– Мне нужна помощь, – произнес он ровным голосом.
Выражение ее лица не изменилось.
– Меня разыскивают англичане, – продолжал он. – Они следят за моим домом, а во всех отелях есть мое описание. Мне некуда идти. Я хочу поселиться у тебя.
– Пошел ты к черту, – ответила она.
– Дай мне объяснить, почему я от тебя ушел тогда.
– После двухлетнего отсутствия никакие объяснения тебе не помогут.
– Дай мне минуту, и я тебе все объясню. Ради… всего, что было.
– Я тебе ничего не должна.
Соня еще минуту свирепо смотрела на него, затем открыла дверь. Он подумал, что она собирается выгнать его. Затем она выглянула в коридор и крикнула:
– Эй, кто-нибудь, принесите мне выпить!
Вольф слегка расслабился.
Соня вернулась, притворив за собой дверь.
– Только минуту, – бросила она ему.
– Ты что, собираешься стоять надо мной, как тюремщик? Я не опасен. – Он улыбнулся.
– О нет, ты опасен, – возразила она, однако села опять на табурет и вновь занялась смыванием грима.
Он колебался. Еще одной проблемой, над которой он ломал голову, пока отсиживался в церкви, было то, как ей объяснить, почему он бросил ее, не попрощавшись, и ни разу не дал о себе знать. Ничего не могло быть убедительнее, чем правда. Ему страшно не хотелось раскрывать свою тайну, но придется ей все рассказать – положение его было отчаянным, и она – его единственная надежда.
– Ты помнишь, я ездил в 1938 году в Бейрут? – начал Вольф.
– Нет.
– Я еще привез тебе нефритовый браслет.
Их глаза встретились в зеркале.
– У меня его больше нет.
Он знал, что это неправда.
– Я ездил на встречу с офицером германской армии по имени Хайнц. Он предложил мне работать на Германию в предстоящей войне. Я согласился.
Она отвернулась от зеркала и посмотрела на него; в ее глазах он увидел нечто, вселившее в него надежду.
– Мне приказали вернуться в Каир и ждать от них вестей. Два года назад я получил от них известие. Меня вызывали в Берлин. Я поехал. Прошел там курс обучения, затем работал на Балканах и на Средиземноморье. В феврале я вернулся в Берлин для получения нового задания. Меня направили сюда…
– Что ты хочешь мне сказать? – недоверчиво спросила она. – Ты – шпион?
– Да.
– Я тебе не верю.
– Посмотри. – Он поднял с пола чемодан и открыл его. – Это радио для передачи донесений Роммелю. – Он снова закрыл его и открыл второй чемодан. – Это мои деньги.
Она уставилась на аккуратные пачки банкнот.
– Боже мой! – сказала она. – Это же целое состояние.
В дверь постучали. Вольф закрыл чемодан. Вошел официант с бутылкой шампанского в ведерке со льдом. Увидев Вольфа, он спросил:
– Принести еще один бокал?
– Нет, – нетерпеливо ответила Соня. – Идите.
Официант вышел. Вольф открыл бутылку, наполнил бокал, подал его Соне, затем сам сделал большой глоток прямо из горлышка.
– Послушай, – сказал он, – наша армия одерживает победы в пустыне. Мы можем им помочь. Им нужны сведения о британских силах: количестве человек, номерах дивизий, именах командиров, качестве вооружений и оборудования и, желательно, о планах операций. Мы находимся здесь, в Каире, и можем это все узнать. Потом, после победы немцев, мы станем героями.
– Мы?
– Ты можешь мне помочь. И первое, что необходимо сделать, это приютить меня. Ты ведь ненавидишь англичан, не так ли? Ты хочешь, чтобы их вышвырнули отсюда?
– Я бы это сделала для кого угодно, только не для тебя. – Она допила свое шампанское и налила еще.
Вольф взял бокал у нее из рук и выпил.
– Соня, если бы я только прислал тебе открытку из Берлина, англичане сразу бросили бы тебя в тюрьму. Ты же теперь все знаешь и не должна больше сердиться. – Он понизил голос. – Мы можем вернуть назад старые времена. У нас будет вкусная еда, самое лучшее шампанское, новая одежда, шикарные вечеринки и американская машина. Мы поедем в Берлин, ты будешь там звездой. Германия – это новый вид нации – мы будем господствовать над всем миром, и ты можешь стать принцессой. Мы… – он замолчал. Ничего из того, что он сказал, ее не трогало. Настало время использовать последний козырь. – Как поживает Фози?
Соня опустила глаза:
– Она ушла. Сука.
Вольф поставил бокал, затем обнял обеими руками Соню за шею. Не двигаясь, она подняла на него глаза. Взяв женщину большими пальцами за подбородок, он заставил ее подняться.
– Я найду нам другую Фози, – нежно произнес Вольф.
Он увидел, как неожиданно ее глаза увлажнились. Его руки заскользили вниз по шелковому халату, гладя ее бедра.
– Я единственный, кто знает, что тебе нужно. – Он приник к ее губам, прикусил ее губу зубами и держал так, пока не почувствовал вкус крови.
Соня закрыла глаза:
– Я тебя ненавижу, – простонала она.
* * *
Стоял прохладный вечер. Вольф шел по бечевнику вдоль Нила к плавучему домику. Лицо его больше не было воспалено, внутренности тоже пришли в норму. На нем был новый белый костюм, в руках он нес две сумки со своими любимыми лакомствами.
Замалек был тихим и мирным островным пригородом. Резкий шум центрального Каира едва доносился сюда через широкое водное пространство. Медленная, мутная река мягко плескалась о плавучие домики, вытянувшиеся вдоль ее берега. Лодки самых разных форм и размеров, ярко раскрашенные и роскошно оснащенные, выглядели очень нарядными в лучах заходящего солнца.
Принадлежащий Соне домик был меньше, но богаче других. Мостки соединяли тропинку с верхней палубой, открытой ветру, но затененной от солнца тентом в бело-голубую полоску. Вольф зашел на палубу и начал спускаться по лестнице вниз. Внутри было тесно от мебели: стульев и диванов, столов и шкафчиков, набитых всякими безделушками. На носу судна находилась крошечная кухня. Темно-бордовые бархатные шторы от потолка до пола разделяли помещение на две части, отгораживая спальню. За ней, на корме, находилась ванная комната.
Соня сидела на диванной подушке и делала педикюр. «Удивительно, какой неряхой она может выглядеть», – подумал Вольф. На ней было грязное хлопчатобумажное платье, лицо ее казалось перекошенным, волосы растрепаны. Через полчаса, когда она поедет в клуб «Ча-ча», то будет похожа на дивное видение.
Вольф поставил сумки на стол и начал вынимать из них продукты: французское шампанское… английский мармелад… немецкая колбаса… перепелиные яйца… шотландский лосось…
Соня в изумлении посмотрела на него.
– Откуда такая роскошь в военное время?
Вольф улыбнулся:
– В Кулали есть маленький бакалейный магазинчик, принадлежащий одному греку, который помнит своих постоянных клиентов.
– Ему можно доверять?
– Он не знает, где я живу, а кроме того, его магазин – это единственное место в Северной Африке, где можно раздобыть икру.
Соня подошла ближе и залезла в сумку.
– Икра! – Она сняла с банки крышку и начала есть прямо руками. – Я не ела икры с тех пор, как…
– Как я уехал, – закончил Вольф. Он поставил бутылку шампанского в холодильник. – Если ты потерпишь несколько минут, ты сможешь запивать ее холодным шампанским.
– Я не могу ждать.
– Да, терпения у тебя нет, это точно.
Он достал из сумки газету на английском языке и начал ее просматривать. Это была дрянная газета, полная официальных сообщений; военные новости в ней проходили еще более суровую цензуру, чем передачи Би-би-си, которые все слушали; местные репортажи были еще хуже: запрещалось печатать речи египетских политиков, находящихся в официальной оппозиции.
– Обо мне все еще ни слова, – сказал Вольф. Он рассказал Соне о событиях в Асьюте.
– Они всегда опаздывают с новостями, – набив полон рот икры, ответила Соня.
– Дело не в этом. Если они сообщат об убийстве, им надо объяснить мотив убийства, а если они этого не сделают, люди догадаются. Англичане не хотят, чтобы стало известно, что в Египте есть германские агенты. Это плохо выглядит.
Соня пошла в спальню переодеться. Из-за занавески она спросила:
– Значит, они перестали тебя искать?
– Нет. Я встретил на рынке Абдуллу. Он говорит, что египетскую полицию это не интересует, но там есть какой-то майор Вэндем, который на них давит. – Вольф опустил газету и нахмурился. Ему хотелось знать, был ли Вэндемом тот офицер, который залез на виллу «Оливье». Он еще раз пожалел, что не разглядел как следует этого человека. Его лицо, затененное фуражкой, с противоположной стороны улицы выглядело темным пятном.
Соня спросила:
– Откуда Абдулла знает?
– Понятия не имею, – пожал плечами Вольф. – Он вор и ему много чего известно. – Алекс подошел к холодильнику и вынул бутылку. Она еще не охладилась, но его мучила жажда. Он налил два бокала. Соня вышла одетая. Как он и ожидал, она преобразилась: прическа была безупречна, лицо слегка, но умело подкрашено, на ней было легкое вишнево-красное платье и такие же туфли.
