— А если я в свою очередь найду его первой, то обязуюсь в случае своей неудачи передать его вам.
— Он не посылка. Его трудно «передать», — невольно заметил «Дронго», — значит, в любом случае первой должны встречаться с ним вы.
— Убить человека вы всегда успеете.
— Не надо, — поморщился «Дронго», — он не человек. Он волк. Настоящий, с маленькой буквы. И «Волк» — профессионал с большой. На его совести больше убитых людей, чем бывает в этом баре в самые оживленные часы. Он давно заслужил свою пулю.
— Десять тысяч фунтов, — деловито предложила она,
— Как интересно. Раньше меня никто не пытался купить.
— Раньше были другие времена. И другие идеалы. В конце концов вы не предаете свою страну, — разозлилась Наиля, — это всего лишь дружеская услуга.
— Почему вы так откровенны?
— Я не могу выйти на своих связных. Видимо, их взяли после начала войны с Кувейтом. Тогда были арестованы и разгромлены практически все связи американской, английской, французской спецслужб. Не трогали только советскую разведсеть, хотя о ней тоже все знали. Поэтому я думаю, что у вас больше шансов.
— Это иллюзия.
— Тем не менее у меня нет другого выхода. Только игра в открытую.
— Вы хороший агент, «Иодид». Такой оригинальный ход не мог придумать дилетант. А если я откажусь?
— Тогда каждый из нас будет действовать на свой страх и риск.
— Смешно. Вообще наш разговор со стороны выглядит чудовищно. Вы не находите?
— Вы отказываетесь? — разочарованно спросила женщина.
— Вам не кажется, что вы меня оскорбляете?
— Странно, — пожала она плечами, — вам ведь тоже платят. Я думала, сейчас не осталось идеалистов.
— Я последний.
— Это чувствуется. Теперь вы не ответили на мой вопрос. Или вам нужна другая плата? — следующие слова она говорила, глядя прямо в глаза. — Я могла бы согласиться.
— Не нужно. Такой платы не существует Во всяком случае в такой форме. Не обижайтесь, я вовсе не хотел вас оскорбить.
— Понимаю, — она достала третью сигарету.
— Вы знаете, как можно выйти на «Волка»? — спросил «Дронго».
Он начал чувствовать, что устает от этого разговора. Ему уже не нравился ни этот бар, ни его бармен, ни вороватый официант, ни сама Наиля. Просто хотелось спать. Это была его реакция на шок, который он все-таки получил. Ведь не каждый день противник, потенциально самый опасный соперник объявляет перемирие, прося о поддержке. За этим либо тонкий расчет, либо двойная игра. Не похоже, чтобы такой маневр женщина могла совершить в одиночку. Слишком изощренно для женского самолюбия. А если это игра, то кто стоит за ее спиной? Каковы цели и смысл этой непонятной игры?
— Только предполагаю, — наконец ответила Наиля.
— Знаете, Наиля, — сказал вдруг «Дронго» неизвестно почему, — не люблю отказывать женщинам. Даже по пустякам. Видимо, так воспитан. Но с «Волком» я вам полной гарантии дать не могу. После вчерашнего убийства не могу. Он ходит вокруг нас и здесь очень важно первым нажать на спусковой крючок. Как у бравых ковбоев.
— Я, видимо, ошибалась. Вы действительно ковбой? — встала Наиля.
— Сядьте, — скорее приказал, чем попросил «Дронго», — нам нужно о многом поговорить. И договориться, если вообще такое возможно.
Едва солнце показывалось из-за горизонта, как весь Багдад оглашался криками муэтдинов, призывающих правоверных совершить утренний намаз. Старые мечети использовали для этих целей современные усилители, и призывные голоса священнослужителей раздавались над городом. Утренний намаз в пять часов совершали только очень набожные мусульмане. А вот ко второму намазу «Дронго» уже проснулся. Хотя номер был оборудован таким образом, что крики с минаретов не могли его беспокоить, он встал, открыл балкон и долго слушал раздававшуюся над древней столицей перекличку мечетей.
За завтраком Найдя оказалась за соседним столиком. Она приятно улыбнулась ему, незаметно показав на одного из официантов. После вчерашнего вечера к ней тоже прикрепили своего персонального «стража». Правда, арабы вряд ли подозревали в ней представителя одной из старейших разведок мира, иначе эскорт наблюдателей был бы куда более внушителен, чем у «Дронго».
После завтрака начинались доклады ученых, творческие семинары и, немного повертевшись для приличия в зале, он благополучно покинул конференцию, не испытывая угрызений совести. Если учесть, что многие из ученых тоже норовили улизнуть от неприятного сидения на всех заседаниях, то бегство «Дронго» было куда более простительным.
Справедливости ради стоит отметить, что доклады некоторых настоящих ученых пользовались большим вниманием и являли собой безусловно научные и творческие находки. Но как и на всякой грандиозной конференции, таких были единицы.
Отвязавшись от одного из назойливых критиков, «Дронго» остановил такси и переехал на другую сторону, к магазину, где его ждал Афиф Заки.
Магазин, вернее небольшую лавку, он нашел сразу, Его связной уже сидел внутри, попивая сладкий арабский чай. Рядом лежала небольшая тарелочка с хурмой.
— Ассалам алейкум, — сказал «Дронго» привычное на Востоке приветствие. Для этого не нужно было знать арабского языка.
— Ваалейкум саллам, — отозвался брат Афифа Заки, большой грузный мужчина, — гость моего брата — мой гость, — добавил он на плохом английском, показывая вглубь магазинчика.
— Доброе утро, — начал «Дронго», — что-нибудь удалось узнать?
Афиф Заки сделал большие глаза и вместе со свертком вышел на улицу. «Дронго» поспешил за ним, чувствуя легкое раздражение. Спешившие за ним по пятам агенты остались на другой стороне улицы. Афиф Заки свернул в небольшой переулок.
— Вот ваша одежда, — быстро сунул он пакет. — Связного вашего предшественника звали Кямаллетдин Минови. Где он работал, вы знаете. Прощайте. Увидимся завтра в отеле «Виктория». Это на побережье.
С этими словами Афиф Заки моментально исчез, стараясь даже не оборачиваться.
«Дронго» взял сверток и поспешил на улицу. В магазинчике брата своего трусливого связного он купил несколько безделушек, чтобы рассовать по всей сумке. Подделки радостно блестели и их, конечно, видели следовавшие за ним арабы.
Пройдя мост, он через пятнадцать минут был в отеле. Провожатые остались в холле отеля, когда он поднялся к себе в номер. Переодеться было несложно, некоторые трудности были только с непривычным головным убором. Осмотром он остался доволен. На него глядел в зеркале настоящий смуглый араб. Выйти из отеля не представляло труда. Его «прилипалы» даже не повернули головы, заметив традиционный арабский головной убор.
Еще через минуту уже в автомобиле, мчавшемся в мечеть Абу-Ханифы, он пытался не отвечать на вопросы водителя, показывая на якобы болевшие зубы. Разговорчивый араб был весьма огорчен, не получив на свои замечания ни одного вразумительного ответа.
Сойдя совсем близко от мечети, он отпустил автомобиль и, свернув на пустынную улочку, быстро переоделся. Для этого нужно было только поднять свой белый балахон и снять головной убор. Арабы называли эти предметы по-своему, но он так и не сумел запомнить.
Сама мечеть была воздвигнута в Багдаде еще в середине шестнадцатого века, в период распада государства Сельджуков и завоевания Багдада турками. Строительство продолжалось несколько лет и окончилось в 1534 году. Правда, позднее, в 17 и 18 веках мечеть дважды перестраивалась, но по-прежнему сохраняла очарование одной из красивейших мечетей столицы Ирака.
Прямо перед мечетью возвышались три гигантские полусферы. Небольшой, искусно сделанный водоем приятно освежал все вокруг. Магазин Халеда Искендера находился напротив. «Дронго» поспешил туда.
— Добрый день, — начал он на английском, — вы можете разговаривать. Мне нужен Кямаллетдин Минови.
Конечно этот хозяин не мог. Но его сын рассказал, что их работника Кямаллетдина Минови избили прямо в магазине, а затем забрали с собой работники полиции. Правда, некоторые из них были в штатском. Мальчишка, несомненно, видел многое и мог бы продолжать свой рассказ, если бы на него не прикрикнул отец. Ему не хотелось, чтобы за его сыном, общающимся с иностранцами, пришли бы также, как за его работником.
Разговор получился коротким, «Дронго» пришлось срочно уходить. Выйдя из магазина, он вошел в мечеть, сделал несколько контрольных кругов и затем снова прошел к знакомой улочке. На глазах у изумленных ребятишек, разинувших рот от такого зрелища, он быстро надел арабское платье и уже через несколько минут выходил на улицу в таком виде. И здесь случилось непоправимое.
— Ой, — сказал вдруг женский голос, — в каком вы наряде. А я вас и не узнала.
Это были режиссеры с телевидения. Обе женщины, узнавшие его в этом .непривычном одеянии, восторженно кудахтали. Бежать было поздно, глупо. Он решил превратить все в шутку.
— Мы поспорили, — сказал он, — что наденем на себя арабские платья и выйдем в город. Вот я первый и оделся.
