Неожиданно француз перестал двигаться. Его пальцы сжали бедра танцовщицы. Тело его потрясли подозрительные спазмы. Ти-Нам со смехом покинула дипломата, отпрыгнула от него и закрылась своим сампо. Французу оставалось прыгнуть одетым в воду, чтобы смыть следы. Зрители сопроводили это громким смехом.
Дьявольская Ти-Нам повернулась к английскому военному атташе, намереваясь повторить развлечение.
Малко воспользовался этим, чтобы найти Франкеля.
Он прошел через несколько комнат колониальной виллы. Никого не было, если не считать жены культурного атташе одной из стран третьего мира, стоявшей на коленях перед первым секретарем посольства некой великой державы. Они не обратили на Малко ни малейшего внимания.
Он поднялся на второй этаж. Несколько комнат были пустыми. Наконец он попал в темную комнату, освещенную слабым желтоватым светом. Пресный и неприятный запах опиума поразил его. Он попытался шире открыть глаза и в конце концов разглядел человеческий силуэт на низком топчане. На полу сидел какой-то человек из местных жителей.
– Войди и закрой дверь, – приказал Дуг Франкель.
Американец снял очки и расстегнул рубашку. Он лежал на боку и жадно вдыхал дым из старой трубки. Задержав дыхание, он выпустил дым и вытянулся с глубоким вздохом удовлетворения. Только после этого он дал камбоджийцу какое-то приказание. Тот собрал свои орудия и молча исчез.
Тут Малко понял поведение Франкеля после обеда. Ему не хватало наркотика! Конечно, об этом была информация в досье, которое Малко получил от ЦРУ. Но там это была абстракция. Теперь он понял, что все осложняется.
– Убирайся отсюда! – неожиданно сказал Дуг.
Малко сделал движение к двери, но американец тут же добавил:
– Да нет же. Не отсюда, а из Пномпеня. Кром сильнее нас. Бороться с ним – все равно что играть в русскую рулетку. В этой игре всегда проигрываешь. Здесь рулетка камбоджийская. Но и она смертельна. Я знаю, почему они тебя прислали сюда: мне они больше не верят. Они считают, что я слишком поддался местным условиям. Это так. Но главное, я слишком хорошо знаю Азию. Теперь я знаю, что азиаты сильнее нас. Но они и другие, совсем другие. Скажи, как можно объяснить типу, сидящему за столом в Вашингтоне, что дворец Шамкар Мон маршала Лон Нола битком набит прорицателями, шаманами и брахманами, унаследованными от Сианука. Он ничего не делает без консультации с ними. Некоторые не отходят от него ни днем, ни ночью. И что такой тип, как Кром, держит его магией.
Эта речь в темноте, в опиумном дыму, была совершенно нереальной.
– Действительно ли маршал такой суеверный?
– Все камбоджийцы суеверны, – взорвался Франкель, – а он особенно. Ты слышал, что он сделал для защиты города от коммунистических ракет? Он собрал своих прорицателей и заставил их благословить кучу песка, которую потом погрузили в вертолет и раскидали над городом. Вот почему было убито всего 400 человек. Неверующих, которые молились недостаточно усердно!
Американец встал с топчана, подошел к Малко, и тот почувствовал его опиумное дыхание.
– Убирайтесь отсюда. Напрямую ничего нельзя сделать с Кромом. Он хорошо защищен, и скандал может быть слишком большим. Если ты попытаешься прихлопнуть его, он опередит тебя. Когда ты поднимаешь против него мизинец, то это все равно, что вращать барабан револьвера с одной пулей, нацеленной в висок. Когда будет выстрел – неизвестно. Но этот момент наступит, и тогда твоя голова разлетится на мелкие части.
Утомленный такой длинной речью, Дуг Франкель умолк.
Малко размышлял. В сумасшедшей стране следовало применять сумасшедшие приемы.
– Нет. Я не уеду. Я уверен, что что-то можно сделать.
Американец пожал плечами, подобрал с пола карманную радиостанцию.
– Желаю успеха! Пропустим стаканчик в «Дипклубе».
Малко взглянул на часы: пол-одиннадцатого...
– Так ведь с девяти часов комендантский час.
– Для камбоджийцев, – уточнил Дуг Франкель. – У нас пропуска. Самое большое, что нам может угрожать, так это автоматная очередь нервного солдата...
В тот момент, когда они выходили из комнаты, послышались женские вопли, сопровождаемые криками и умоляющими нотками. Они доносились из соседней комнаты, дверь в которую была полуоткрыта. Инстинктивно Малко бросился туда. Представшая его глазам картина оставила его без движения. Комната была ярко освещена. На полу лежала обнаженная красавица Маддеви Шивароль. Она смотрела в сторону Малко, и глаза их встретились. Черты ее лица были искажены от боли. Мали Куала, тоже обнаженный, с жестоким и диким выражением на лице, крепко держал ее за бедра. Не обращая никакого внимания на Малко, он приподнялся и с силой вонзился сзади в ягодицы камбоджийки. В ответ она раскрыла рот, и послышался страшный вопль боли. Из глаз брызнули слезы. Дуглас вытащил Малко из комнаты.
– Пошли.
Малко подчинился. Крики долго еще слышались, Малаец насиловал ее с какой-то садистской радостью.
– Она получила заслуженное, – сказал Дуг. – Все знают, что Куала педераст. Но эти женщины как сучки во время течки, когда его видят. Они думают, что его можно перевоспитать. Он делает вид, что слушается, а потом использует их по-своему.
В тот момент, когда они спускались по лестнице, послышался звук закрываемой двери, и хозяин дома, одетый в традиционную юбку, обогнал их, обратив на них не больше внимания, чем на пустое место. Когда Куала входил в следующую комнату, Малко заметил бритую голову и шафрановое платье бонзы. Видимо, малаец был очень религиозным. На этот раз не было никаких криков боли. Но до самого выхода из дома им слышались рыдания разочарованной Маддеви Шивароль.
– Раз уж ты хочешь остаться, – сказал Дуг Франкель, – тебе понадобится помощь Монивань. Поищем ее в «Дипклубе».
* * *
Под звуки пасодобля, исполнявшегося филиппинским оркестром, полусотня пар притиралась друг к другу. Стояла страшная жара, практически было темно. Генералы, проститутки, торговцы, иностранцы по-братски смешивали свой пот. Тут были все. Кроме дипломатов. «Дипклуб» был придуман для того, чтобы обходить строгости комендантского часа.
Теоретически он был предназначен для дипломатов, но они не снисходили до посещения этого заведения. «Клуб» находился на первом этаже огромного здания, одиноко стоявшего посредине большого сада, к югу от города, возле авеню 19 Марта 1970 года. Около тридцати машин ожидали своих хозяев. Это были главным образом джипы.
Дуг Франкель вытер лоб и наклонился к Малко.
– Если хочешь девушку, обратись к мама-сан, в баре. Тут их два десятка. Они ожидают клиентов наверху.
– Спасибо, – ответил Малко, не желавший оставлять свои деньги местным аптекарям.
– А вот и Монивань, – сказал американец.
Действительно, появилась маленькая китаянка, одетая так же, как и на фронте. Приблизившись, она села верхом на ручку кресла Франкеля. Тот представил ей Малко, который был очень удивлен силой, с которой она пожала ому руку. Американец нежно погладил ее ягодицы. Она со смехом отодвинулась, и между ними начался длинный разговор по-китайски, сопровождаемый смехом, возгласами, мимикой. Пока китаянка заказывала оранжад, американец коротко пересказал, о чем они говорили.
– Генерал Кром повсюду похваляется, что он проткнет мою шкуру и съест мои уши. Что никто не заставит его покинуть дворец Шамкар Мон.
Монивань взяла стакан и вышла на воздух. Малко последовал за ней. В саду было гораздо свежее. Меньше шума. Не считая постоянного грохота далекой битвы.
Следом появился Дуг Франкель.
– Ну и как ты думаешь покончить с этим подонком?
– Не знаешь ли ты кого-то из прорицателей, которые копошатся вокруг Лон Нола?
– Нет. Они просто фокусники. Но встретиться с прорицателями я помогу. С некоторыми знакома моя жена.
Как бы смутившись при этом упоминании, он вернулся слушать пасодобль. Малко остался с Монивань. Очередь крупнокалиберного пулемета послышалась совсем рядом. Китаянка с восхищением сказала:
– Товарищи...
У коммунистов не было таких пулеметов.
Ободренная, она широко улыбнулась и сказала:
– Генерал Кром говорить сделать тебе немного смерти...
И она сопроводила эту хорошую новость движением ладони поперек шеи, от одного уха до другого. Она говорила на весьма приблизительном английском языке, перемежая свою речь вьетнамскими и французскими словами.
Малко в ответ решил улыбнуться. Игра в камбоджийскую рулетку началась...
Генерал Унг Кром деликатно направил поток воздуха от маленького портативного вентилятора на кончики пальцев человека, сидевшего напротив и привязанного к стулу телефонными проводами.
– Так что же еще сказал американец? – спросил он почти нежным голосом.
Арестованный хрипло закричал. Его сощуренные глаза наполнились жутким страхом. Лицо исказилось от боли. Стали видны пожелтевшие зубы. Как – таково было имя этого бедного старого кули, одетого в потрепанные шорты и майку, сквозь многочисленные дыры которой виднелись едва покрытые кожей ребра.
