«Ницше поистине велик, — размышлял Медонис. Мысли разрывались на куски, и трудно было вновь соединить их. — Он разрешил сверхчеловеку любое преступление. Я сверхчеловек, господин среди стада. Мне позволено все! Я должен был уничтожить глупого литовца — и сделал это. Подождите, — грозил он кому-то в темноту, — Ницше ещё покажет себя! Дурак Арсеньев! Недаром наши философы прославляют Ницше. Они стараются уверить, будто не на его дровах Гитлер заварил кровавую кашу».
Антону Адамовичу почудился хрипловатый смех, словно клёкот птицы. «Старший механик!» Испытывая тошнотный страх, он обернулся. На палубе никого не было. Последние дни механик Пятрас Весулас все чаще и чаще смущал его. «Одноглазый мерзавец! Он следит за мной. Что ему надо?»
Красные отсветы скользили по судну. Маяк без устали открывал и закрывал свой глаз. Это тоже нервировало Антона Адамовича.
— Товарищ Медонис! — позвал чей-то голос.
Антон Адамович круто обернулся. Возле него каланчой высился замполит судоподъёмной группы Рукавишников.
— Вы без фуражки? Я, признаться, сначала не узнал!
— Унесло ветром, — объяснил Медонис. — Вторую за месяц. Жертвы морскому богу.
А ветер крепчал. По морю непрерывно катились волны, наседали на борт и чуть-чуть колыхали тяжёлое тело корабля. Балтика, наполненная до краёв западным ветром, бурлила и волновалась.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ИСТИНА ВСЕГДА ИСТИНА
К длинному свайному причалу из толстых струганых досок прилепились рыболовные тральщики. Они стояли парами, словно влюблённые, слегка покачивая тонкими мачтами.
Вахтенный матрос с задумчивым видом сидел на люке. Из радиорубки доносились звуки вальса. На пирсе рыбозавода рабочие выгружали с деревянного сейнера свежий улов и с грохотом закатывали на борт пустые бочки. Одежда людей была густо покрыта блестящими чешуйками.
Механик Пятрас Весулас, скрытый круглой башенкой с надписью «Высокое напряжение», молча наблюдал за маневрированием буксира «Шустрый». Лопасти винта взбудоражили воду, она вскипала тысячами мелких воздушных пузырьков.
Медонис, как всегда, чувствовал себя на мостике неспокойно. Он бегал от одного борта к другому, несколько раз переставлял с места на место ручку телеграфа.
— Посвистайте, посвистайте! — раздался его тревожный возглас.
Буксир тонкоголосо вскрикнул три раза и задним ходом отошёл от стенки. Взбаламученная винтом вода быстро успокоилась. Небольшие волны, забредавшие в порт, сбивали у причала древесную кашицу и рыхлую грязную пену.
Буксир миновал сигнальный пост, выкрашенный белой краской. На мачте висел чёрный треугольник вершиной вверх. Капитан порта предупреждал моряков: «Ожидается шторм от северо-запада».
Проводив взглядом широкий корпус пароходика, шмыгнувшего за огромные каменные глыбы мола, одноглазый механик направился в город. Вдоль причала разрослись молодые яблони, посаженные работниками порта. Сразу за воротами начиналась улица с огромными липами, каштанами, вязами. Липы ещё цвели, на каштанах появились колючие колобки. Возле каждого дома зеленели деревья и пестрели цветники.
Весулас медленно шагал по дороге. «Её зовут Мильда, — размышлял он. — Вот Мильда и поможет мне опознать негодяя. Да, это он! Я уверен. Наглый взгляд, надменность, а главное — голос. Литовский язык ничего не значит. И тот ведь прекрасно говорил».
Пятрас Весулас… В домике лесничего на косе Курш-Нерунг солдаты обнаружили окровавленное тело, в нем ещё теплилась жизнь. Пятрас Весулас очнулся в лазарете.
Как он выжил, было загадкой для врачей. Железное здоровье, воля к жизни.
Упорство Пятраса Весуласа не знало предела. Когда он выздоровел, все поглотила мысль: найти, отомстить!.. Бывает же так: решил человек, ожесточился, и даже время не смягчает его.
Весулас не спал по ночам, вспоминая смерть товарища. Но кому он должен отомстить? Где отыскать подлеца, поднявшего руку на своих спасителей?
Проходили годы, но он не забывал грозных событий той ночи. В схватке Пятрас Весулас лишился левого глаза. Перебирая в памяти подробности, он старался мысленно воссоздать облик убийцы. Проклятый эсэсовец, кажется, он был выше среднего роста, худощав. Блондин с правильными чертами лица. Но разве по таким признакам найдёшь человека?! Ни одной, хотя бы самой незначительной чёрточки, но присущей только ему, не зацепилось в сознании.
Когда Весулас увидел впервые Медониса — нового капитана, зрачок его единственного глаза расширился. Охваченный смутными подозрениями, он долго не мог заснуть. Поднявшись утром с постели, невыспавшийся, Пятрас не знал, что предпринять. Слишком невероятной была мысль: капитан Антанас Медонис — убийца на косе Курш-Нерунг. Бывает же сходство!.. Ну и что же? И все-таки какое-то подспудное чувство не давало Пятрасу успокоиться. За завтраком в кают-компании Пятраса насторожил голос Медониса. «Неужели у двух внешне похожих людей и голос бывает одинаковым?! — размышлял он. — О-о, если бы Медонис заговорил по-немецки!»
Догадайся Антон Адамович, что замышляет угрюмый механик, искоса поглядывая единственным глазом, многое изменилось бы в его планах.
Пятрас решил поговорить с Мильдой.
Дверь открыла сама хозяйка. Пятрас как-то раз видел её мельком на буксире и теперь узнал не сразу. Его удивили пришибленный вид, растерянность молодой женщины.
— Пятрас Весулас, старший механик с буксира. Сослуживец вашего мужа, — представился он.
— Ах, это вы Пятрас Весулас, — тихо сказала Мильда, зябко кутаясь в платок. — Здравствуйте.
— Нам надо поговорить с вами, серьёзно поговорить. — И Пятрас без приглашения вошёл в комнату.
Жёлтый чемодан стоял на том же месте. В углу — мусор, буро-красные пятна на занавесках. Ничего не изменилось после ухода Антона Адамовича.
Мильда остановилась у двери и вопросительно смотрела на нежданного гостя. «Какое угрюмое лицо!» — отметила она.
— Где вы познакомились с мужем? — Пятрас Весулас решил идти прямой дорогой. — Откуда он?
Мильда не сразу ответила. Ей стало не по себе. «Почему он спрашивает?»
Пятрас Весулас молчал.
— На косе Нерунг, в посёлке… — тихо сказала Мильда, и губы её дрогнули.
— Нида? — хрипло выкрикнул Весулас. — В посёлке Нида? Когда?
— В апреле 1945 года. Но зачем вам? Разве он сделал что-нибудь плохое? Не может быть!..
Весулас сорвал чёрную повязку с глаза. Он расстегнул ворот, обнажив бледные рубцы.
— Это он убил моего товарища. Думал, что убил и меня.
Мильда, прижавшись к стенке, смотрела на Весуласа.
— Вы говорите неправду, Пятрас Весулас. Он храбрый литовец. На моих глазах Антанас застрелил эсэсовца, помощника коменданта лагеря. Его родители замучены немцами…
— Ложь! Скорее всего он расправился со своим, чтобы надёжнее замести следы. Я уверен в этом. — И Весулас задохнулся. — Так они всегда поступали. Он — господин, а мы — рабы. Поверь, Мильда, вырви жалость, — прошептал он, подхватив медленно сползавшую на пол молодую женщину. — Он не стоит твоего мизинца, девочка. Слышишь, Мильдуте!..
Перед глазами Мильды возникло лицо в окне.
«Одну картофелину!» — умолял голодный. Зачем Антанас в ту ночь убил его? Отвратительная, необъяснимая жестокость!
— Я должна рассказать обо всем папе… На машине через пять часов я буду дома, — собравшись с силами, проговорила Мильда. — Это все ужасно! Антанаса, наверное, арестуют. Я так во всем виновата! Бедный отец!..
— Мильдуте, я прошу тебя, не мешай! — Одноглазый механик с мольбой протянул к ней руки. — Я отомщу сам. Я ждал, долго ждал! — У Пятраса Весуласа заклокотало в груди, слова были почти неразборчивы. — Я сам уничтожу эту гадину. Ты слышишь меня, девочка? Я и за тебя отомщу, за всех…
— Папа, папочка, прости меня, прости!.. — в отчаянии повторяла Мильда. — Неужели так может быть?!
Медленно, обдумывая каждое слово, Весулас рассказал, как два товарища в море у косы Курш-Нерунг выловили полуживого человека, как старались его спасти и что произошло в заброшенном домике лесничего.
Мильду лихорадило. Она вспомнила сегодняшний разговор. Медонис затеял что-то плохое, это несомненно.
«Но ведь я прожила с ним годы. Как же теперь? Я должна ненавидеть его», — думала Мильда, а ненависти не было. Надо привыкнуть к мысли: «Антанас — враг, — повторяла она про себя. — Я должна ненавидеть его. Я должна помешать ему!»
— Боже мой! — вырвалось у молодой женщины. — Сегодня на затонувшем корабле что-то должно случиться. Я уверена. Нам надо быть там, Пятрас Весулас. Скорее, скорее!.. — повторяла Мильда в отчаянии. — Мой долг…
Она выбежала в соседнюю комнату. Слышно было, как открывались и закрывались какие-то ящики, хлопали дверцы. Через минуту, что-то набросив на себя, Мильда вернулась.
