Около двух часов ночи машина Ивана Ивановича миновала Карпатский перевал и с выключенным мотором покатилась под гору, по белой дороге, извивающейся вдоль бурной реки.
— Успеем к назначенному сроку? — нагнувшись к шоферу, спросил Петро.
— Не беспокойтесь.
Петро глянул на светящийся циферблат часов.
— Да, пожалуй, успеем, если не будем задерживаться около проверочных шлагбаумов.
— Никаких проверочных шлагбаумов здесь нет, все давно ликвидированы. Поезжай на все четыре стороны — и нигде не спросят никакого документа. Полная свобода передвижения по всему Закарпатью.
Пассажиры незаметно переглянулись. То, что они узнали от шофера, их обрадовало.
Отправляя шпионов в нашу страну, люди «Бизона» хорошо их снарядили: у них были советские подложные документы, пустые бланки различных учреждений, специальные фотоаппараты, оружие, ампулы с ядом, географические карты, крупные суммы денег в советской и иностранной валюте — в рублях, польских злотых, чехословацких кронах, венгерских форинтах, немецких марках, английских фунтах и американских долларах.
Границу они перешли в одну из ненастных ночей. Под покровом темноты и дождя пробрались в горное Закарпатье, пересекли по глухим тропам перевалы, в течение одной ночи, не отдыхая, спустились вниз, на равнинный простор, и наутро уже были в людском потоке большого города.
Выполнив все, что им было приказано разведцентром, они возвращались теперь назад, в тайное гнездо своих хозяев, скрытое в верховьях Дуная.
Роскошная машина привлекла их внимание не случайно. Они искали такую и нашли через подставное лицо. Выбрали они ее потому, что она быстроходна и надежна. Но самый главный их расчет, конечно, был на то, что роскошный лимузин всякому милиционеру, если он случайно встретится на дороге, внушит должное почтение. Ни одному пограничнику, ни одному сотруднику органов безопасности, думали они, не придет в голову, что с таким комфортом путешествуют шпионы, нарушители границы. Кроме того, им было известно, что владелец машины падок на деньги и обязательно согласится свезти их ночью в Ужгород. Повезет и не станет допытываться, кто они такие, откуда и куда едут. «Иван» и «Петро» были уверены, что доедут до Ужгорода без единой задержки и без всяких осложнений.
Впереди, возвышаясь одна над другой, чернели мохнатые горы. Река извивалась в обточенных валунах и неукротимо мчалась к равнине. На дороге забелели каменные столбы небольшого моста. За ним горел костер, у которого сидели два человека. Дорога была перекрыта тоненьким самодельным шлагбаумом. Иван Иванович притормозил машину и остановился.
Пламя костра, как в зеркале, отразилось в лакированной черной поверхности кузова, в массивном никелированном буфере машины. От мотора струился запах перегретого масла. На ветровых стеклах блестели капли ночной росы. Кремовые ступицы колес были забрызганы грязью.
Иван Иванович опустил стекло и, высунув голову в окно, небрежно и властно крикнул:
— Эй, дядьки, зачем перекрыли дорогу? Поднимай шлагбаум! Да живее!
Люди, сидевшие у костра, неторопливо поднялись и подошли к машине. Один из них был в милицейской форме, с погонами старшины, другой — в ватной фуфайке и кепке.
— Это мы перекрыли дорогу, — сказал человек в фуфайке.
На его плохо выбритом, усталом от бессонницы лице чернели пятна копоти, от одежды густо пахло дымом костра, веки покраснели, отяжелели.
— А кто это «вы»? — раздраженно спросил шофер. — Какое вы имеете право закрывать дорогу? Миновали времена пропусков и запретных зон.
— Я карантинный инспектор Кушнирчук, а это, сами видите, милиционер, товарищ Москаль. Откуда вы едете? Что везете? Картошка есть? С больной картошкой мы не пропускаем в Закарпатье.
— Чудак человек! Кто в такой машине картошку возит? Ну, поднимай шлагбаум, живее!
— Не подниму, пока не осмотрю машину, — твердо проговорил инспектор.
— Плохо вы знаете свои права. Ищите картошку на грузовиках, а не здесь. Поднимай! — Шофер завел мотор, и машина вплотную подъехала к шлагбауму.
Милиционер, стоявший до сих пор молча в стороне, приблизился, открыл переднюю дверцу.
— Товарищ шофер, почему не подчиняетесь инспектору? Он на посту и выполняет свой долг. Куда едете? Откуда? Предъявите документы.
— Документы? Да вы что, товарищ старшина!
— Предъявите документы! — настойчиво повторил милиционер. — Иначе дальше не поедете.
— Грозный начальник! — усмехнулся Иван Иванович. — Какие вам нужны документы? Паспорт?
— Прошу предъявить путевку и водительское удостоверение.
— Никакой путевки у меня нет. Я сам себе выписываю путевки. Это моя личная машина. Понятно? Сорок тысяч заплатил. Кровных.
— Это меня не интересует. Предъявите техталон, права.
— Ну и бюрократ! — злобно воскликнул Иван Иванович и полез в карман. — Вот, пожалуйста, техталон, вот удостоверение. Читай, если грамотный.
Милиционер внимательно посмотрел на водителя и тихо, с достоинством сказал:
— Да, я грамотный, товарищ шофер. А вот вы…
— Но, но, только без нравоучений! Делай свое дело!
Милиционер просмотрел документы водителя и, что-то записав в книжку, вернул их Ивану Ивановичу:
— Пожалуйста. Кого везете? Деньги с пассажиров получали?
Водитель все еще злобствовал:
— Людей везу, не быков! Разве не видишь?
Милиционер и на этот раз не ответил. Он открыл заднюю дверцу лимузина:
— Товарищи, предъявите документы.
— Документы? Пожалуйста, — живо откликнулся «Иван».
Он пошарил по карманам пиджака и брюк, виновато улыбнулся:
— Простите, товарищ старшина, я не ту шкуру надел. Все документы остались в новом пиджаке. Знаете, я так торопился… Войдите в наше положение: мы спешим на похороны. Дядя у нас умер в Ужгороде.
Милиционер перевел взгляд на второго пассажира:
— А ваши документы?
— Мои документы в полном порядке, товарищ старшина. Все при себе: и военный билет, и паспорт, и справка с места работы, и даже брачное свидетельство.
«Петро» неторопливо, якобы за тем, чтобы достать документы, полез в карман. Нащупав рубчатую рукоять браунинга, сдвинул предохранительную кнопку и, не вынимая руки из кармана, направил дуло пистолета в живот милиционера.
Он был уверен, что уложит его первой же пулей. Выстрела не последовало. Нажал на спусковой крючок еще раз и еще, но пистолет молчал.
«Петро» не один месяц учился в шпионской школе владеть оружием. Он хорошо стрелял из пистолета — автоматического и бесшумного. На тренировке стрелял из любого, самого трудного положения, искусно обороняясь и неожиданно нападая, стрелял по движущейся мишени пограничника и его розыскной собаке, из окна бешено мчащегося автомобиля, лежа в постели, сидя за обеденным столом, предъявляя милиционеру документы… Он хорошо усвоил, куда и как надо стрелять, чтобы поразить противника наверняка. И все-таки теперь, когда надо было стрелять в милиционера, а не в фанерную мишень, так оскандалился.
Что же случилось с пистолетом? Почему он не стреляет? «Петро» нащупал в кармане выпавшую из пистолета обойму. Вот простофиля! Он так испугался, когда милиционер потребовал документы, что нажал вместо предохранительной кнопки другую, ту, что освобождает обойму. Надо как можно скорее вставить обойму в пистолет и трахнуть этого архивежливого милиционера.
— Сейчас, сейчас, товарищ старшина, достану документы, имейте терпение, — улыбаясь, бормотал «Петро».
— Пожалуйста, я подожду, спешить некуда… Товарищ водитель, идите к костру и не подходите к машине! — приказал старшина.
Иван Иванович молча выполнил приказание милиционера.
Яркое пламя костра хорошо освещало внутренность машины, лица пассажиров, их одежду, кепки. Старшина Москаль не был ни психологом, ни следопытом. В милиции он служил недолго и не имел никаких заслуг. Да и на белом свете он жил не так много, не успел еще накопить жизненный опыт. И все же он увидел, что лица пассажиров испуганны, бледны и напряженны. На полу машины он заметил пустые бутылки из-под водки и пива, а на заднем сиденье — остатки пищи и помятую географическую карту.
Особое внимание Москаля привлекла обувь пассажиров. Резиновые мало ношенные сапоги сияют лаком, а голенища почему-то наполовину отрезаны. И видно, сделано это на скорую руку тупым ножом, криво, кое-как.
И Москаль понял, что какие бы документы ни предъявили ему эти пассажиры, он не должен им верить. Обязан во что бы то ни стало задержать этих молодчиков. Задержать!
Много может передумать и перечувствовать человек в такое короткое мгновение, как одна минута!
Вот до этой минуты, до того как судьба столкнула старшину Москаля с двумя опасными, на все готовыми преступниками, он не знал, что обладает молниеносной смекалкой, смелостью и отвагой, что не боится смерти.
