Арпад Хегедуш на самом деле солгал тогда в Будапеште, когда они собрались в комнатушке рядом с баром. Правду он говорил раньше, когда они встречались вдвоем, так что в ее предположении, высказанном Джо Бреслину, смысл имелся. Хегедуш явился к ним как перебежчик с тем, чтобы снабдить американцев дезинформацией. Толкер передавал (или перепродавал) Советам сведения о результатах опытов по мозговому контролю в Соединенных Штатах. Более того, судя по рукописи Уитли, для передачи этих сведений доктор использовал различные «объекты», подвергавшиеся гипнозу.
Уитли на страницах рукописи Эрика Эдвардса не упоминал. Не исключено, что он вообще не знает о его существовании. Однако для Кэйхилл не составило труда дорисовать недостающую картину: Толкер, видя в Эдвардсе угрозу из-за его близких связей с не в меру словоохотливой Барри, убедил занятых в операции «Банановая Шипучка», что Эдвардс двойной агент, поставляющий информацию противнику. Чем еще можно объяснить, что Эрика обвинили в двурушничестве? Опять же: весомых доказательств, подтверждающих ее предположение, у Коллетт не было, тем не менее все, чему она сама была свидетельницей, все собранные ею по крохам сведения укрепляли ее в таком мнении.
Кэйхилл понимала, что тем самым она, возможно, оправдывала собственное первоначальное инстинктивное неприятие Толкера, только теперь это уже роли не играло. Из мозаики фактов и впечатлений она сложила достоверную картину. Главное, что занимало все ее мысли в данный момент, — это как избежать Толкера с Хотчкиссом, отыскать Верна и вместе с ним связаться с кем-нибудь в ЦРУ, кому можно верить. А кстати, призадумалась она, кто бы это мог быть? Единственное пришедшее на ум имя — Эрик. Только тут есть риск: слишком уж вокруг него много противоречивого. И все же для Кэйхилл он был единственным, помимо Уитли, кто действовал и говорил откровенно. Мелькнуло в голове и имя Хэнка Фокса, но эту мысль она отогнала. Слишком уж он один из них, несмотря на все свое отеческое расположение.
Телефон перестал звонить. Коллетт вернулась в кресло, раскрыла сумочку, прошлась пальцами по гладкой пластиковой отделке револьвера. Марк Хотчкисс! Стычка с ним потрясла ее. Кто он такой, из МИ-6?[14] Агент по контракту. В системе глобального разведывательного сообщества таких пруд пруди. Явное тесное рабочее взаимодействие Хотчкисса с Толкером озадачивало и одновременно пугало Коллетт. И в какой-то мере не без причины, подумала она. Толкер физически не убивал Барри и Дэйва Хаблера: чересчур пачкотно, не его стиль, да и роль не по нем. А вот Хотчкисс вполне мог быть исполнителем убийства, действуя по указке Толкера. Да, тут есть над чем подумать.
Кэйхилл крепко зажмурилась и тряхнула головой. Зачем ей понадобилось выискивать здравый смысл в системе, само существование которой по большей части зависит от того, будет ли она нездравомыслящей? Слишком многое в сером, размытом мире разведки непостижимо, безответно, неподвластно логике обычного человека. Друзья. Враги. Тут игроков соперничающих команд — без полных сведений о результатах каждого — не различишь. Географически Хотчкисс оба раза оказывался на месте, а потому мог убить и Барри, и Дэйвида. Разумеется, может быть и так, что он вовсе никак не связан с Толкером. Если Мэйер и Хаблера убил он, то мог сделать это, действуя исключительно в интересах британской разведки. Во времена спецподготовки ей внушали: в шпионском деле нет ни союзников, ни с порога отвергаемых наций. Израильтяне недавно доказали это. А британцы? Хорошо известно, что в Соединенные Штаты они заслали десятки агентов.
Снова зазвонил телефон. Кэйхилл вторично не обратила на звонок внимания. Затем иной звук вторгся в ее сознание, мешая все мысли.
Кто-то постучал к ней в дверь. Коллетт осторожно, на цыпочках подошла к двери и приложила к ней ухо. Мужской голос произнес: «Коллетт?» Голос она не узнала. Но не Хотчкисса: никаких следов британского акцента.
— Коллетт.
Она оставалась безмолвной и недвижимой, в опущенной вдоль тела руке зажат револьверчик, все чувства резко обострены. Прижалась глазом к кружочку на двери: не увидела никого. Тот, кто окликал ее по имени, стоял, прижавшись к стене, вне поля зрения широкоугольных линз дверного глазка. Она никак не могла определить, стоит ли он все еще за дверью. Коридоры застланы коврами, никаких шагов не услышишь.
Кэйхилл подошла к телефону и еще раз позвонила Верну, надеясь, что он вернулся пораньше. Не вернулся.
Меряя шагами гостиную, Кэйхилл пыталась сообразить, что ей делать дальше. Ее подмывало, наплевав на безопасность, броситься вон из запертого номера, но соображения все той же безопасности удерживали от этого, во всяком случае, в данный момент. Тем не менее она понимала, что выходить когда-то придется, хотя бы затем, чтобы отправиться в «Аллен Ли». Надо ли ей ждать, могла ли она ждать, пока Уитли вернется, чтобы попросить его приехать в «Уотергэйт»? Ответ на оба вопроса был один: нет.
Взглянув на телефон, она увидела пояснение, как звонить в другие номера гостиницы. Поколебавшись, сняла трубку, набрала требуемый код и добавила к нему 1010. Гудки раздавались долго. Коллетт уже собиралась вешать трубку, когда в ней раздался голос Эрика Эдвардса. Казалось, он задыхался, словно после долгой пробежки.
— Эрик. Это Коллетт.
— Ушам не верю. Таинственная дама объявилась! Дай дух перевести. Я тут позанимался немного. Ты где?
— Я… я по соседству.
— А я знал, что ты в Вашингтоне. Секретарша мне сказала. Надолго здесь застрянешь?
Ей хотелось ответить: навсегда, — но вместо этого она сказала:
— Правда не знаю. Хочу тебя увидеть.
— Я надеялся, что тебе захочется меня увидеть, — отозвался он. — Меня знаешь как огорчило, что ты смылась от меня с БВО.
— Иначе не могла. Прости.
— Не за что просить прощения, и спасибо тебе за записку. У меня вечером попозже ужин назначен, но…
— Эрик, мне на самом деле нужно увидеться с тобой сегодня.
— Можешь сейчас прийти? Есть время выпить по маленькой, до того как мне надо будет одеваться.
Коллетт помолчала, прежде чем произнести:
— Хорошо, буду у тебя через десять минут.
— Надеюсь, потный хозяин тебя не смутит.
— Никоим образом не смутит. Мы будем одни?
— Совершенно. Ты что предлагаешь?
— Ничего. Через десять минут.
— Отлично. Я в номере 1010.
— Да, я знаю.
Повесив трубку, она надела плащ, сунула в карман револьвер. Затем накинула на плечо ремешок сумочки и подошла к двери. Снова прижалась ухом к холодному металлу. За дверью ни звука. Потом послышалось позвякивание посуды и чье-то посвистывание: мимо проходил служащий гостиницы, таща за собой столик с заказами. Она стояла до тех пор, пока дребезжание не стихло окончательно и пока снова не установилась прежняя тишина. Как можно беззвучнее сняла цепочку, повернула запор на дверной ручке и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Взгляд направо, взгляд налево. Пусто. Убедившись, что ключ от номера у нее, Кэйхилл вышла из номера и закрыла за собой дверь.
Лифты располагались слева, ярдах в ста. Она быстро направилась туда, как вдруг из-за поворота, позади лифтов, вышел Марк Хотчкисс. Кэйхилл остановилась, обернулась и увидела приближавшегося с другой стороны Джейсона Толкера. Правая рука была у него на перевязи, пиджак с этой стороны наброшен на плечи. Внизу, в вестибюле, она этого не заметила.
— Коллетт, — произнес Толкер. — Пожалуйста, мне нужно с вами поговорить.
— Убирайтесь, — ответила она, отступая к лифтам, рука ее скользнула в карман плаща.
Толкер как ни в чем не бывало шел к ней, говоря:
— Не будьте глупенькой, Коллетт. Вы совершаете большую ошибку. Вы должны выслушать меня.
— Заткнитесь! — прикрикнула она. Рука с револьвером взметнулась из кармана. Коллетт взяла доктора на прицел. Толкер застыл на месте. — На сей раз я не промахнусь.
— Мисс Кэйхилл, вы ведете себя чертовски неразумно, — произнес у нее за спиной Хотчкисс.
Коллетт бросила взгляд через плечо и навела оружие на британца.
— Говорю вам: держитесь от меня подальше, не то я убью вас обоих. Я вполне серьезно.
Оба мужчины остановились и смотрели, как она продвигалась к лифтам, крутя головой туда-сюда, словно зрительница на теннисном матче, и удерживая обоих в поле зрения.
— Хватайте ее! — завопил Толкер.
Хотчкисс, вытянув руки вперед, бросился на Коллетт. Выждав, пока он уже почти схватил ее, Кэйхилл резко ударила англичанина коленом в пах. Казалось, он единым выдохом все легкие опустошил, падая на колени и прикрывая ладонями пораненное место.
Коллетт добежала до лифта и нажала кнопку «вниз». Почти тут же одна из дверей открылась. Кабина оказалась пуста. Она вошла в нее спиною вперед.
— Не смейте бегать за мной! — выкрикнула она. Двери сошлись, заглушая ее слова.
