– Почему вы живете у Туллы? – осведомилась она ледяным голосом.
– Дом в Гленголенд Гарденс принадлежит Объединенному фонду помощи Северной Ирландии, – объяснил Малко. – Я не знал, что ваша подруга иногда ночует там.
Маурин одним глотком осушила свой бокал.
– Вы впервые в Ирландии?
– Да. Белфаст – удивительный город!
Маурин издала язвительный смешок.
– Самое удивительное в нем – его нищета. Известно ли вам, сколько получает служащий городской администрации в Белфасте? Двадцать два фунта в неделю. Этого хватает ровно настолько, чтобы не умереть с голоду.
– Вас эксплуатируют протестанты? – предположил Малко.
Маурин пожала своими великолепными плечами.
– Здесь – да, а в Дублине католики эксплуатируют протестантов. Ирландцы вынуждены покидать свою родину. У них нет ни работы, ни надежды.
Она говорила так громко, что посетители бара стали оглядываться на нее.
Столь страстная убежденность вызвала улыбку на губах Малко.
– Каков же выход?
– Социалистическое государство, – безапелляционно объявила бесподобная Маурин, – в котором не будет ни эксплуатации трудящихся, ни католиков, ни протестантов. Но прежде нужно прогнать англичан.
Она умолкла, словно испугавшись, что наговорила лишнего, потом иронически добавила:
– Ну, вас это не коснется. Когда вам надоест Ирландия, вы просто уедете.
Она высосала остатки своего «Айриш Мист», встала и поцеловала Туллу. Потом кивнула на прощанье Малко.
– Мне нужно идти работать.
Она пошла к лестнице через деревянные загородки, отделяющие бар от салонов.
– Великолепная и грозная воительница! – проронил, улыбаясь, Малко.
– Маурин живет политикой, – сказала Тулла голосом, в котором звучало восхищение. – В семьдесят втором году она сражалась с англичанами в Лондондерри. Она убила шестерых!
– Простите? – переспросил Малко, решив, что ослышался.
– Из винтовки с оптическим прицелом, – уточнила Тулла, обмирая от восторга. – Она отсидела два месяца и Лонг Кеше, потому что у нее в доме нашли патроны. Но им так ни разу и не удалось поймать ее с поличным.
Рядом с ней Тулла со своими бутафорскими молочными бутылками походила на безобидного любителя. Поистине, Ирландия была полна неожиданностей.
– Может быть, пойдем ужинать? – предложил Малко.
Столовая находилась рядом с баром. В мрачной пустой зале не было никого, кроме официанта-филиппинца, неведомо каким ветром занесенного в эту страну. Тулла скорчила рожицу.
– Давайте выпьем еще по стаканчику. Что-то здесь не очень весело.
* * *
– Нет, я сплю! – воскликнул, смеясь, Малко. – Откуда здесь «банни»?
Мимо них прошла подавальщица в туфлях на высоченном каблуке, на которой не было ничего, кроме купальника с блестками, с вырезом до самых ягодиц и огромным белым бантом, отчасти прикрывающим то, чего не скрывал купальник, и чулок-сетки. Стоя к ним спиной, она принимала заказ у стойки бара. По меньшей мере, странно было видеть «банни» в Белфасте, среди бомб и развалин.
Обладательница длиннющих ног повернулась к залу, держа в руке поднос.
Это была Маурин.
Минуя их столик, она улыбнулась Тулле, сделала вид, что не замечает Малко, и поставила заказанные напитки перед тремя мужчинами, пожиравшими ее глазами.
– Ваша подруга обладает весьма разнообразными талантами, – заметил Малко.
Тулла горделиво улыбнулась.
– Она очень красива! Ее родители богаты, но она порвала с ними, чтобы ничем не быть им обязанной, бросила учебу ч нанялась официанткой, зарабатывая себе на жизнь. Все же остальное время посвящает политике.
Звучало вполне прилично! Малко посмотрел на молочно-белые груди, выставленные на белых кружевах полочки выреза, – недостижимая мечта революционера средней руки. Маурин вновь прошествовала мимо них, подчеркнуто прямая, высокомерная и отчужденная. Ее взгляд скользнул но Малко, словно но неодушевленному предмету.
– У меня впечатление, что я ей неприятен, – проронил он.
Тулла смутилась.
– Она относится к вам как к чужаку. Кроме того, она не любит, когда видит меня в обществе людей, не знакомых ей. Надо будет сказать ей, что если бы не вы, сидеть бы мне теперь в Лонг Кеше.
Она покинула столик и скрылась в буфетной вслед за Маурин. Появилась другая «банни», далеко не столь красивая и с кривоватыми ногами. Минуты шли, а Тулла с Маурин все не возвращались. Малко начал уже нервничать. Наконец появилась Тулла.
– Ну что?
– Я ей сказала...
– И что же она?
Тулла смутилась и сказала, неловко улыбаясь:
– Она говорит, что вы поступили так, вероятно, потому, что хотели переспать со мной...
– Могло же такое в голову придти!
– Разумеется, на самом деле она так не думает, – поспешила добавить Тулла. – Только она очень недоверчива и хочет поговорить с вами.
Малко сознавал, что малейший психологический просчет, малейшая неуклюжая ложь окончательно оттолкнут от него Маурин, от которой можно было немало узнать.
Малко пригубил третью порцию «Айриш Пауэр».
– Зачем ей понадобилось говорить со мной?
Туллу, видимо, покоробил вопрос.
– Вы должны почесть это за счастье! – выговорила она ему. – Маурин старается убедить лишь тех, кто внушает ей уважение.
Для всех же прочих была уготована винтовка с оптическим прицелом...
– Мы будем ужинать с ней? – полюбопытствовал Малко.
Тулла покачала головой.
– Нет, поедем к ней. После.
Они выпили в молчании. В баре становилось людно. Маурин неутомимо сновала по залу. Большинство клиентов касалось ее руками, когда она проходила мимо них, но она держалась неприступно. Тулла вздохнула:
– Она смелая, я бы так не смогла. Некоторые члены ИРА осуждают «банни». Прежде их было гораздо больше. Но на двенадцатом этаже, где они находились, однажды взорвали бомбу. Почти все испугались и бросили это занятие.
Несколько очень хорошо одетых пар прошло мимо них, направляясь к столовой, откуда долетали звуки неожиданного здесь уличного вальса.
– Поскольку все рестораны взорваны, – заметила Тулла, – ходят ужинать сюда.
Допив одним глотком остатки напитка, она произнесла:
– Я устала. Пожалуй, не останусь ужинать. Отвезу вас к Маурин и отправлюсь спать.
Малко заплатил по счету, и они спустились в холл. Они уже подходили к турникету, когда сзади окликнули:
– Тулла!
Малко обернулся. К ним бежала несколько перезрелая, сильно накрашенная блондинка с платиновым отливом на причудливо уложенных волосах. Ее голубые глаза слишком ярко блестели.
– Здравствуй, мама! – сказала Тулла. – Позволь представить тебе князя Линге, заменяющего папу.
Платиновая блондинка воззрилась на Малко с плотоядным выражением удава, гипнотизирующего упитанного кролика.
– Рада видеть вас в Белфасте. Надеюсь, вам понравится здесь. Где вы остановились?
– В нашем доме, – бросила Тулла.
Госпожа Линч так и опешила:
– В нашем доме?! Но ведь ты ночевала там вчера!
На губах Туллы промелькнула принужденная улыбка.
– Чистая случайность. Откуда мне было знать, что приедет господин Линге?
Госпожа Линч окинула Малко искушенным и алчным взором и со вздохом молвила:
– Какой ужас!
– У вас есть какие-нибудь догадки? – осведомился Малко.
Блондинка помотала головой.
– Увы, нет! Я ведь почти не виделась с мужем, – мы жили раздельно. Я ничего не понимаю, как, впрочем, и полиция. Неразрешимая загадка!
Она пошмыгала для приличия носом, фарфорово-голубые глаза подернулись влагой.
– Славный был человек!
Тулла поспешно чмокнула мать, словно опасаясь, как бы она чего-нибудь не наговорила.
– До скорого, мама!
Малко склонился над протянутой рукой блондинки, нырнув взглядом в пышное декольте.
– Если вам понадобятся какие-либо сведения, приезжайте без церемоний! – предложила она.
Малко принял предложение. Блондинка провожала их глазами, пока они не сели в «кортину». В ее взоре сквозила некая меланхолия, естественная в ее положении полувдовы.
– Поезжайте на Фоллс-роуд, – сказала Тулла.
Вновь за окном остовы домов. Промелькнуло длинное здание больницы из красного кирпича. Когда проезжали поворот на поперечную улицу, охраняемый английским военным постом, ощетинившимся колючей проволокой и обложенный мешками с песком, Тулла вытянула руку:
– Видите эту улицу? Слева – протестанты, справа – католики. Время от времени протестанты выезжают на автомашинах и строчат из автоматов по прохожим...
Как говорится, добрососедские отношения!.. Они продолжали взбираться на холмы, господствующие над Белфастом с запада.
– Сбавьте скорость, – приказала Тулла. – Это Андерсонстаун. Нам сюда.
Огромное пространство рядом с дорогой было застроено облезлыми домами для малоимущих. Между кургузыми строениями на вытоптанных лужайках играли дети. Они проехали мимо английского патруля. Двое замыкающих пятились задом, уперев оружие в бедро, готовые в любое мгновение открыть огонь... Напряженные лица, палец на спусковом крючке. Стены многих домов были испещрены ямками от нуль.
