Он мне нужен.
Теперь он вновь был спокоен. Он нанесет удар первым, и он будет героем дня. То, что прозевал Мюллер, раскрыл он, Небе. И передаст в руки Гитлера очень много высокопоставленных заговорщиков, а кроме этого — русского резидента.
Остер вошел быстрой, деловой походкой. Поднял в приветствии руку. Небе сухо кивнул.
— Садитесь.
Полковник оглянулся: адъютант уже вышел. Небе смотрел на небольшую панельку, прикрепленную к его столу за выступом. Если нажать кнопку, начнет работать магнитофон, спрятанный в соседней комнате, и весь разговор ляжет на пленку. Это будет первый шаг к началу ликвидации заговора Остера. А может, не спешить? Ведь Линдер может сообщить из Стокгольма совсем иное. А насчет России… так министр Розенберг, главный идеолог партии, тоже выходец из России. Нет, пока не надо посвящать в такие дела посторонних. Ведь разговор во время записи будут слушать офицеры-операторы.
Остер сказал:
— Господин Икс сегодня вызвал меня и сообщил, что за ним начало охоту гестапо. Он хочет знать, что им известно.
— Ничего особенного. Я смотрел его досье у Мюллера. — Небе старался не глядеть на полковника. — Его просто пугают.
— Ясно. Он поблагодарил нас. Курьер добрался до Стокгольма.
Небе взорвался:
— Не радуйтесь, Остер! Весьма возможно, что ваши услуги оказаны не англичанам, а русским.
Полковник неуверенно усмехнулся.
— Не надо так шутить, Небе!
— Я не шучу. Вы знаете, что мне сообщил Мюллер? Что этот ваш прирожденный джентльмен, который Курит только сигары, родился в России. Да-да, в Поволжье!
Остер потер внезапно взмокший лоб.
— Но ведь это… это ничего не значит! Он немец…
— Да, но тогда объясните мне, господин Остер, почему он посылает курьера в Стокгольм, а не в Швейцарию, где сидит человек Годфри? Почему он ищет связи со Швецией, откуда гораздо сложнее добираться до Британских островов? Ведь Норвегия и Дания в наших руках? Ответ прост, если речь идет о русских. К сожалению, я слишком поздно узнал все это…
Остер встал.
— Это еще не доказательства, Небе…
Группенфюрер буркнул:
— Дай бог, чтобы это было не так… Но я сегодня же буду знать все. Я послал в Стокгольм Линдера…
Остер зашагал по кабинету.
— Но ведь все его связи… Это нельзя игнорировать. Черт знает что… Если это так, то нам нужно пустить пулю в лоб…
— Вам, Остер, вам… Для вас это самый лучший выход. Иначе я вынужден буду вас арестовать и передать Мюллеру…
Полковник вспыхнул.
— Вы не посмеете, Небе…
Группенфюрер покачал головой.
— Мне неприятно, Ганс, но иного выхода я не вижу. Если вы сойдете со сцены, уцелеют многие другие. Вы — центральная фигура всей этой дьявольской затеи с устранением фюрера и союза с англичанами.
— Вы меня арестуете?
— Не то слово, Ганс… Пока от Линдера нет известий, вы просто составите мне компанию. Мы посидим, как старые друзья. Если же весть придет плохая — вы уединитесь в любом кабинете и поступите согласно кодексу офицерской чести…
Остер опустился в кресло.
— Вы страшный человек, Небе… Клянусь, если все кончится благополучно, я больше никогда в жизни не буду вас знать.
Небе приподнял плечи.
— Я буду этому чрезвычайно рад. Мне не по пути с врагами фюрера, даже если они когда-то были моими друзьями.
Зазвенел звонок. Небе снял трубку.
— Так, слушаю… Расшифровали? Отлично… Нет, читайте сейчас, а потом принесете. Это слишком срочно.
Он выслушал текст, временами поглядывая на Остера, тихо положил трубку.
— Я был прав, Ганс. Курьер был в русском консульстве. Поверь, мне очень жаль, Ганс…
Геринг закончил свой утренний туалет в половине одиннадцатого. Сегодня рейхсмаршал решил надеть на службу голубой маршальский мундир со всеми орденами. В эти дни он должен появляться перед людьми в самом торжественном одеянии: два дня назад удалось наконец убедить Гитлера поставить перед высшим советом партии вопрос о его преемнике на посту фюрера. Геринг знал, что его судьба решится в ближайшие два-три дня, и усиленно нажимал на все возможные «педали», чтобы гарантировать свое избрание.
Это давалось нелегко. Легче других удалось решить «проблему Гесса». Геринг в разговоре намекнул ближайшему «соратнику» фюрера, что если он будет добиваться своего избрания на пост «наследного принца», финансисты немедленно прекратят поддержку партии. В кругах рурских воротил имя Гесса вызывало насмешку, его называли «очарованным идиотом» с легкой руки Гуго Маннесмана, намекавшего на увлечение Гесса фатализмом и гадалками. Кроме этого, Гесс маялся серьезной болезнью желудка и был всецело поглощен ею, забывая порой о своих служебных делах.
А вот с другими было потруднее. Изо дня в день набирал силу Йозеф Геббельс. Его жена Магда посещала жилище фюрера и готовила ему морковные котлеты. Сам Геббельс имел возможность контролировать исходящие документы партийной канцелярии посредством своей дружбы с Мартином Борманом — невысоким, большеголовым молчаливым человеком, практически решавшим все технические дела партии.
Разговор с Геббельсом у Геринга не получился. Шеф Министерства пропаганды, когда Геринг завел разговор о желательности избрания его преемником Гитлера, растянул в усмешке щучий рот.
— А почему, собственно, ты метишь на этот пост, Герман? Есть люди более достойные…
— Ты имеешь в виду себя, Йозеф? — ехидно спросил Геринг.
Геббельс отвел в сторону взгляд.
— Почему? Есть и другие… Хотя, впрочем, и этот вариант был бы не столь плох, как тебе кажется. Во всяком случае, я не ворую столько, сколько ты…
Рейхсмаршал задохнулся от гнева.
— Да, но партии известно, как ты делал свою карьеру… Ты думаешь, мы не знаем, что ты начал с того, что поставлял девок Грегору Штрассеру?
— Которого ты приказал убрать с дороги в свое время, не так ли? — перебил Геббельс. — Да-да, ты приказал своему псу Небе устроить катастрофу на охоте… Я прекрасно знаю, что это была за катастрофа. Ты уже тогда готовил себе путь к креслу фюрера. Я не удивлюсь, если узнаю, что ты сейчас уже готовишь против него заговор.
— Ты всегда был недалеким человеком, Йозеф… — Геринг засмеялся. — Я помню, как всесильный ныне министр пропаганды выпрашивал у меня двести марок в долг в Лейпциге… Так вот, Йозеф… Фюрер велик и умен, он знает, кто привел партию к власти… Ты помнишь, сколько раз я посещал президента Гинденбурга вместе с Папеном, уговаривая его поручить фюреру пост канцлера? А какие суммы я доставал у промышленников? Не на этих ли марках так возросла твоя спесь, Йозеф?
Геббельс злобно буравил его глазами.
— Ты шантажист, Герман… Я представляю, что будет, если ты станешь фюрером…
— Итак, ты будешь голосовать против? Так я тебя понял?
— Да, Герман!
— Тогда мне придется предъявить фюреру кое-какие письма,
