По утрам хозяин квартиры уходил: он работал в таксомоторном парке механиком. И Рудник оставался один, не зная как убить время.
Вадиму он сказал, что разругался с женой (Лидию Павловну он представлял знакомым как жену).
— Ты не возражаешь, если я у тебя какое-то время перекантуюсь?
— Да живи сколько хочешь! Места хватит. — Вадим обвёл руками пространство: оно состояло из двух комнаток со скрипучими полами и крохотной кухонькой. — Не жалко…
— Хочу её наказать как следует. Пусть теперь меня поищет.
— И правильно. С бабами так и надо. Я их знаю. Вадим действительно имел кое-какой опыт в подобных делах: сам он несколько лет назад развёлся с женой и теперь ходил в холостяках. Он был даже рад неожиданному вторжению приятеля: вдвоём как-никак веселее. В Руднике он нашёл прежде всего собутыльника, к тому же при деньгах.
Обычно с работы Вадим возвращался «тёпленький». Он любил выпить, но нужны были деньги. Вот тут и приходил на помощь Рудник. Он доставал червонец, и Вадим, собрав бутылки, бежал в магазин. Возвращался с водкой и пивом и, радостно потирая руки, суетливо «накрывал стол». Вечер пролетал незаметно.
— Ты, брат, не вешай носа, — считал он своим долгом утешить Рудника. — Выбрось ты её из головы. Что, на ней свет клином сошёлся? Хочешь, сейчас позвоню — и приедут! Девки мировые, без предрассудков.
Рудник с сомнением разглядывал угреватый нос приятеля, большие залысины и грязный воротничок рубашки и мягко, по настойчиво отвергал предложение. Пил Рудник много, но почти не пьянел. Обычно алкоголь помогал ему уснуть. Но теперь не помогали ни водка, ни снотворное. Рудник долго ворочался, прислушиваясь к шуму затихающего города. Что же теперь его ждёт? Неужели его друзья не помогут ему? Что намерен предпринять Кларк, казавшийся Руднику всемогущим и неуловимым? Неужели он допустит, чтобы его агент попался в руки советской контрразведки? Ведь он не сможет долго играть в кошки-мышки. Если они установили за ним слежку, значит, им что-то известно. Какой смысл отпираться, если тебя припёрли к стенке? Ради Кларка и его друзей? К чёрту! Пусть заботятся сами о себе! Ему сейчас не до них. Да и потом, в случае провала, они же обещали его переправить на Запад. Правда, в глубине души Рудник был уверен, что их обещания стоят не так уж много. Сейчас они с удовольствием сделали бы вид, что просто незнакомы с ним. Единственное, на что Рудник рассчитывал, что советская контрразведка не поверит в эту легенду: в конце концов он пешка в большой игре, а тот, кто сейчас охотится за ним, будет искать ферзей и самого короля. Вот почему король должен ему помочь. Сделать это нелегко, но король на то и король, чтобы найти выход. Например, подложные документы. Он мог бы выехать за границу под именем иностранного коммерсанта или журналиста. Или нелегальный переход через границу. Или, наконец, подводная лодка, маленькая, бесшумная подводная лодка на двоих, одна из тех, о которых Рудник читал в журнале. Словом, король обязан найти выход. Тем более что он знает, где скрывается один из его подданных. Рудник сообщил об этом по условленному телефону на условном языке. Это был набор цифр, часть которых обозначала название переулка, а другая часть номер дома и квартиры.
Его друзья дали знать о себе на четвёртый день пребывания в подполье. Рудник спал, вернее, пытался заснуть после обеда, когда раздался дверной звонок. Он замер, а потом встал, бесшумно подкрался к окну и сквозь щель занавески увидел высокого рыжеватого человека в кепке и плаще. Вглядевшись в лицо незнакомца, Рудник облегчённо вздохнул: это был Джозеф, тот самый Джозеф, который до приезда Кушница забирал его донесения из тайника в памятнике купцу Маклакову. Рудник поспешил к двери, одновременно и радуясь, что король не забыл его, и трясясь от страха — ведь Джозеф мог притащить с собой «хвоста».
Джозеф явно нервничал. Оглядывая квартиру, он скептически поморщился, но ничего не сказал.
— Кто здесь живёт? — осведомился он, усаживаясь в придвинутое Рудником потёртое кресло.
— Приятель…
— Вы уверены в нём?
— Он ничего не знает. Для него я ушёл от жены.
И гость, и Рудник некоторое время молчали, изучая друг друга.
— Вы могли притащить «хвоста», — проговорил наконец Рудник.
— Мог, конечно. Но не притащил, — ответил Джозеф. — Как вы догадываетесь, мне не улыбается перспектива быть накрытым в вашей компании. Поэтому я предпринял соответствующие меры. А теперь давайте вернёмся к делу. Почему вы решили, что за вами следят? Вам не показалось?
— Увы, нет. Я понял это из разговора со своей приятельницей.
— Матвеевой?
— Да. Ей что-то стало известно. Во всяком случае, она прямо намекнула, что моё дело конченое.
— Но откуда? — Джозеф впился в Рудника взглядом.
— Не знаю. Мне показалось, что она всё это время следила за мной.
— Этого не может быть! — воскликнул гость. — Мы проверили её.
— Тогда ей стало что-то известно совсем недавно. Но это полбеды. Главное, что, когда я выходил от неё, я заметил машину. В ней сидели «они».
— Вы уверены?
— Да. Они пытались меня взять. Но я ушёл.
Джозеф потёр подбородок и уставился на пол.
— Что же делать? — спросил после паузы Рудник. — Надо что-то делать.
Джозеф продолжал молчать. Наконец он встал и, закурив сигарету, сказал:
— Ваше положение скверно…
— Спасибо, — огрызнулся Рудник. — Об этом я догадываюсь сам. Хотелось бы знать, что собирается предпринять мистер Кларк…
— Кларк… — гость тяжело вздохнул. — Не знаю… Кому нужен провалившийся агент, мистер Рудник. Провалившийся агент как гнилой зуб — его выдёргивают и вставляют новый.
Лицо Рудника словно окаменело, а сузившиеся глаза пристально следили за каждым движением гостя.
— Так, значит, — процедил он сквозь зубы, — вы готовы меня отдать на растерзание, а сами в кусты?
— Кого вы имеете в виду под словом «вы»?
— Кого?! Как будто вы не знаете кого! Кларка, вас, Ганса…
— Для вас мы все на одно лицо, мистер Рудник. Я понимаю. Но между мною и Кларком большая разница. Возможно, Кларк и готов спрятаться в кусты, но мы вам готовы помочь, мистер Рудник.
— Кто вы?
— Это неважно, Павел. Информация нужна мне лично.
Рудник взорвался:
— Мне надоело всю жизнь играть в прятки! Играйте сами!
Маккензи досадливо поморщился:
— Перестаньте! Давайте поговорим, как деловые люди.
Он чиркал зажигалкой просто так, чтобы успокоить нервы. Зажжёт и задует пламя. Маккензи думал: как, в сущности, иррациональны русские люди! Как не могут они сохранять равновесие, трезвую голову в критических ситуациях!
У него тоже дела шли плохо. Донесение Кларка в Лондон об отзыве его из Москвы стало известно Джозефу. Шепнули друзья из шифровального отдела. Но он не хотел так просто выходить из игры. По крайней мере без хорошей суммы в кармане. Он намеревался выйти на пенсию, обеспечив себе кое-какие сбережения. И в этом смысле Рудник представлял собой прекрасный источник дохода. Ведь сведения, которыми он располагал, можно было продать любой разведке. За приличное вознаграждение. Пусть такие идиоты, как Кларк, борются за демократию. Отныне он, Джозеф Маккензи, будет бороться за себя. Да, это было нечестно. Но стоит ли об этом беспокоиться. Всю свою жизнь Маккензи посвятил нечестной игре.
— Что на сей раз я должен сделать? — спросил Рудник. Он не спускал с гостя напряжённого взгляда.
— Очень немного. Вы передайте мне всю информацию, которой вы в своё время снабдили Кларка, а я помогу вам переправиться на Запад.
Некоторое время Рудник молчал. Потом прошёл на кухню. Вернулся, он с початой бутылкой водки, двумя рюмками и салатом из помидоров. Джозеф пить отказался. Рудник залпом опрокинул рюмку в рот, закусил колечком помидора. В голове поднялся вихрь сомнений. Что это, провокация? Или, наконец, реальный шанс спасти шкуру?
— А где гарантия, что вы сдержите своё слово? — спросил он гостя, который невозмутимо покуривал сигарету.
