………………….
"…вернувшись в Москву, Алексей составил подробный отчет, как о системе обеспечения безопасности предприятия, на которое он был командирован, так и об установленном контакте. Форму отчета С.А. предложил ему традиционную – "свободное сочинение". Отчетом, впрочем, он остался крайне недоволен. Настолько, что тем же вечером явился для обсуждения прямо к Алексею на конспиративную квартиру.
– Из вашего отчета, – подчеркнуто официально начал он, – следует, что мы напрасно потратили столько времени и немалые средства на мероприятия по этому, – он заглянул в отчет, – как вы его обозначили, Фокуснику. Кстати, обозначили весьма упрощенно и поверхностно! Похвально, конечно, что вы трезво и честно оценили свою неудачу в разработке легенды прикрытия. Я ведь правильно понял – он сразу расшифровал вас?
– Думаю, да! – сухо подтвердил Алексей, – Однако, по моему мнению, это не помешало, а, скорее, помогло выполнению задания. Впрочем, об этом я тоже написал в отчете. Как и о том, что не понимаю повышенного интереса нашей службы к этому человеку.
– Причины этого интереса вас не касаются! Вашей задачей было лишь установить, насколько велика опасность, которую может представлять этот человек.
"Опасность – для кого?!" – подумал про себя Алексей. Но вслух лишь равнодушно произнес:
– Да, очевидно... Возможно, вы обладаете дополнительной информацией, которая мне неизвестна. Если же моя работа кажется Вам недостаточно полной и качественной, можете ее продублировать.
– Уже… – снова углубившись в отчет, негромко ответил С.А.
Затем внимательно и строго взглянул на Алексея и повторил:
– Уже продублировали! Вы же не считаете, что мы будем делать выводы, опираясь только на ваш отчет?
– Разумеется! – сухо, в тон ему согласился Алексей, чувствуя, что дальнейшее обсуждение не имеет смысла"...
…………….
Быков крупным глотком допил свой стакан, взглянул на него и, с явным сожалением, поставил на стол.
– Это что, выпивка уже вся? Может, сгоняем? А то до утра еще далеко...
Когда, изрядно промокнув под моросившим осенним дождем, они вернулись в квартиру, Захаров, снимая в прихожей пальто, напомнил:
– Так, что случилось с вашей командой? И почему ты ушел из службы? Ты же обещал рассказать…
– Сейчас… – Быков тщетно пытался стянуть с ноги промокший ботинок, – подожди... Сначала накатим, а после можно и продолжить наш "вечер воспоминаний"!
Он задумчиво усмехнулся, однако, выпив, снова помрачнел:
– Из конторы я ушел давно, лет пятнадцать назад, сразу после возвращения из N.
И торопливо, словно боясь не успеть, стал выплескивать все, о чем столько лет пытался забыть, но что все еще скрывалось где-то глубоко, глубоко, в самых потаенных уголках так и не успокоенной временем души. Алексей слушал его, почти не перебивая…
………………….
"…латинос!", – опытным взглядом таможенный офицер определил национальную принадлежность приближавшегося к стойке регистрации молодого мужчины. Впрочем, ошибиться и впрямь было трудно: невысокого роста, коренастый, с темными волосами и тонкими черными усиками, мужчина заметно выделялся среди других пассажиров своим щегольским светлым костюмом, под которым была видна рубашка с отложным воротником, разукрашенная яркими рисунками и надписями. Нагловато-веселые темные глаза и такая же нагловатая легкая улыбка дополняли его портрет. Небрежным жестом пассажир бросил паспорт на стойку, облокотился на нее сам и принялся с любопытством разглядывать окружающих. "Какая неслыханная наглость!" – подумал про себя таможенник, разворачивая паспорт и пытаясь прочесть фамилию прибывшего.
– Виктор э-э... Лю..., – офицер явно был в затруднении.
– ВиктОр! – поправил его пассажир, делая ударение на втором слоге, и повторил еще раз:
– ВиктОр!
После чего перегнулся через стойку и, грубо подчеркнув ногтем свою фамилию в паспорте, быстро, но разборчиво продиктовал слегка презрительным тоном:
– Виктор Анхель Люсиа Моррьентес де Гарроба!
– Цель приезда? – спросил таможенник.
– Туризмо! – все также весело и развязно ответил иностранец, – Dusseldorf – c'est la petit Paris!
– Извините?... – не понял последнюю фразу офицер.
Турист, однако, оказался тоже не силен в языках, и, прищелкивая от досады пальцами, на ломанном немецком попытался объяснить:
– Наполеоно! Он сказать – ваш город есть маленьки Париж! Я буду знакомить с маленьки Париж!
Затем ткнул пальцем в лежавшие на стойке документы:
– Todo en orden? (Все в порядке?)
- "Знакомиться"! – вполголоса машинально поправил офицер, и, поставив штамп прибытия, протянул иностранцу паспорт:
– Добро пожаловать в Дюссельдорф!
Выйдя из здания аэропорта, иностранец подозвал такси и уверенно назвал адрес:
– Hotel "Barbarossa"! Niederhain Strasse... (Отель "Барбаросса", Нидерхайн штрассе…)
- Ja! Ja! - закивал головой таксист, показывая, что хорошо знает, где находится эта гостиница, – Das ist nicht weit von Flughafen! (Да, да! Это совсем недалеко от аэропорта!)
Пассажир рассеяно кивнул ему в ответ, с нескрываемым интересом вглядываясь в пробегавшие за окном пейзажи. Шоссе стало постепенно заворачивать по широкой дуге вправо, оставляя слева обширный парк, за которым уже виднелся Рейн и набережная Киттельбах. Несколько минут спустя такси подъехало к воротам отеля.
Впрочем, назвать отелем эти несколько двух- и трехэтажных домиков, расположенных за невысоким каменным забором, было трудно. Отель "Барбаросса" был небольшой гостиницей, оформленной в итальянском кантри-стиле и состоящей всего из 30 или 40 номеров. Владелец гостиницы, невысокий и тучный пожилой итальянец немецкого происхождения всеми силами старался придать своему заведению настоящий "итальянский" дух: номера были оформлены в виде деревенских комнат, в погребе ресторана Im Schiffchen – "На лодочке" – всегда был большой выбор итальянских вин, оркестр играл итальянские мелодии, а в меню были, в основном, итальянские блюда. Да и сам хозяин, выходя к гостям, старался щегольнуть одной-двумя фразами на итальянском языке, произносимыми, правда, с чудовищным немецким акцентом.
Виктор уже бывал в этой гостинице и с нескрываемым удовольствием прошел в предусмотрительно открытую швейцаром дверь. Портье тоже узнал посетителя и расплылся в улыбке:
– Сеньор... сеньор...
Он тщетно пытался вспомнить фамилию постоянного клиента, пока тот сам не подсказал ему:
– Морьентес!
– Да, да, простите, сеньор Морьентес! – и, очевидно решив щегольнуть своим знанием испанского, вежливо поинтересовался:
– Como esta Usted? Que tal? (Как поживаете? Как дела?)
– Gracias, amigo, estoy bien! (Хорошо, спасибо, дружище!) – с улыбкой ответил он и одобрительно поаплодировал стараниям портье.
– Ваш обычный номер? – спросил портье.
– Да! – ответил Морьентес, и пошутил:
– Надеюсь, канал из него по-прежнему виден?"…
………………….
– А там, в лагере нас сразу перевели на спецрежим! Никаких отпусков, увольнений и усиленное изучение языка…
Рассказывая, Быков машинально прихлебывал из стакана джин, словно там находился обыкновенный чай с лимоном.
– Ну, дураков-то среди нас не было – быстро сложили "два плюс два"! О том, что происходило тогда в N. писали все газеты в мире, и не только у нас! Понятно, что и нас собрались использовать там, хотя было не совсем ясно – в каком качестве и с какой целью. А когда стало известно, что путчисты посадили в тюрьму одного из их партийных лидеров, стало очевидно – будем выдергивать его оттуда. И, судя по тому, как нас напрягали с этой подготовкой, времени до начала оставалось совсем мало…
