грузило, способное утащить вниз по карьерной лестнице, подал в отставку. Разгребать нарастающий ком проблем оставили Стива, не помочь Барлоу не мог.
К сожалению, прервать разворачивающийся сценарий возможности не было. Механизм, запустивший ход событий, был попросту немыслим, предположить подобное могли разве что писатели-фантасты. «Кулибин» разработал устройство, считывающее микрогенерации головного мозга, и создал сложнейшую программу, анализирующую и декодирующую их с переводом в цифровое изображение высокой степени разрешения. Причем не имело значения, каким образом в голове возникала «картинка» – формировалась в результате внутренней работы в виде мыслеобразов (сюда можно было отнести и увиденное во сне) либо являлась отражением действительности зрением. Теперь ситуация с подставой на телеканале прояснилась. Но этот «сумасшедший» не только выложил в интернет в свободном доступе описание конструкции чудо-устройства, а также необходимое для дальнейшей работы программное обеспечение, но и провел массированную пиар-акцию своего детища. Огромное число роликов, выскочивших в топы буквально из ниоткуда, демонстрировали его возможности, попутно сообщая, что это совершенно новая веха в кинематографе. Ныне для создания фильма отпадала нужда в киностудиях с их павильонами, оборудованием, административным и прочим персоналом; бесполезными становились даже актеры, все что требовалось – богатое воображение. Инвесторы мгновенно сориентировались, осознав, что всплывшее в интернете новшество, по сути, убивает кинематограф в его прежнем виде. Акции связанных с ним компаний превратились в пыль в течение суток. При этом спасать то, что многие именовали Голливудом, не имело смысла – целая область человеческой деятельности, в том виде, в котором к ней привыкли, по сути, уходила в небытие.
Барлоу прибыл в кабинет Кроуфорда за пять минут до назначенного времени. Большинство собравшихся были ему знакомы. Стив ценил время и не тратил его впустую, поэтому предложил собравшимся по очереди изложить соображения и предложения, опуская общеизвестные детали произошедшего. Кельвин превратился в слух, поняв маневр шефа, целенаправленно усадившего его в конец стола, вознамерившись выслушать последним, справедливо полагая, что времени для анализа сказанного будет достаточно.
Предложения лились как из рога изобилия. В основном они были обусловлены обидой и злостью, которые сплавлялись в месть, чувство, как правило, далекое от здравого смысла. Все крутилось вокруг того, как наказать Россию, дабы впредь было неповадно что-либо затевать против Америки. Предлагались меры, способные нанести урон, кратно превышающий потери экономики Штатов. В довесок вознамерились провести информационно-пропагандистский удар, обвинив Россию в разрушении мировой экономической системы. Единственно дельное предложение, по мнению Барлоу, состояло в том, чтобы немедленно, опираясь на господдержку, организовать производство устройств, разработанных «Кулибиным», захватив тем самым зарождающийся сегмент рынка, обреченный на стремительный рост. Это, по задумке, должно было в ближайшей перспективе компенсировать потери как в значениях ВВП, так и в показателях занятости.
Очередь неумолимо продвигалась вперед, и к моменту, когда добралась до Кельвина, в его голове уже все разложилось по полочкам. Начал он с главного.
– Господа! Обратите внимание на точность, с которой разворачивающиеся события соответствуют плану-прогнозу противника, полученному через агентурную сеть. Это означает, что русским удалось создать высокоточную математическую модель функционирования мировой экономики, которую вполне можно использовать как оружие, что и было с успехом продемонстрировано. Мы не знаем доподлинно, каким образом в перспективе предпринимаемые нами санкции скажутся на их и нашей экономике. У оппонентов же есть возможность выбирать воздействия, относительно безобидные для себя, но разрушительные для нас. На каждый выпад они будут отвечать, нанося выверенные удары, пока не вгонят нас в «каменный век». Наиболее разумно пока не донимать их.
– Думаете, они идиоты и не понимают, что обрели реальный шанс покончить с нами?
– Русские не воюют с теми, кто не несет угрозы. С другой стороны, уничтожать нас не в их интересах. Российская империя, в каком бы виде она ни пребывала, никогда не стремилась к мировому господству, но именно она ломала хребет тем, кто претендовал на него. Русские считают, что это их предназначение, предначертанное Господом. Мы им нужны как противовес Китаю, ибо, сокрушив Америку, они останутся один на один с Поднебесной, а это, в конечном итоге, война.
– Предлагаете капитуляцию?
– Разрешите изложить соображения полностью. – Барлоу продолжил. – Ныне задача разведывательного сообщества состоит в том, чтобы заполучить созданную русскими модель, позволившую поставить экономическую войну на научные рельсы, и раздобыть все теоретические наработки, положенные в ее основу. Сейчас, и это известно доподлинно, носителями информации являются два человека, что существенно усложняет решение проблемы; но скоро ситуация изменится. Возможности новейшей разработки были продемонстрированы не только нам, но и высшему руководству России. Полученный результат заставит их совершенствовать столь перспективное направление, будет привлечено значительное число научных кадров. Это расширит поле наших возможностей и даст шанс справиться с указанной задачей. Лишь после этого, когда мы окажемся с противником на равных, можно предпринимать какие-либо меры. В общих чертах всё.
Закончив изложение своей позиции, Кельвин взглянул на Стива. В уголках губ шефа мелькнула еле уловимая улыбка; похоже, он был доволен помощником. Затем Барлоу обвел взглядом присутствующих. В их глазах читалось одобрение, несмотря на то, что предложенное шло в разрез с заявленными ими намерениями.
– Если задача ясна, – Кроуфорд не стал уточнять, о чем речь справедливо полагая, что возразить Кельвину нечего, – ищем пути решения. Жду конкретных предложений, пока все свободны… Кельвин, задержись.
После того как они остались в кабинете вдвоем, Стив «наградил» Барлоу своим тяжелым взглядом.
– О чем умолчал?
Темнить не имело смысла.
– Нет полной уверенности. Как догадался?
– Долго тебя знаю… Излагай.
– Экономическая теория русских таит в себе инновационный прорыв в социальной сфере. Она дает возможность перейти на иной уровень социального устройства, общество потребления канет в лету. Сделав этот шаг, русские поднимутся на недосягаемую высоту, станут образцом подражания для человечества, обретут мировое господство, но иного свойства – в духовной сфере. До них будет не дотянуться; усилия позволившие лишить их идеологии, развеются как туман.
– Говоришь об этом как о свершившемся факте, так в чем же нет уверенности?
– Их элите, купающейся в роскоши, открывающиеся перспективы страны непонятны, они ей не к чему. Откровенно говоря, не понимаю, что должно произойти, чтобы ситуация изменилась. Возможно, широкое распространение новых идей в среде молодежи, как в свое время марксизма. А может, я ошибаюсь, и алчность руководства никогда не позволит русским сделать этот шаг.
– Ну и нагородил. Хорошо, что не озвучил эту мысль на совещании, поверг бы людей в шок.
– Да сам в прострации, лишь какое-то внутреннее чувство не дает покоя, причем ровно такое же, какое испытал, увидев трансляцию взломанного канала.
– Не раскисай. Возвращайся в Москву, на месте будет легче. Разберись с этим, тем более
