— Да не в самолюбии дело… — начал, было, ректор.
— Ну, вот видите, — отрезал Лева. — Ему все это не нужно. А то, что Вы лично ему благодарны, поверьте, он и сам прекрасно знает. Для людей такого уровня, Дмитрий Григорьевич, известность и хорошая репутация уже не требуются, поскольку они имеют и то, и другое.
— Ну что ж, я понимаю, — после недолгого молчания, с важностью изрек ректор и, видимо, автоматическим движением, слегка приподнявшись, запахнул полы пиджака. — Так какого рода помощь делал бы оказать нашему вузу ваш начальник?
— Финансовую, разумеется, — ответил Лева. — Однако, уважаемый Дмитрий Григорьевич, я должен заметить, что существуют некоторые условия ее предоставления. Я не думаю, что Вас это должно сильно удивить. В цивилизованных странах такое положение дел считается абсолютно нормальным. Не так ли?
— Вне всякого сомнения, — подтвердил ректор. — Меценат, безвозмездно помогающий организации, безусловно, имеет право выдвигать свои требования, касающиеся расходования жертвуемых им средств. Я ведь Вас правильно понял? Мы говорим об одном и том же?
— Совершенно верно. Я очень рад, что мы друг друга понимаем.
— Ну, — Дмитрий Григорьевич сложил ладони на живот. — Так о каких условиях идет речь?
— Все очень просто, — сообщил Лева. — Выделяемые средства должны будут использоваться для конкретной цели.
— И какой же, позвольте узнать?
— Для обмена знаниями между студентами и аспирантами. Я бы так это назвал, — немного подумал, заявил Лева. — Я поясню… Дело в том, Дмитрий Григорьевич, что мой босс — человек, очень интересующийся историей…
— Вот как? — деланно удивился ректор. — У нас исторический факультет есть. Точнее, факультет истории и права. И две кафедры на нем: истории Краины и всеобщей истории. Весьма квалифицированные преподаватели. И аспирантура тоже…
— Знаю, Дмитрий Григорьевич, знаю… Именно об этом и речь. — Лева сделал паузу, пытаясь как можно тщательнее, правильнее сформулировать свою мысли. — Так вот, мой начальник в свое время закончил истфак МГУ и даже работал какое-то время преподавателем. Но потом ушел в бизнес, как и многие тогда. Но любовь к науке осталась…
Ректор молча слушал и понимающе кивал головой.
— Я понимаю, мои слова могут показаться Вам несколько напыщенными, — помялся для правдоподобности оперативник, — но дело в том, что моему боссу действительно не безразлична судьба Краины.
— Что же тут напыщенного? — как бы возмутился Дмитрий Григорьевич.
— Ну, знаете, сейчас к таким вещам относятся недоверчиво, — посетовал Лева. — Так вот… Ему действительно это не безразлично. И честно говоря, Дмитрий Григорьевич, ему не совсем нравится то, как ведет себя современная власть в некоторых вопросах. Например, как сейчас у нас преподается история взаимоотношений с Россией…
— Простите? — несколько опешил ректор.
— Понимаете ли в чем дело, уважаемый Дмитрий Григорьевич, — медленно продолжил Лева. — Я бы хотел, чтобы Вы поняли меня правильно. Мой начальник не является поклонником России. Напротив, он относится к нашему "старшему брату" весьма критично, особенно когда дело касается советского времени. У него есть на это свои причины.
— Так…
— Но все дело в том, что когда он слышит и видит то, что делает в образовании нынешняя власть, в нем, как он мне сам один раз заявил, просыпается профессиональный историк, и все его существо против этого протестует.
— Против чего? — осторожно осведомился ректор.
— О, простите, я сам — не профессионал, — смущенно рассмеялся оперативник. — Мне на такие темы говорить трудно. Я могу лишь повторить его слова. Он говорит, что нынешняя власть, утверждая, что она борется с мифами коммунистической истории, на самом деле заменяет одни мифами другими. Он так и сказал: коммунистические мифы заменяют националистическими.
— Ну что ж, в это есть смысл, — подумал, изрек Дмитрий Григорьевич. — Пожалуй, такие претензии действительно имеют под собой некое основание.
— Ну так вот… Он говорит, что это очень плохо. Так быть не должно. Профессиональные историки двух стран должны сотрудничать между собой. И лучше всего, чтобы это сотрудничество начиналось со студенческой скамьи.
— С этим трудно не согласиться.
— Вот о том и речь! — Лева даже хлопнул себя по коленке, довольный тем, что собеседник его понимает. — Вот именно поэтому он и хочет поспособствовать организации этого процесса. Он мне однажды сказал: "С русскими нам предстоит много работать, а они подрастающее поколение воспитывают на ненависти к России". Да нам пользоваться, говорит, надо тем, что нам, что называется, от природы досталось. Наши исторические связи, наше природное двуязычие. Россия — это же громадный рынок сырья и сбыта, там же перспектив — поле не паханое! Вон, говорит, Китай с Индией в школах русский язык вводят, заранее детей готовят для освоения российского рынка. А наши, идиоты, наоборот.
— Понимаю, понимаю, — рассмеялся Дмитрий Григорьевич. — Более того, абсолютно согласен. С Россией нам ссориться ни в коем случае нельзя. Свои интересы, конечно, защищать необходимо…
— Это естественно… — вставил Лева.
— Но и на конфронтацию идти — совсем не в наших интересах, — заключил ректор. — Кстати, насколько мне известно, наши преподаватели русофобией не страдают.
— Это приятно слышать.
— Так все-таки… Каким образом Ваш руководитель намерен повлиять на эти процессы.
— Ну, прежде всего, организацией крупных студенческих и аспирантских конференций по этой проблеме. Как краинских, так и международных.
— Даже так! Международных!
— Ну, почему бы и нет, — спокойно ответил Лева. — Сначала надо, конечно, организовать местную конференцию, потом можно и гостей из других краинских вузов приглашать. А если все получится, то надо попробовать, так сказать, позвать из России, Прибалтики, Польши, Чехии…
— Понимаю, — кивал головой Дмитрий Григорьевич.
— Ну, в качестве примера, можно и городскую конференцию сделать. А, конечно, понимаю, что, кроме Вашего уважаемого университета никто в городе историков не готовит. Но ведь наверняка найдутся и в других институтах мыслящие молодые люди. Люди, которым не безразлична судьба их страны. Есть же Летная академия, Технический университет, Институт управления и экономики, еще какие-то там новые ВУЗы… Наверняка там найдется десяток-другой толковых молодых людей. Можно, кстати, и сборник тезисов издать. Публикации, они же всем нужны. Это все — вообще дело крайне полезное. Вы так не считаете?
— Отчего же? — даже смутился ректор. — Именно так я и считаю. Проведение подобных дискуссий совершенно необходимо. Полезность подобных мероприятий не вызывает сомнений.
— Рад, — выдохнул Лева. — Вы даже не представляете, Дмитрий Григорьевич, как я рад, что Вы правильно меня поняли. Честно говоря, я очень боялся, что Вы воспримите мои слова превратным образом…
— Не понимаю, просите, каким же это превратным образом я мог бы истолковать Ваши слова?
— Ну… — помялся оперативник, — Вы, например, могли подумать, что стоящие за мною люди хотят сложить деньги в какую-нибудь пропаганду. Среди молодежи. Или, еще хуже. Что я представляю политические силы…
— Да полноте Вам… молодой человек, — рассмеялся ректор, естественно забыв имя-отчество гостя. — Разве можно повлиять на настроения учащейся молодежи через проведения научного обмена, так сказать. Ну, то есть, конечно, можно, но только путем цензуры и отбора участников по принципу их лояльности той или иной политической позиции. Я надеюсь, речь об этом не идет? — Дмитрий Григорьевич с опаской посмотрел на собеседника.
— Ну что Вы, что Вы, — театрально замахал руками Лева. — Ни о каких таких вещах и речи быть не может. По той хотя бы простой причине, что всеми вопросами, касающимися проведения таких мероприятий, будут заниматься сотрудники вашего университета. Мой начальник лишь поможет деньгами. Ну, разве что, тема конференции должна, ну, что ли, соответствовать…
— Прекрасно Вас понимаю, — заверил ректор. — Тема будет согласована с Вами.
— Весьма признателен…
— А что касаемо влияния, — Дмитрий Григорьевич усмехнулся, — так это не способ, так сказать. Если кто-то имеет желание повлиять на настроение масс, он покупает газеты, телеканалы, спонсирует выпуск книг. А постановка вопроса на открытое свободное обсуждение — это, простите, не агитация. Это просто не может быть агитацией…
— Ну, я в этом не разбираюсь, — развел руками Лева. — Простите, что называется, другому обучен.
— Да я — тоже не специалист. Я, знаете ли, филолог, писатель больше…
— Да, я кое-что узнавал о Вас, прежде чем прийти на встречу.
— Ну так что, собственно, — ректор встал, Лева тоже. — Может быть, мне пригласить сейчас декана и заведующих кафедрами? Мы и обговорим на месте, так сказать. Михаил Викторович точно здесь…
