— Что-то очень быстро сегодня, Эмиль Яковлевич.
— Благодарю вас. Окончил работу. К тому же сегодня совещание синоптиков, на котором мне выступать с докладом. Нужно ещё подготовить тезисы, подкрепить новыми фактами.
Фаина Григорьевна задержала его руку в своей и сказала любезным тоном:
— Завтра, Эмиль Яковлевич, непременно ждём.
— Да, да. Соня готовится. Ваш супруг звонил ещё днём. Но по случаю чего такое торжество?
— А разве мой муж не говорил?
— Нет. Семейная тайна, говорит.
— У нас, Эмиль Яковлевич, «серебряная свадьба».
— Разве? Как мчатся годы… Неужели, двадцать пять лет?
— Представьте себе…
— Придём непременно. Соня вернулась из Симеиза в хорошем расположении духа, похорошела. Одним словом, до завтра.
— В четыре часа, — уточнила Фаина Григорьевна.
Это был последний визит метеоролога в библиотеку ЦАВИ.
В Центральном авиационном институте шла сдача государственных экзаменов. Пяти отличникам Министерство предоставило право защищать дипломные проекты без сдачи общих экзаменов. Среди них был и студент моторостроительного факультета Антон Савельевич Споряну.
В понедельник специальная комиссия рассмотрела дипломный проект Споряну. После доклада автора проекта выступили оппоненты — видные специалисты страны. Хотя их отзывы были весьма сдержанны, было очевидно, что двигатель вызвал большой интерес. Строгий, придирчивый, как казалось вначале Споряну, начальник специального конструкторского бюро, сделав критический обзор основных узлов двигателя, вместо резкого возражения, которого ожидал Споряну, сказал:
— Названные мною уязвимые места двигателя потребуют ещё большей вдумчивости и более точных расчётов при подготовке рабочих чертежей… Но, я бы сказал, главное не в этом. Какому заводу поручить изготовление опытных образцов двигателя? — вот в чём вопрос.
— Значит, вы, Павел Александрович, одобряете проект? — спросил Прозоров.
— Мне кажется, иного мнения быть не может…
Услышав это, Споряну почувствовал, как от радостного волнения начинают краснеть уши, щёки. Проект двигателя был одобрен единогласно.
На другой день Споряну пришёл на распределительную комиссию. Это был первый разговор, при котором он почувствовал себя взрослым, самостоятельным человеком. Уже в самой интонации начальника института он уловил новое к себе отношение. Прозоров уже не называл его студентом, не подчёркивал своего служебного положения и воинского звания. Когда Споряну вошёл в кабинет, полковник сказал просто:
— Присаживайтесь, Антон Савельевич. Комиссия считает возможным удовлетворить просьбу профессора Кремлёва и предлагает вам работу на спецкафедре института. Как вы на это смотрите?..
— Должен смотреть положительно, — вставил профессор. — Не каждому выпускнику предлагают должность даже ассистента на кафедре…
Споряну улыбнулся, но тут же, спохватившись, согнал улыбку:
— Это назначение?
— Да, это назначение, — уточнил Прозоров. — Пока поработаете на кафедре. Решится вопрос о производстве двигателя — предоставим командировку на завод…
А в субботу Споряну пригласили к начальнику института полковнику Прозорову. Среди множества учёных, сидевших за столом, покрытым красным бархатом, был и профессор Кремлёв.
Антон Споряну смело вошёл в кабинет и строевым шагом направился к столу. Посреди комнаты он остановился, как вкопанный, приложив руку к козырьку:
— Студент Споряну по вашему приказанию прибыл.
Полковник слегка улыбнулся, переглянувшись с профессором, затем подошёл к Споряну и сказал просто:
— Вольно, инженер Споряну! Да, да — инженер! Дай-ка лучше руку… поздравляю. — Вот зачем мы вас позвали, — полковник взял со стола тиснённую серебром книжечку и протянул Споряну.
Взволнованный юноша неловко, обеими руками взял диплом, от волнения краснея всё гуще и гуще. Растроганный профессор подошёл к нему ближе и положил руку на плечо.
— В счастливое время, дорогой мой, живём. Да успокойтесь же вы, именинник! Радоваться надо, — говорил ему профессор, сам не меньше взволнованный. — Ваш дипломный проект нового двигателя не только оригинален, но и представляет большой государственный интерес. Комиссия считает ваше право на звание инженера бесспорным.
Профессор взял юношу за виски и поцеловал в лоб.
Споряну порывисто обнял учёного:
— Спасибо, Пётр Кузьмич. Большое спасибо, за всё! И вам, товарищ полковник, спасибо за отеческую заботу и внимание. Прошу считать мой первый проект достоянием института. Он принадлежит комсомолу и партии, открывшим мне дорогу в науку.
Полковник склонился над столом, перебирая бумаги, чтобы скрыть волнение. Профессор Кремлёв пристально смотрел на Споряну. Все молчали. Наконец полковник сказал:
— Ну вот, Антон Савельевич, вы — инженер. Идите отдыхайте, развлекайтесь. Завтра, кстати, воскресенье, — и, улыбаясь, протянул руку.
Выйдя из кабинета, Антон пошёл по коридорам из одного пролёта в другой, ничего не замечая вокруг себя. Почувствовав на плече чью-то руку, обернулся.
— Зиночка!
— Ты что же это, Антиох, людей не замечаешь? Что-нибудь случилось?
Споряну звонко рассмеялся, схватил девушку в объятия и закружился с ней по коридору.
— Случилось, хорошая моя! Случилось! У меня сегодня великий праздник…
Достав диплом, он раскрыл его перед самыми глазами девушки:
— Читайте, завидуйте!..
Зина ловко выхватила из его рук книжку, посмотрела на серебряное тиснение, прочла текст диплома один раз, второй, бросая взгляд то на юношу, то на диплом, и радостно сказала:
— Ой, какой же ты молодчина, Тоня! А я тебя ищу, волнуюсь. — Помолчав немного, она с грустью добавила: — А мне ещё почти месяц корпеть над учебниками. Говорят, нас пошлют куда-то в дальние края, а куда — неизвестно.
— Подожду, Зиночка! — лукаво улыбнулся Антон.
— То есть, что подождёшь? — девушка подняла на него удивлённые глаза.
— Тебя, Зиночка, тебя, моя хорошая!..
И они пошли вниз, к скверу. Антон вполголоса что-то рассказывал. Зина слушала молча, то улыбаясь, то глядя на него вопросительно. Так они миновали широкую аллею сквера. На водной станции Антон взял парусную лодку. Усадив Зину за руль, он выгреб подальше от берега и поднял парус.
До самой ночи, как крыло альбатроса, бегала по речной глади «косынка» паруса, устремлённая одним остриём в небо. Парус повернул к берегу лишь тогда, когда в ночной тишине из репродукторов города донеслась знакомая мелодия московских курантов.
Споряну вернулся домой довольный. Они с Зиной условились, что, когда она сдаст экзамены, они вместе поедут на южный берег Крыма.
Полковника Прозорова Споряну застал в кабинете. Перелистывая бумаги, директор оказал тихо, привычным для Споряну, глухим, грудным голосом:
— Садитесь и слушайте внимательно.
Споряну нерешительно опустился на стул.
Найдя нужный документ, полковник поднял голову:
— Так вот. В районе южного побережья Крыма состоятся интересные испытания. Для вас очень важно понаблюдать эти первые эксперименты, тем более, что будут испытываться установки, очень близкие, почти смежные по многим данным вашему изобретению.
— Это очень любопытно, товарищ полковник. Интересно, каковы особенности и назначение испытываемых установок?
— Со всем, с чем можно, вас познакомят на месте. И вторая, пожалуй, главная сторона этой поездки: вблизи Балаклавы совершил вынужденную посадку неизвестный самолёт очень оригинальной конструкции.
— Американский или…
— Трудно сказать чей. Да вас это и не должно интересовать. Важно ознакомиться со схемой его реактивного двигателя. Сопоставить со своим. Вы понимаете меня?
— Понимаю, товарищ полковник. Разрешите узнать, когда нужно выехать к месту испытаний и куда именно.
— Завтра вас по всем вопросам подробно проинструктируют. Будет совещание. Поедете вместе с группой специалистов. А пока отдыхайте, готовьтесь. — Полковник встал и протянул Споряну руку. — Поедете на пару недель, а если потребуют обстоятельства, то и на больше. Зайдите к Петру Кузьмичу, у него есть кое-какие напутствия. Перед выездом приходите ко мне, а пока всего хорошего.
Полковник подошёл к вешалке, перебросил через руку лёгкий плащ, одел фуражку.
— До трёх буду в горкоме на совещании, — сказал он на ходу секретарю. — К девяти подготовьте командировку Споряну на месяц, оформите подотчётные и билет на самолёт до Симферополя.
Полковник Прозоров вышел, а Споряну направился в кабинет профессора Кремлёва.
После взаимных приветствий и расспросов Споряну приступил к делу:
