во Флориде, и в Техасе!
— Уважаемый гость, мы не знали, что ваша цель выселить нас с обжитых мест неизвестно куда! — недобро произнес Махир. — Если бы мы это знали, то не стали бы принимать вас как гостей Бахры. А с врагами у нас совсем другой разговор!
Ситуация обострялась. Хафиз завел руку за спину и положил ладонь на рукоятку пистолета.
— Извини моего друга, Махир! — вмешался шейх. — Он молод, к тому же не знает наших обычаев. Конечно, никто не собирается вас никуда выселять! Раз у вас возникли сомнения, то мы не станем сегодня подписывать договор. Мы пригласим специалистов, и они точно скажут — может ли повредить Бахре добыча нефти…
— Тебе мы верим, Ахмед, — довольно сухо сказал вождь. — Но можем ли мы верить тем, у кого деньги застилают глаза? Твой друг даже не знает, как вести себя среди старейшин племени! Думаю, Великий Дух покарает его за жадность и нечестивые мысли!
— Он немедленно извинится, Махир! — в голосе шейха промелькнули нотки тревоги — он хорошо понимал, чем может обернуться дело для чужаков, попирающих традиции бедуинов и выказывающих неуважение старейшинам. — И, конечно, если вы сами не захотите, то мы откажемся от плана добывать здесь нефть! В пустыне много и других подходящих мест!
— Зачем тогда мы потеряли столько времени? — недовольно сказал Юнус. — Зачем забирались так далеко в пустыню? Мое время очень дорого стоит, и я не моту тратить его на пустые разговоры!
— Твое время может закончиться в любую минуту! — понизив голос, угрожающе сказал шейх. — Если хочешь уйти отсюда живым, немедленно извинись и прими смиренный вид! Я не шучу!
Но всем уже было и без слов ясно, что Ахмед бен Касим в ярости. Хафиз никогда не видел его таким, хотя внешне шейх старался не выдавать чувств, которые бушуют у него в груди. Однако просыпающийся вулкан задолго до извержения предупреждает об этом: гулом, дымом, еще не разрушительными, словно пробными, толчками… И Юнус безошибочно распознал надвигающуюся опасность.
— Приношу свои извинения, уважаемый вождь великого племени Бахра! — Он встал, приложил сомкнутые ладони к груди и поклонился. — Я очень устал в путешествии и допустил невежливость. Прошу меня простить за такое поведение.
— Простите нашего друга, — присоединился к нему Роберт, повторив жест смирения Юнуса. Арнольд и Мак тоже приняли покаянные позы. — У нас и в мыслях не было добывать нефть против вашей воли!
Выражение лица Махира смягчилось.
— Извинения принимаются. Предлагаю отложить все дела и посмотреть торжества в честь свадебного обряда!
Старейшины покивали головами, и Хафиз отпустил пистолет. Кажется, обошлось!
Все вышли на улицу и отправились на окраину селения. Здесь все было готово к развлечениям, ждали только гостей. И началось то, что всегда бывает на свадьбах, и не только у бедуинов: и танцы, и состязания в силе и ловкости, и даже скачки на верблюдах. В заключение продемонстрировали редкие номера: молодые бедуины по очереди подпрыгивали и стреляли из старинных ружей себе под ноги. Гремел гром, из ствола вылетали клубы огня, густой дым обволакивал прыгуна до пояса, оставляя в неведении — отстрелил он себе ноги или нет? Но когда дым рассеивался, то оказывалось, что все в порядке — ноги у смельчака целы и он перезаряжал карамультук, чтобы прыгнуть в очередной раз. Некоторые держали сразу два ружья и, взлетая в воздух, палили из них одновременно. Хафиз решил, что оружие не заряжали пулями: слишком велик риск покалечиться. Так и оказалось: шейх спросил у Махира, и тот подтвердил, что в старину действительно стреляли по-настоящему, но уже давно обходятся холостыми зарядами. Впрочем, зрелище было эффектным и захватывало до глубины души. Оно пришлось кстати, так как отвлекло всех от размышлений о деле, сгладило неприятный осадок от недоразумения в шатре, и гости начали довольно улыбаться.
Галиб на половине представления не присутствовал, потом появился и незаметно кивнул Хафизу, тот понимающе прикрыл на миг глаза и взглядом отыскал в толпе зрителей Юнуса. Надо сказать, что все время нахождения в стойбище он не спускал глаз с этого проходимца. Тот вел себя, как и следовало ожидать, развязно и, в общем-то, мало думал о том, какое впечатление производит на окружающих. Хотя с местными обходился осторожно, опасаясь нарваться на конфликт. Вот и сейчас у него было недовольное выражение лица: чтобы расслабиться, он попросил у шейха виски, но тот покачал головой: мы не в воздухе, а на земле Королевства за пьянство могут назначить сто ударов розгами. А это не всякий выдержит!
— А какие-нибудь таблетки «для полета»? — не унимался он.
— На земле Королевства за них отрубают руку. А могут и голову, — пояснил шейх. — От размера зависит!
— Тогда давай возвращаться обратно, — нахмурился Юнус. — Я вообще жалею, что ввязался в эту историю.
— Я тоже кое о чем жалею, — кивнул шейх. — Но нельзя оскорблять хозяев неожиданным отъездом. Специально для нас готовится сложное блюдо, мы должны его отведать! И переночевать в отведенных нам покоях. Только тогда это будет полноправное гостевание!
Юнус обратился за поддержкой к товарищам, но Мак и Арнольд только пожали плечами, а Роберт объяснил примерно то же, что и шейх, да и аргументация была похожей.
— Я уже сыт этим гостеприимством по горло! — возмущался Юнус. — И я не собираюсь здесь ночевать! Я всегда добиваюсь своего и теперь добьюсь! Я заставлю Ахмеда улететь!
— Это вряд ли! — усмехнулся Роберт.
— Хочешь пари? На десять тысяч гринов!
— Давай, — безразлично сказал Роберт. — Парни, вы все слышали?
— Ага, — лаконично подтвердил Мак.
А Арнольд просто молча кивнул.
Стало смеркаться. На небе появились крупные яркие звезды, настолько яркие, что позволяли рассмотреть упавшую на песок монету. Если бы, конечно, у кого-то из американцев была монета и он уронил ее на песок. И то и другое, впрочем, было маловероятно.
Наконец, гостей пригласили к столу. Стол представлял собой положенное на песок длинное белое полотно, с двух сторон от которого лежали ковры или такая же простая материя. На коврах сидели вождь, старейшины и гости. Все остальные довольствовались обычными покрывалами. Невдалеке горел костер, к небесным звездам летели искры, хотя до неба не долетали и гасли, превращаясь в ничто. Для насаженной на огромный вертел туши это было не очень хорошо. В принципе, надо жарить верблюда над углями. Во всяком случае, так думал Хафиз. Именно так жарили когда-то быков люди из племени донго, о чем сейчас не то что говорить, но и вспоминать не рекомендовалось.
