– Хорошо, сэр.
Услышав гудки, положил трубку и сунул платок в карман. Стал разглядывать фигуру, словно спящего, Мелстеда. Легкий удар по голове опытной рукой, для достоверности чуточку виски на высунутый язык, раздавленная челюстями Мелстеда при помощи той же опытной твердой руки таблетка. Раз, другой... Снова немного виски. Ни на рубашке, ни на подбородке следов почти не видно, запах почти не ощущается. А дальше, черт побери, молчание!..
Кто-то, включив телевизор, проверял видеоприставку. Голый мужчина поглаживает обнаженного мальчика, целует маленькие детские яички, длинные светлые волосы, узкие плечики.
– Выключи этот долбаный телевизор! – сжав кулаки, взревел Чемберс, готовый броситься то ли на телевизор, то ли на Мелстеда. – Закрой его, твою мать!
Изображение, вспыхнув, исчезло.
– Замолкни, Терри, – произнес Годвин. Сердито глядя на Чемберса, заковылял к нему. Из пустой лавки внизу доносились затхлые запахи. – Свяжусь с Мэллори.
Годвин тяжело опустился в кресло рядом с телефонным столиком. Махнув рукой на работу экспертов, взял трубку голой рукой, набрал номер мотеля в Реддинге и, глядя на часы, стал ждать. Десять минут двенадцатого. Двадцать минут с тех пор, как они, ворвавшись сюда, обнаружили Мелстеда. Сорок минут с тех пор, как полиция установила наблюдение. Труп Мелстеда едва начал остывать. Получи они адрес хотя бы на полчаса раньше!..
– Мэллори? Годвин. С нашего конца стало... что? – тяжело дыша, переспросил Годвин. – Боже мой, – удивленное, потом хмуро сосредоточенное лицо. – Когда он звонил? Десять минут назад? Тогда почему вы?.. Что? А, тогда ничего. Когда ждете Андерса – до шести по вашему времени, так? Он... что? Откуда вы знаете? Да, понимаю, что вы тут ни при чем... – Годвин добела сжал свободную руку. – Нет, оставайтесь у телефона. Старик захочет с вами поговорить! – Положив трубку, бросил свирепый взгляд на телефон, потом на Чемберса. – Руководитель оперативной группы ЦРУ мистер Пол, черт его побери, Андерс изволил вылететь с авиабазы Эндрюс всего два часа назад! – разъяренно объявил он.
Что же, черт возьми, он делает? Ведь Обри говорил с ним больше пяти часов назад!
– Мэллори говорит, разбирался в обстановке. – Годвин шлепнул себя по бедрам. – Надо было мне остаться у себя.
– Ну, узнали бы на полчаса раньше! Что из того! Значит, им добираться еще три часа, только и всего. Если он взял с собой людей, они летят прямо к Шаста, о чем волноваться?
– Патрик звонил Мэллори буквально несколько минут назад. Он не может ждать четыре часа. Кэтрин Обри тяжело ранена. – Он тяжело новел плечами, поднял большой палец, медленно повернул его книзу. – Он собирается проникнуть внутрь... без посторонней помощи. Если он решит...
– Черт побери, с самого начала ничто в этом деле не шло как надо! – воскликнул Чемберс. – А ведь нас считают умниками. Почему бы для разнообразия хоть разок не выиграть!
Годвин посмотрел на часы.
– Там сейчас двадцать минут четвертого или что-то около того. Меньше чем через пару часов стемнеет, – старательно утешал он себя. Потом снова хлопнул по бедрам. – В конечном счете не так уж, черт возьми, важно, который теперь час! – Он потер подбородок, потом провел рукой по лицу. Взглянул на Чемберса. – Как мне, дьявольщина, сказать старику, что, возможно, именно сейчас помирает его племянница?
Половина пятого. Даже через снайперский прицел с усилителем яркости изображения, используемый в качестве подзорной трубы, свету не хватало. Температура падала. Мокрый снег на ветру пощипывал лицо. Дальнего берега залива Макклауд не было видно, только мелькали во мгле редкие слабые огоньки. Глядя на погоду, было нетрудно представить, что женщине становится все хуже. Надо ждать...
Хайд примостился на опавшей хвое среди елей, беспорядочно разбросанных по скалам над входом в пещеры Шаста. Он находился в миле от дома. По склону горы, словно мокрая прядь волос, вилась узкая дорога, по которой туристов на автобусе доставляли к пещерам. Он встряхнул флакончик с таблетками. Их называли "весенними ягнятами". Вскинув голову, угрюмо поглядел на пластмассовый флакон. Пара таблеток, и он будет в состоянии завоевать Вселенную – на час, может быть, чуть дольше; потом силы быстро иссякнут, будто лопнула пружина. Чудесно. Пока не время.
Хлебнул из почти пустой фляжки. Он уже забрал рюкзак из тайника неподалеку от пещер, откуда позвонил Мэллори последний раз – перед тем, как все закончит, добавил он суеверно. Бренди сочилось по капле в глотку, чуть больше, чем выходило с потом. Включил крошечный фонарик и еще раз поглядел на карту, прежде чем убрать ее в рюкзак. Положил в нагрудный карман маскировочной куртки две запасных обоймы к "браунингу" и застегнул молнию. Через снайперский прицел внимательно оглядел склоны и дорогу. Даже через усилитель яркости панорама была темной. Опустил винтовку, разглядывая сгущающиеся, плотные, как ткань, сумерки. Потом прикрыл глаза.
Мэллори достал план такого же дома, как тот, в котором находился Харрел. Веранда огибала все здание. Внизу большая комната, разделенная тремя ступеньками как бы на две; кроме того, кухня, кладовка, уборная. Наверху четыре спальни и ванная. Женщина, должно быть, наверху, в одной из спален в задней части дома. Мэллори предлагал ему рекламную брошюру, которую он презрительно отверг. "Такие хоромы мне не по карману... можешь смеяться, Мэллори. Тебя я убивать не собираюсь".
Одного Харрела... Хайд снова посмотрел в оптический прицел. У входа в пещеры свет ручного фонарика. Он наблюдал, как свет фонарика бегает по крытой галерее, ведущей в пещеры. Предположил, что там один человек, но не мог разглядеть даже тени. Они могли подумать, что он ушел в пещеры, и понапрасну ждут его там.
Харрел, возможно, оставил по крайней мере двоих охранять дом. По озеру не проплывало ни одного судна. Харрел не мог вызвать другой катер, во всяком случае в ближайшее время. Его разыскивали пять, от силы шесть человек – слишком мало, чтобы работать группой или парами. Скоро они повернут назад к дому.
Он должен им помешать. Потер руку. Рапа напомнила ему о собственной уязвимости, на миг нарушив обретенное спокойствие. Пещеры были первым местом, куда они кинулись, рассчитывая, что ему понадобится позвонить. Он едва не оказался в ловушке.
Испугавшись, он чуть было не пырнул в систему пещер, но, взяв себя в руки, ушел в лес. Вспоминая этот момент, он, успокаивая себя, глубоко равномерно задышал. Успокоив дыхание, подумал, что пора дать знать о себе. Тот фонарик внизу. Ему был нужен радиотелефон владельца фонарика.
Но хотелось спускаться из-под елового укрытия, придававшего ему уверенность. Еще раз поднял к глазам снайперский прицел, оглядывая окрестности. Луч фонарика, раскачиваясь и изредка останавливаясь, двигался вдоль галереи в обратном направлении. Почти совсем стемнело. Примерно в трехстах ярдах правее прыгал луч другого фонарика. Там, он знал, проходила узкая крутая тропинка. Пора двигаться.
Он проверил сунутый за пояс "браунинг", потом нож в ножнах. Влез в лямки рюкзака, расправил их поудобнее на спине. Потянулся за винтовкой.
Все продумано и рассчитано. Оставался единственный образ действия, который, несомненно, предвидит и Харрел. Он вздохнул, ветер, словно фокусник, стер вырвавшееся изо рта облачко. Фонарик, покинув галерею, двигался в направлении дороги. Охранника, видно, одолевали лень и предвкушение вечернего отдыха.
Почти пять. Фонарик мелькал по извилинам невидимой дороги примерно в пятистах футах внизу. Второй фонарик пропал. Глубоко вздохнув три-четыре раза, Хайд поправил рюкзак, похлопал по пистолету и ножу, размял пальцы рук и ног. Послушал, как над головой в соснах гудит ветер. По озябшим щекам хлестал мокрый снег. Чуть спустя он отыскал тропинку. Сапоги почти бесшумно ступали по хвойной подстилке; стукнула еловая шишка, но шум насторожил одного его. Он улыбнулся темноте.
Выбравшись из зарослей, он почти сразу увидел впереди себя медленно двигавшийся фонарь. Возможно, Харрел уже приказал возвращаться. Хайд ускорил шаг и, осторожно ступая, двинулся вниз по склону, слегка откинувшись назад. В последних серых отсветах облаков он разглядел путь, ведущий за гребень горы к дому. Спустившись еще ниже, двинулся параллельно гребню, над которым постепенно возникала фигура человека с фонарем. Да, он шел достаточно быстро. Через несколько минут он перехватит фонарь.
* * *
В этой операции не было никаких побочных ходов, на которые можно было бы временно отвлечься, оставалась мучительная реальность – Хайд прервал связь, и теперь они ничего не узнают до тех пор... или, проще говоря, больше ничего не узнают. Обри прихлебывал отвратительный, много раз подогретый кофе. Сам виноват. Годвин предлагал заварить свежий, но ему не хотелось иметь никаких дел ни с Тони, ни с Чемберсом. Он плеснул себе в чашку тот, что был под рукой. Хорошо, хоть горячий.
