Ознакомительная версия.
– Не смейте так говорить! Он защищал честь жены! – воскликнула София.
– Я говорю правду. Вы можете узнать все у своей старшей сестры, – вздохнул Дронго. – Подумайте сами, зачем мне лгать? Полагаю, что официальные власти в Белграде в который раз не захотели портить отношения с кем-то из своих соседей, предпочитая не обнародовать истинных причин смерти вице-премьера.
– Я вам не верю.
– И тем не менее я сказал правду. Вы не знаете, как мне найти руководителя вашей делегации господина Брашована?
– Он сейчас в пресс-центре, – нехотя ответила София.
– Спасибо. Извините меня еще раз…
– Подождите, – остановила она его, поднимаясь со стула, – вы действительно сказали сейчас правду?
– Да. Ему заплатили, и достаточно хорошо. Он был непорядочным человеком, госпожа Милоевич, и для достижения своих целей использовал свою жену, вашу сестру. Извините, что я вынужден говорить вам такие страшные вещи. – Дронго отошел от стенда, оставив молодую женщину одну.
В пресс-центре было многолюдно, и ему пришлось достаточно долго искать профессора Брашована, пока наконец он не увидел этого лысого господина, сидевшего в четвертом ряду. На вид ему было около пятидесяти. Подвижный, живой, энергичный, он все время улыбался.
«Известное свойство лысой головы, – в который раз подумал Дронго. – В молодости вы кажетесь гораздо старше своих лет, а в преклонном возрасте – гораздо моложе из-за отсутствия седых волос».
Он подсел к профессору и представился на английском:
– Доброе утро, господин Брашован. Я – международный эксперт. Меня обычно называют Дронго.
– Знаю, знаю, – улыбнулся профессор, пожимая ему руку, – меня уже предупредили о вашем появлении. Очень рад. Говорят, что именно вы блестяще провели расследование убийства нашего вице-премьера.
– Я только помогал вашим сотрудникам, – ответил Дронго.
– Ваша скромность делает вам честь. Чем могу быть полезен?
– Вы говорите по-русски?
– Да, разумеется. Хотите перейти на русский? Вам сложно говорить по-английски?
– Нас могут услышать. Английский сейчас знают практически все, а если мы будем говорить на русском, нас немногие поймут.
– Согласен, – усмехнулся Брашован, переходя на русский, и повторил: – Чем могу вам помочь?
– Сколько человек с вами приехало?
– Восемь.
– Вы можете дать список вашей делегации?
– Конечно. Он у меня в папке, которая осталась у стенда нашей экспозиции. Когда мы туда вернемся, я дам вам этот список.
– А другие бывшие югославские республики сюда приехали?
– Да, и находятся рядом с нами. Каждая республика теперь – независимое государство, и каждая хочет доказать, каким богатым интеллектуальным наследием она обладает. Приехали все – хорваты, словенцы, македонцы, черногорцы; даже Косово представило свою экспозицию.
– А Босния и Герцеговина?
– Тоже приехали. Я же говорю – здесь все. Для них это не просто литературные встречи или книжная ярмарка. Это большая политика.
– И где можно получить список делегации?
– Полагаю, что здесь, в пресс-центре. Но там указаны только официальные лица. В нашей делегации таких четверо: я, госпожа Милоевич, как руководитель самого крупного белградского издательства, господин Михалич, руководитель издательских программ нашей Академии, и сотрудник нашего министерства. Остальные четверо не входят в официальную делегацию. Это помогающие нам сотрудники разных издательств. Полагаю, похожая картина будет и в других делегациях. А почему вас так интересуют именно бывшие югославские республики?
Дронго наклонил голову и очень тихо сообщил:
– Вчера на ярмарке был убит бывший гражданин Сербии, и мы полагаем, что это убийство из мести. Кто-то решил таким образом свести с ним счеты.
– Ну, только не книгоиздатели, – добродушно усмехнулся Брашован. – Мы – книжники, среди нас сложно найти убийцу. Не тот тип людей, не те образцы, не те характеры… Разве может быть убийцей интеллектуал, который любит читать книги?
– Вы не поверите, профессор, если я скажу, что таких очень много.
– Жаль, – пробормотал Брашован. – Мне казалось, что книги в любом случае делают человека лучше, чище, благороднее. И хороший читатель никогда не может быть плохим человеком.
– Еще как может, – добил его Дронго, – интеллект и нравственность не всегда совпадают. Достаточно вспомнить, сколько немецких ученых работали на Гитлера. А среди фашистов были очень образованные люди. Я уже не говорю о том, что гитлеровский режим поддерживал даже Кнут Гамсун, нобелевский лауреат по литературе.
– Какие ужасные вещи вы говорите! – взмахнул руками Брашован. – Даже слушать страшно. Наш список я вам, конечно, дам, а остальные списки вы можете попросить у руководителей других делегаций. Вы считаете, что среди нас действительно может быть убийца?
– Такой вариант не исключен, – подтвердил Дронго.
– Какое ужасное время, – тяжело вздохнул Брашован, – человечество упрямо не хочет умнеть. Это всегда так обидно…
– Значит, я могу подойти к вам немного попозже и взять у вас список?
– Конечно, можете.
– И последний вопрос. Вам ничего не говорит имя – Марко Табакович?
– Табакович? – переспросил профессор. – Нет, ничего не говорит, в первый раз слышу. Очевидно, убили этого Табаковича?
– Да, именно его.
– Нет, я слышу его фамилию впервые в жизни. Может, узнать у кого-то из наших?
– Ни в коем случае, это может быть опасно. Никого не расспрашивайте о Табаковиче, – попросил Дронго.
– Хорошо, – согласился Брашован, – если вы так говорите…
Дронго поднялся и отошел с чувством некоторой неудовлетворенности. Он вернулся в зал четыре-один, чтобы еще раз пройти к сербской экспозиции, и вдруг увидел стилизованную «Девичью башню», построенную художниками для экспозиции Азербайджана. К нему шагнул невысокий мужчина в темном костюме.
– Вам нравится наша экспозиция? – спросил он по-азербайджански.
– Да, – кивнул Дронго. – Мне кажется очень оригинальным сделать такую башню на книжкой ярмарке, тем более что она уже давно стала настоящим символом Баку.
– У нас много книг по истории города и его архитектуре, – показал незнакомец, – можете заходить когда вам удобно. Посмо€трите наши книги. А пятнадцатого у нас будет презентация.
– Обязательно зайду, – пообещал Дронго. – Вы не знаете, где находится павильон Боснии и Герцеговины?
– Знаю. В соседнем ряду, через четыре павильона от нас. Возьмите мою визитную карточку. Меня зовут Керим, я директор самой большой государственной библиотеки в Баку и руководитель делегации нашей республики.
– Очень приятно. А вы незнакомы с руководителем делегации Боснии и Герцеговины?
– С Халилом Иззетом? Конечно, знаком. Он прекрасный человек, хороший поэт и публицист. А почему вы спрашиваете?
– Я бы хотел познакомиться с этим поэтом.
– Идемте, – радушно предложил Керим, – я готов вас познакомить. Простите, а вы сами из Баку?
– Я большей частью живу в Москве и в Италии, – ответил эксперт. – Меня обычно называют Дронго.
– Но вы наш соотечественник, – настаивал Керим.
– Конечно.
– Так приятно встретить на этой ярмарке своего соотечественника, – с чувством сказал Керим, пожимая руку Дронго. – И чем вы занимаетесь? Пишете книги? Или издаете их?
– Скорее пишу, – немного подумав, ответил Дронго.
– Очень достойное занятие, – одобрил его Керим. – Чтобы писать хорошие книги, нужно иметь светлую голову и быть совестливым человеком. Идемте, я вас сейчас познакомлю.
За небольшим столиком сидел мужчина лет сорока пяти с растрепанными седыми волосами, в очках, с легкой двухдневной щетиной. Он был одет в джинсы, байковую рубашку и серый пиджак. Мужчина что-то оживленно писал; возможно, именно здесь и именно в этот момент на него снизошло вдохновение.
– Господин Халил Иззет, – немного торжественно сказал по-турецки Керим, – позвольте вас познакомить с нашим соотечественником и писателем господином Дранга.
Дронго не стал поправлять своего нового знакомого. Халил Иззет поднялся и, церемонно поклонившись, пожал ему руку. Затем снова уселся на стул, продолжая что-то писать.
– Когда на поэта находит вдохновение, ему нельзя мешать, – шепотом произнес Керим, – давайте отойдем. Я вас уже познакомил, лучше подойти сюда через полчаса. Я уже знаю: когда Халил начинает работать, он не слышит и не видит ничего вокруг.
– Не сомневаюсь, что он очень хороший поэт, – скрывая свою иронию, произнес Дронго. – А большая у них делегация?
– Нет, – ответил Керим, – только несколько человек. Вы же сами понимаете, что у них была многолетняя война, и сейчас в республике нет практически никаких денег для участия в таких престижных форумах, как франкфуртская ярмарка. Но они идут на большие жертвы, чтобы представить свою экспозицию на этом мировом форуме.
Ознакомительная версия.
