Филип Бартон энергично закивал.
— Информация ценная, я был удивлен. Потом мы встречались еще раз десять. Однажды он даже пригласил меня в китайский ресторан. Я не понимал, что он расставляет мне сети... До тех пор, пока он не выложил, что ему надо.
— После убийства вы виделись с ним?
— Да, один раз. Всего пять минут на Южном вокзале. Разговор был не из приятных. Он меня здорово напугал.
— Настоящего его имени вы не знаете. А какой пост он занимает, вам тоже неизвестно?
— Судя по всему, высокий: он не молод. Чертовски умный. У него удивительные глаза. Быстрые, пронзительные, холодные, как сталь. Хорошо говорит по-английски...
— А что ваш приятель Густав Мейер? Он не может знать о нем больше?
Филип Бартон пожал плечами.
— Возможно. Он бельгиец и знаком с Фоксом очень давно. Но он клянется, что ему известно не больше моего. Вообще-то он тоже в штаны наложил от страха. Что-что, а запугать этот тип умеет. Скорей бы уж все кончилось!..
Большой браунинг, засунутый за пояс, мешал ему откинуться в кресле, и он наконец решился положить его на столик.
Он выглядел смертельно усталым. Взгляд маленьких черных глазок затравленно перебегал с предмета на предмет. Малко становилось все больше не по себе: он был убежден, что Филип Бартон что-то скрывает...
— Вы действительно думаете, что нам удастся вернуть оружие? — спросил он.
Американец кивнул и допил свой коньяк.
— Есть у меня одна идея. Я предложу ему вот что: он возвращает наше, а я даю ему взамен такое же.
— Где вы его возьмете? — удивился Малко.
— На заводе. Густав Мейер согласен. Насчет накладных я тоже договорился с одним приятелем. Официально партия предназначена для ливанской армии. И все будут довольны. Пусть Фокс и его дружки продолжают свои игры, если им хочется, мы тут больше ни при чем...
Великолепный цинизм. То, что он назвал «играми», были всего-навсего убийства.
— И где это оружие?
— Мейер уже понемногу вывозит его с завода. Оно зарыто у него в саду за домом.
— Вы говорили Хэммонду об этом плане?
Филип Бартон ничуть не смутился.
— Нет, — небрежно бросил он. — Этот болван поднимет крик. Но другого выхода нет, только так мы сможем выбраться из дерьма. При таком раскладе никто не пострадает. Кстати, тот приятель, что взялся мне помочь, должен ехать сегодня со мной к Фоксу.
— А кто он такой?
— Политический беженец. Из Ливана. У него там возникли кое-какие проблемы, пришлось рвать когти. Теперь проворачивает разные дела с бывшими друзьями, тем и живет. Свой парень.
Малко представил себе, какое лицо было бы у Джорджа Хэммонда, узнай он об этом новом вопиющем нарушении всех законов секретности. Да, с Филином Бартоном работать нелегко... Малко поймал его быстрый взгляд.
— Только не рассказывайте Хэммонду, ладно? Пусть это останется между нами... Доложим ему потом.
Плеснув себе еще «Гастон де Лагранжа» и залпом вылив рюмку, Бартон засунул за пояс браунинг, накинул просторную куртку, скрывшую оружие, и внимательно посмотрел в дверной глазок.
— У меня встреча с моим другом-ливанцем, — объяснил он, открывая наконец дверь. — Я вас познакомлю. А потом договоримся насчет вечера.
Выйдя из подъезда, он направился к припаркованному у края тротуара серому «БМВ», на ходу открыв дверцы с помощью дистанционного устройства.
Садясь в машину, он подмигнул Малко:
— Не доверяю я стоянкам со всеми этими делами. Мало ли что...
Похоже, этот человек хотел дожить до глубокой старости. Полминуты спустя автомобиль на всех нарах мчался к центру города.
Молодой человек в джинсах и лимонно-желтой футболке грыз купленную в соседней кондитерской плитку шоколада, просматривая «Гералд трибюн». Аккуратно подстриженные черные усики тонкой линией пересекали его лицо, обрамленное пышными курчавыми волосами. Стройный, худощавый, робкий на вид, он напоминал прилежного студента. При виде Филипа Бартона молодой человек обнажил белые зубы в ослепительной улыбке и поднялся.
Мужчины дружески обнялись.
— Мой приятель Амин Хаббаш, — представил его американец. — Малко, наш друг, — сдержанно добавил он.
На террасе «Песчинки» — модного кафе на Песчаной площади — яблоку было негде упасть. Окруженная антикварными лавочками площадь, над которой возвышалась колокольня старинного собора, была одним из самых оживленных мест в Брюсселе — нечто вроде маленького Сен-Жермен-де-Пре. На террасах кафе толпились хорошенькие девушки и лохматые юнцы, изо всех сил пытавшиеся казаться антиконформистами.
Малко заметил на груди ливанца, поверх футболки, большой золотой крест. Христианин... В Ливане с религией не шутят. Там во имя веры выпускают друг другу кишки...
— Амин, — сказал Филип Бартон, заказав «Гастон де Лагранж», — сегодня вечером ты мне не понадобишься.
Ливанец пожал плечами с чисто восточной покорностью судьбе.
— Иншалла! Как скажешь.
Он добавил в свой кофе несколько ложечек сахара, превратив сваренную в «экспрессе» бурду в восхитительный турецкий напиток.
— Со мной пойдет мой друг Малко, — уточнил американец.
— А все остальное? — спросил Амин. — Остается в силе?
— Да, — кивнул Бартон. — Смотри-ка, а вот и твоя подружка.
Малко обернулся и увидел пересекающую площадь круглолицую, светловолосую девушку: она шла прямо к их столику. Настоящая секс-бомба. Первое, что замечал каждый мужчина — роскошные грушевидные груди, вызывающе оттопырившие очень короткое платье из белого Джерси, которое облегало ее, как перчатка. Светло-голубые, словно фарфоровые, глаза близоруко щурились, а капризная гримаска пухлого, ярко накрашенного рта делала девушку похожей на героиню мультфильмов Бетти Бун.
— Кристель, — представил Амин. — Малко, наш приятель.
Кристель поцеловала ливанца в губы, чмокнула Филина Бартона в щеку, вяло пожала руку Малко и уселась напротив него. Белое джерси поползло вверх, открыв его взору краешек кружевных трусиков. Ее рассеянный взгляд остановился на Малко, и когда ее голубые глаза встретились с его золотистыми, в них на миг вспыхнул какой-то странный огонек. Она тут же отвернулась, рука ее скользнула под футболку ливанца, пальчики забегали но его груди. Странное занятие для такого людного места. На присутствие за столиком двух свидетелей ей, похоже, было наплевать. Когда рука девушки спустилась на живот, а затем еще ниже, Амин беспокойно заерзал на стуле. Не прекращая ласкать своего друга, Кристель время от времени бросала быстрый зазывный взгляд на Малко. Что до Бартона, он просто оцепенел от этого зрелища.
— Если я тебе больше не нужен, — вежливо сказал Амин, — мы вас покинем.
Он был на волосок от публичного позора.
— Да-да, идите, — великодушно согласился Бартон. — Я позвоню тебе завтра.
Парочка встала и вышла на Песчаную площадь. Малко удивлялся, как это Амин Хаббаш еще в состоянии переставлять ноги; Кристель обвилась вокруг него, подобно виноградной лозе... Вскоре оба скрылись в каком-то подъезде. У Филипа Бартона вырвался вздох.
— Она вообще слаба на передок, — пробормотал он, — но сегодня...
— Кто она такая?
— Фламандка. Ее семья живет в Брассхаате под Антверпеном в огромном поместье, но она там подыхает со скуки. Помешана на приключениях и больше всего на свете обожает стрельбу. Амин познакомился с ней в «Бельгийском стрелковом клубе».
— А что это за клуб? — рассеянно поинтересовался Малко, спрашивая себя, дала ли Кристель Амину Хаббашу добраться до какого-нибудь ложа, или совокупилась с ним прямо на лестнице.
— Есть такое заведение в Эттербееке, где якобы преподают навыки стрельбы без промаха. Они говорят, что так на свой лад борются с терроризмом: хотят научить мирных граждан защищать себя своими силами. Короче, идиотизм. Но Кристель от всего этого без ума. Вообще-то она студентка, изучает философию, но почти каждый день торчит в клубе. А Амин там подрабатывает инструктором. Он-то стрелок классный, сами понимаете... Ну, когда она узнала, что он из Бейрута и что ему приходилось стрелять не только по картонным мишеням, она втрескалась в него по уши. А он и рад: с деньгами у него туго, так он поселился у нее. Я слышал, она хочет выйти за него замуж и уехать в Бейрут, чтобы поупражняться там в стрельбе. Девчонка, конечно, с приветом, да и на передок слабовата, но славная.
Действительно, что-то в ней было. Малко отогнал назойливое видение ее пышной груди и вернулся к серьезным делам.
— Так где мы встречаемся?
— Я заеду за вами в «Метрополь», — сказал американец. — Так будет проще всего. Кстати, пушка у вас есть?
— Нет. А вы чего-то боитесь?
Филип Бартон пожал плечами.
— Вообще-то нет, но от всей этой истории сдали нервы. Никогда бы не подумал, что Фокс одобрит такие зверства. Правда, это были опасные террористы!
— Вы в этом уверены?
— Фокс мне сказал, а уж он-то в этом понимает. А что вы хотите, это его работа. Вообще у всех этих умников мозги набекрень. Возьмите банду Баадера в Германии или Красные Бригады! Такие славные ребятки, мухи не обидят, печатают себе листовочки! А на самом-то деле... Ну ладно, пока. Мне еще надо встретиться с Густавом Мейером.
