— Приезжай ко мне, — приказал Скороденко.
— Когда? — Родиону Александровичу не хотелось вылезать из теплой постели, а тем более куда-то ехать.
— Прямо сейчас, — сказал Скороденко. — Ты мне позарез нужен, — настойчиво повторил он, — понял?
— Приеду, — упавшим голосом ответил Родион.
— Что? — не расслышал генерал.
— Сейчас приеду, — громко повторил Родион.
Скороденко положил трубку и снова пошел на кухню. В спальне загорелся светильник. Это жена включила свет, разбуженная его раздраженным голосом. Он слышал, как она надевала шлепанцы, вышла в коридор и направилась на кухню. Он быстро положил под язык новую таблетку валидола. Сильно болело сердце.
«Как это они там все прошляпили, — со злостью думал генерал, — почему не смогли нормально все оформить? И этот сукин сын ушел живым».
— Ты почему кричишь? — вышла на кухню супруга. — Что с тобой творится?
— Иди спать, — дернулся Скороденко, — поздно уже.
— Илья, что происходит? Ты все время не в себе. Нервы никуда не годятся!
— Ерунда. Со мной все в порядке, говорю тебе, иди спать, — он повысил голос.
Она знала, что в такие моменты с ним лучше не спорить. Поэтому, не сказав больше ни слова, вернулась в спальню. И тотчас погас светильник, жена почла за благо лечь в постель и уснуть, чтобы не действовать ему на нервы.
Родион Александрович приехал через полчаса. Пока он поднялся, умылся, оделся, вышел из дома. К тому же довольно долго искал попутку. Он появился, когда часы показывали без двадцати три. Деликатный по натуре в отличие от генерала, он не стал звонить в дверь, опасаясь разбудить супругу Скороденко, а осторожно стучал до тех пор, пока генерал не открыл ему.
— Пойдем на кухню, — мрачно сказал Скороденко.
Родион молча последовал за генералом, поняв, что случилось нечто непредвиденное.
— Мне звонил Слепнев, — тихо сообщил Скороденко.
— Разве его не взяли? — удивился Родион.
— И даже не убили, — зло ответил генерал, — вся наша операция была ни к черту. Видимо, мы сделали ставку на кретинов.
— Ребята выполнили все как надо, — возразил Родион Александрович, — мы послали к ним Стилягу. Он нашел нужного человека, завел с ним разговор при том несчастном алкаше. В общем, все, как вы велели.
— Что потом случилось с «нужным человеком»? — спросил генерал.
Родион Александрович оглянулся на дверь и, не сказав ни слова, выразительно закрыл глаза. Но Скороденко все понял.
— Хорошо, — кивнул он, — хоть что-то вы должны уметь делать.
— Лунатик должен был передать сообщение инспектору уголовного розыска. Мы проверили, он передал. Стиляга даже дал ему двести баксов, якобы за товар, который не стоил и пятидесяти. Мы были уверены, что они устроят у машины засаду и возьмут помощника Слепнева, когда тот появится в гараже. Но они каким-то образом вычислили адрес бывшей жены того самого помощника. И устроили налет на квартиру. По рассказам сотрудников МУРа, там все погибли. В том числе и члены группы захвата. Никто, кроме Слепнева, это сделать не мог. Но мне сказали, что в квартире погибли все, кто там находился, поэтому я не сомневался, что полковника нет в живых.
— Нужно было самому все проверить, — яростным шепотом сказал Скороденко, — теперь этот мерзавец на свободе и наверняка понял, что мы его подставили.
— Надо его найти?
— Конечно. Он завтра утром будет мне звонить. Но все не так просто. Он очень осторожен, говорит мало, и только из уличных автоматов.
— За день найти «ликвидатора» в многомиллионном городе! — сказал Родион Александрович. — Я видел, как он работает. Это настоящий профессионал. Его же учили искусству выживания. По-моему, лучше сделать по-другому.
Генерал уставился на него, ничего не спрашивая, ожидая, что он скажет дальше.
— Надо перевести деньги в указанный им банк, — продолжил Родион Александрович, — мы ведь все равно переводим деньги на предъявителя с поручением разблокировать их после пятницы. Значит, мы ничем не рискуем. Если он сделает то, что от него требуется, то обязательно пойдет за деньгами, тогда мы его и прикончим. А не сделает, денег не получит, и тогда мы его тем более уберем. В общем, надо рискнуть и перевести деньги.
— А если он ничего не сделает и все равно заберет деньги?
— Не заберет. В поручении должно быть указано точное время. После часу дня. Наш знакомый в десять должен начать свое выступление в Думе…
— Понятно, — на всякий случай Скороденко прервал Родиона. Даже здесь, у себя на квартире, он боялся говорить о главном. О чем угодно, только не об этом. Он понимал, как важно сохранить в тайне направленность их действий. — Считаешь, надо перевести деньги. — Генерал задумался. Ему трудно было понять логику штабиста. Наконец он сказал: — Вечно у вас какие-то иезуитские планы. Но все равно нужно, чтобы Стиляга следил за этим чокнутым полковником.
— Сделаем, — кивнул Родион Александрович, — и вот еще что. Он обязательно попытается сделать все сам. Значит, в любом случае у нас будет время. А Стиляга пусть находится рядом с этим… с нашим объектом в тот момент, когда появится полковник.
Генерал снова задумался. Никак не мог постичь подобную логику. Не в его правилах было размышлять. Но, похоже, Родион прав.
— Сделаем, как вы предлагаете, — согласился Скороденко, чувствуя, как постепенно рассасывается таблетка валидола, — нужно его успокоить, это правильное решение. И пусть Стиляга будет наготове. Второго шанса не представится. Ты меня понял?
День третий. Москва.
7 часов 25 минут
Уже наступило утро, когда во Внукове приземлился самолет премьер-министра с делегацией из Великобритании. Это произошло в половине пятого. Под утро приземлился и самолет из Франкфурта с Дронго на борту. Дронго прошел по длинному коридору пустого аэропорта, спустился по лестнице. Самолеты «Люфтганзы» приземлялись в Шереметьеве, и в этот ранний час здесь никого не было. Он прошел пограничный контроль. Получил свой чемодан, прошел мимо сонных таможенников, равнодушно смотревших, как он выходит из их зоны.
В такое время здесь почти не бывало характерных для любого московского аэропорта «халтурщиков». Он заказал такси и всю дорогу до дома проспал. Водитель его разбудил. Он расплатился, взял чемодан и поднялся в свою квартиру. Было около девяти, когда он принимал горячий душ, чтобы подготовиться к новому трудному дню. В этот момент зазвонил телефон. Параллельный стоял в ванной, и ему не надо было бегать на звонки.
— Слушаю, — сказал он, догадываясь, кто звонит.
— Доброе утро! — Он не ошибся, это была Суслова. — Как долетел?
— Все в порядке. Как у вас дела?
— Пока неплохо. Во Внукове нас встречали наши сотрудники. Делегацию мы отвезли на наши загородные дачи. В десять развезем всех по рабочим местам. Пока они завтракают, я решила тебе позвонить. Я внизу. Можно подняться к тебе? Какой у тебя код?
— Конечно, можно. — Он сказал код, положил трубку, достал полотенце, наскоро вытерся и поспешил к двери. Лена, видимо, поднялась лифтом, потому что уже нажимала на кнопку звонка.
Он появился в дверях, обмотанный вокруг пояса полотенцем, кивнул ей и поспешил в ванную.
— Извини, — крикнул он, — я принимал душ.
— Ничего, я подожду.
— Полет прошел нормально? — спросил он, снова залезая под струю горячей воды.
— Вполне, — ответила она и спросила: — Ты принимаешь душ? А как же рана? Может, нельзя ее мочить?
— Я спрашивал у английских врачей. Уверяли, что уже через сутки можно. У меня пластырь на плече, через несколько дней сам отвалится. Никакой раны нет, просто кожа немного содрана.
— Ясно.
Она ходила по кабинету, рассматривая книги. Библиотека у него насчитывала около семи тысяч томов, и он очень гордился ею.
— Ты вчера был какой-то не такой, как всегда, — сказала Лена, — что случилось?
— Интересно, каким я бываю всегда? — спросил он, зажмурившись и высунув голову из-под душа, чтобы слышать ее. Дверь в ванную не была закрыта.
— Более раскованным, — ответила Елена. — А вчера у тебя даже голос был напряженным.
— Возможно. — Дронго никогда не рассказывал о своих победах над женщинами, считал, что это не по-мужски.
— Она к тебе пришла? — Лена знала его лучше, чем ему казалось.
— Не помню, — крикнул он. Врать не имело смысла, говорить правду он не хотел.
— Знаешь, когда медики тебя увозили, она сильно переживала. Девочка влюбилась.
Он подставил лицо под душ.
— Впрочем, неудивительно, — продолжала Елена, выходя из кабинета, — сначала ты вытащил ее из-под колес автомобиля, потом устроил эффектный забег с бомбой в руках. Я бы на ее месте втюрилась без памяти. Или ты с ней больше не встречался?
Он усмехнулся и крикнул:
— Забыла, сколько мне лет?
Она была уже у дверей ванной и, прежде чем зайти в комнату, громко сказала:
— В последнее время ты то и дело говоришь о своем возрасте. Это становится неприличным. Ты мужчина в расцвете сил. Зачем строить из себя старика?
