Жизнь вдруг оказалась невыносимой. Она звала смерть. Ноги сами привели ее к сводному брату. Сам братец после армии и трех лет учебы в местном университете, бросил учебу и поступил в Школу-студию МХАТ в Москве и должен был уезжать к началу учебного года. Он поселил ее в комнату к своей бывшей подружке, рядом комнатой отца. Коммунальные квартиры на 2–3 хозяина еще попадались в больших сталинских домах в центре города. Подруга съехала на заработки в Италию.
Первое, что она увидела, был уксус в маленькой стеклянной бутылке. Он будто дразнил ее — выпей меня, и боль пройдет, ведь тебе невыносимо терпеть ее. Глоток — и все. Это так просто. Она выпила все разом. Ее вырвало. Свет померк. Что было дальше, она не помнила. В памяти осталась только дикая боль и едкий запах уксуса.
Воспоминания оставили ее. Виски сдавила боль. Она была предвестником приступа. С недавнего времени лекарства перестали ей помогать. Раз в неделю у нее случался приступ с конвульсиями. Голова не проходила. Она дошла до дивана и отключилась. Тело било и швыряло, изо рта потекла окровавленная пена. Минуты через три все прошло. И она погрузилась в сон. Она сидела на верху горы с золотым гребнем в руке и расчесывала свои золотые волосы, а внизу была вода. По воде плыли корабли и яхты. Все кричали и показывали на нее пальцем. Она закрыла лицо руками, но это не помогло. Все смеялись над ней. Тогда она прыгнула в воду. Сон был прерван телефонным звонком.
— Да, я выхожу. Ты достала то, что мне нужно?
— Да. Знаешь, сколько денег он с меня слупил?
— Ничего, потерпи, скоро мы будем купаться в них… Теперь уж наверняка.
Весь вчерашний день был полностью испорчен. Все с самого утра пошло не так. И перед загсом постоянно крутился подозрительный тип, все вынюхивал, всех обсматривал, а потом закрыл от обзора ее жертву. Она никак не могла даже выглянуть из своего укрытия. Мужик будто ждал ее. Пришлось все перенести на следующий день. В этот день она не упустит свой шанс.
Венчание закончилось. Все поспешили к выходу. Ноги Марины стали деревянными. Ей очень хотелось снять ставшие тесными туфли. На пороге стоял Васятка и сосал леденец в форме петушка на палочке.
— Ну, что, Васятка, день удался?
— Гы-у-гы…
— Вижу, ты сегодня довольный.
Священник перекрестился и заспешил к домику воскресной школы. Там его ждали две женщины с детьми и колясками.
— Думаю, что нужно вызвать такси, — сказала Марина. Мы поедем на свадьбу к тетке и там всем торжественно объявим.
— Хорошая идея, — сказал Игорь и стал звонить по телефону. — Будет через десять минут.
— Мариш, — сказал Андрей, поцеловав Марину в щеку, — вы идите к выходу, там лавочка, а я у батюшки кое-что спрошу насчет Бориса. И свидетельство о венчании сейчас будет готово. Пойдем, Боря…
Марина с друзьями пошли к выходу. Васятка где-то раздобыл хлопушки и забавлялся, оставляя за собой цветные полянки из конфетти. Батюшка погрозил ему пальцем в окно. Васятка показал язык и убежал.
— Если я брошу букет, то ловить придется только тебе, — сказала Марина Инне, смеясь.
— Само собой, — ответил Игорь, обнимая Инну.
Мимо них изредка проходили малочисленные прихожане. Служба давно закончилась, в это время церкви обычно пустели. Наконец, подъехало такси. Марина стала набирать номер Андрея. Они как раз показались из здания воскресной школы. Первым выходил Борис, затем показался Андрей. Васятка с диким гыканьем вылетел из-за кустов и швырнул что-то в ноги Андрея. Рядом проходила беременная женщина, держа за руку ребенка лет пяти. Вдруг Андрей, оттолкнувшись изо всех сил здоровой ногой, зачем-то полетел в сугроб. Первое впечатление было, будто он хотел что-то поймать. Но тут раздался оглушительный хлопок. У Марины кольнуло сердце. Стекла храма и воскресной школы летели с грохотом на снег. Борис упал. Женщина тоже. Васятка замер, а потом сел и стал биться головой о землю. Все, что происходило дальше, Марина не помнила. Сработал инстинкт самосохранения. Все подбежали к Андрею, вернее, к тому, что от него осталось. Все вокруг было красным. Священник выбежал из помещения. По его щеке текла кровь. Видимо, от осколка стекла. Все стали звонить, кричали, требовали у Васятки объяснений. Но что взять с убогого? Из всего происходящего стало понятно только одно, что Андрей закрыл своим телом гранату, которую зачем-то швырнул Васятка. Откуда он взял гранату, никто не знал. Сам Васятка мычал и кивал на второй выход с территории церкви. Борис был в состоянии шока. Он только твердил одно: «Бронежилет не одел». Приехала скорая помощь. Беременную и ее ребенка увезли. Они почти не пострадали. Борис отказался от осмотра. Он тупо смотрел на красный снег. Приехала полиция. Бегали, собирали показания, повязали кругом красно-белые ленточки, как будто это что-то могло изменить. Марина была в окружении Инны и Игоря. Она не могла говорить. В ее горле застыл ком. Фельдшер скорой помощи сказал:
— Поплачь, девочка. Полегчает.
Но слезы не хотели литься. В душе была одна пронзительная боль. Игорь пытался отнять у нее сотовый и позвонить ее отцу. Но она не разжимала стиснутой ладони, только дала себя усадить на лавочку. Инна погладила ее по голове, обняла и сказала:
— Мариша, он спас людей. Он не мог иначе поступить…
И тут Марина разревелась. Это были горькие слезы. Колючие. Жаркие, как огонь. После них стало немного легче. Начал тарахтеть сотовый. Марина отключила его. Как бы она хотела отключить свое сознание в этот момент. Но не могла.
— Вызовите такси, — прошептала она, — домой…
Ребята отвезли ее домой, на набережную.
Получив известие о теракте в церкви, где только что было венчание, Сергей поставил на уши всю свою службу безопасности, тем более, что его дочь в этот момент была там. Он приехал в Тамарину квартиру в состоянии крайней дисфории и наорал на Марину, выплеснув все свои эмоции, испуг за дочь, гнев за сокрытие венчания с Андреем. Марина зарыдала. Он хлопнул дверью и ушел.
Свадьба Тамары и Генриха еще продолжалась, а весь город уже стоял на ушах. Главное, было непонятно, откуда этот сумасшедший взял боевую гранату. После работы с несколькими психологами удалось установить, что хлопушки и гранату ему дала женщина с каким-то дефектом лица. Васятка показывал на щеку и морщился, потом стонал и плакал. Началась проверка всех воинских частей, полиция делала рейды по близлежащим домам. Непонятен был и мотив — это был теракт, попытка запугать священника, разрушить храм, убить прихожан или вообще какая-то
