— Вот что, Зальцер, — сказал капитан, — эти господа из русской криминальной полиции должны видеть каюты Хилльмера и Элерса. Один только Бог ведает, что они намереваются там найти, но если это поможет отыскать убийцу Груннерта, я готов позволить сделать обыск в собственной каюте. Отошлите боцмана и стюарда по каким-нибудь делам на берег, а потом откройте каюты для господ своими ключами.
— Господин следователь хотел бы, чтоб герр Зальцер оказал любезность и согласился присутствовать при осмотре, — сказал Леденев.
— Окажите эту любезность, Зальцер, окажите. А пока он отправляет на берег этих людей, я хочу предложить вам, господа, рюмочку доброго коньяка…
Спустя час с небольшим Нефедов и майор Леденев в сопровождении старшего помощника вновь вошли в каюту Фридриха Шторра. В руках Юрий Алексеевич держал средних размеров пакет.
— Это мы нашли в каюте Элерса, — сказал Нефедов, — его ботинки. Я прошу вас, герр Шторр, держать наш визит в тайне от экипажа.
— Да, да, понимаю, — сказал капитан. — Но ботинки Элерса…
— Я обо всем поставлю вас в известность, герр капитан, а сейчас, извините меня, но я вынужден просить вас дать нам возможность допросить Иоганна Элерса.
— Вы хотите его арестовать? — вскричал Фридрих Шторр. — Вы считаете, что Иоганн — убийца?
— Ну что вы, герр капитан, зачем так сразу, — укоризненно произнес Леденев. — Мы хотим выяснить кое-какие обстоятельства, связанные со смертью радиста.
— Простите, герр следователь, но мне это порядком надоело, — сердито заговорил капитан. — Я прихожу в ваш порт за рудой на мирном судне, у меня убивают радиста, целый день вчера вы держали у себя в полицай-президиуме двух членов моего экипажа, теперь снова забираете моего стюарда… И это вместо того, чтоб искать убийцу бедного Оскара! Вы попустительствуете вашим гангстерам и мешаете свободному торговому судоходству! Ведь я вынужден стоять в вашем проклятом Поморске до тех пор, пока компания не пришлет нового радиста! Вы…
— Извините, герр капитан, — мягко, но настойчиво остановил Шторра Леденев. — Мы понимаем и с уважением относимся к вашим чувствам. Но, как вы знаете, закон есть закон. Интересы следствия требуют от нас пригласить вашего стюарда в уголовный розыск, поэтому я прошу…
— Ах, оставьте меня, — сказал Шторр и устало махнул рукой, опускаясь в кресло. — Забирайте Элерса ко всем чертям. Только скажите ему, Зальцер, пусть он оставит кого-нибудь за себя понадежнее. Второй день мои офицеры едят кое-как и кают-компания превратилась в харчевню.
Переводчица Нина Самойлова шла по Верхне-Портовой улице, направляясь к зданию городского отдела милиции, куда ее снова пригласили для участия в допросе свидетелей.
«Сказать надо, — подумала она, — а может быть, не стоит? Будут смеяться, мол, тоже еще Шерлок Холмс в юбке… Собственно, ничего тогда особенного не произошло. Они ведь спрашивали, не видела я чего-нибудь странного в поведении этих людей. А я ничего и не видела. Правда, тот случай просто забыла, да, впрочем, ничего в нем странного и не было».
Она не успела окончательно решить, как следует поступить. Позади послышался скрип тормозов. Нина обернулась и увидела остановившуюся «Волгу». Дверца машины приоткрылась, и капитан Корда пригласил девушку в кабину.
— К нам, наверно? — спросил Алексей Николаевич, когда Нина Самойлова села с ним рядом позади водителя.
— Да вот позвонили, — ответила она. — Попросили прийти.
— Вы, Нина, молодец, — сказал Корда.
Нина не ответила. Она снова подумала о том, что надо обо всем рассказать, неважно, если ее сведения и не нужны этим людям, и лучше пусть ее выслушает этот человек с усталыми глазами, к нему она чувствует особое доверие, он не станет смеяться над ее подозрениями.
— Алексей Николаевич, — начала переводчица. — Хочу вам сказать… Я кое-что вспомнила про тот вечер в Интерклубе…
Когда Корда и переводчица вошли в кабинет Нефедова, там сидел Леденев.
— Вот и хорошо, — сказал Нефедов Нине. — Сейчас допросим Элерса. Очень важный с ним будет разговор.
— Но ведь Юрий Алексеевич хорошо знает немецкий, — возразила Нина, — я слышала, как он говорит.
— Да, но я-то знаю его неофициально, — заметил Леденев. — Мало ли что, могу ошибиться, не так перевести, а это используют потом как зацепку. А ваше участие в деле мы фиксируем особым протоколом.
— Давайте сюда Элерса, Алексей Николаевич, — попросил Нефедов. — Ну что у тебя с англичанином?
— Липа, — сказал Корда. — Нет там такого.
— Гм, — хмыкнул Нефедов. — Может, на другом судне.
— Сейчас в порту только одно английское судно, — сообщил Юрий Алексеевич. — Хотя англичанин может быть в составе экипажа кораблей, приходящих под другим флагом… Ладно, потом займемся этим. Сейчас главное — Элерс.
Когда привели Элерса, Нефедов вежливо предложил ему сесть и задал первый вопрос:
— Скажите, Элерс, вы никогда не ссорились с Груннертом?
— Нет, мы всегда ладили с Оскаром.
— А с другими членами команды «Пиккенпека»?
— Всякое бывает, но, кажется, врагов у меня нет.
— А если бы кто-либо смертельно оскорбил вас, вы смогли бы пустить в ход нож, который мы нашли в кармане вашего пиджака и с которым вы никогда не расстаетесь?
— Не думаю, герр следователь…
— А если б пришлось защищаться от нападения?
— Не знаю… Может быть…
Элерс испуганно смотрел на подполковника, пытаясь понять, к чему тот клонит.
Наступила пауза. Вопросов Элерсу больше не задавали. Прошла минута, вторая, третья. Стюард нервно заерзал на стуле. Вдруг майор Леденев поднялся и вплотную подошел к Элерсу.
— Ну вот что, — быстро проговорил он. — Хватит валять дурака, Элерс. Посмотрите сюда!
Юрий Алексеевич резко сдернул лежащую на столе газету. Элерс отшатнулся. Это были его ботинки.
— Это ваша обувь?
— Да.
— Так вот, на правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Как она могла попасть туда? Отвечайте!
Побледневшее лицо Элерса медленно наливалось краской. Он обвел всех глазами и вдруг улыбнулся дрожащими от страха губами.
— Чему вы улыбаетесь, Элерс? — спросил Леденев.
— Этих ботинок я не видел уже три дня. Их принесли мне только сегодня утром, — ответил стюард и облегченно вздохнул.
— Кто их брал у вас? — спросил Нефедов, когда Нина Самойлова перевела ответ Элерса.
— Боцман Вернер Хилльмер.
Да, у этого коротышки Элерса были непропорционально большие ноги, и его ботинки приходились боцману Хилльмеру впору.
Понадобилось совсем немного времени, чтоб выяснить, почему Хилльмер выпросил эти ботинки у стюарда. Как объяснил Элерсу боцман, он сильно поцарапал верх своей обуви о металлический трап и одолжил запасные ботинки у приятеля, чтоб пойти в них в город.
Выяснив у стюарда все необходимое, работники уголовного розыска попросили его задержаться на случай, если понадобится очная ставка с Хилльмером.
Когда за Элерсом закрылась дверь, Корда сказал:
— А теперь пусть Нина повторит то, что рассказала мне о встрече боцмана Хилльмера с таинственным незнакомцем в Интерклубе.
— Да, — озадаченно произнес Нефедов, когда переводчица закончила свой рассказ. — Вы сумели бы опознать того человека?
— Думаю, что смогла бы, — ответила Самойлова.
— Хорошо. Спасибо, Нина! Вы пока свободны… — сказал Нефедов, и переводчица оставила кабинет.
— Все это далеко не в пользу боцмана, — сказал Леденев. — Зачем он скрыл это обстоятельство на допросе?
— И англичанина выдумал, — сказал Корда. — Нет такого, чует мое сердце…
— Что ж, надо опять ехать в порт… Может, ты, Юрий Алексеевич? — спросил Нефедов.
— Так просто, без соответствующих санкций, капитан «Пиккенпека» не захочет со мной говорить.
— Хорошо, — решил Нефедов. — Соберем все, что имеем, захватим Элерса как свидетеля, Нину тоже и махнем к прокурору. Сам поеду. Буду просить санкцию на задержание Хилльмера. Улик вроде хватает. Ложь на допросе, потом кровь на ботинке — пусть сам на все даст вразумительный ответ.
Выстрелы в машинном отделении
Несколько суток неистовый зюйд-вест, объединясь с Гольфстримом, гнал беспомощный траулер в северо-восточном направлении.
Неизвестно откуда попавшая вода залила машинное отделение, но вскоре, течь прекратилась, и судьба отпустила еще какое-то время фрегатен-капитану Эрнсту Форлендеру, рулевому Клаусу Шмеккеру, и еще трем матросам с подводной лодки «Зигфрид-убийца».
…После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический переход из-за отсутствия топлива.
Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.
