Росс Макдональд - Живая мишень

Такси медленно свернуло с государственного шоссе 101 и направилось к морю. Дорога делала петлю вокруг коричневого холма и спускалась в каньон, заросший карликовыми дубами.

— Кабрильо-Кэньон, — объявил водитель.

Вокруг не было никаких домов.

— А что, люди здесь живут в пещерах?

— Отнюдь! Дома внизу, около моря.

Вскоре я почувствовал запах моря. Мы еще раз повернули и въехали в зону прибрежной прохлады. Плакат возле дороги гласил: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ. ПРОЕЗД КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН!»

Дубовые поросли уступили место шеренгам пальм и кипарисовым изгородям. Между деревьями мелькали лужайки, крыши из красной черепицы и позеленевшей меди. Мимо нас промчался «роллс-ройс» с красоткой за рулем. Он пронесся словно порыв ветра, рождая ощущение нереальности. Голубоватый туман в каньоне напоминал легкий дымок, и сквозь него море выглядело искусственным твердым клином в пасти каньона, ярко-голубым и отшлифованным, словно драгоценный камень. Частные владения: прочность красок гарантирована, материал не садится. Никогда еще Тихий океан не казался мне таким маленьким. Мы поехали дальше в проезд между тисами, стоящими, как часовые, затем некоторое время кружили в лабиринте частных дорог пока, наконец, не оказались над морем, простирающимся далеко к Гавайям. Внизу, на скальном обрыве, стоял дом, обращенный тыльной стороной к каньону. Его крылья сходились под прямым углом вершиной к морю, подобно громадному белому наконечнику стрелы. Сквозь кустарник я заметил белый теннисный корт и голубовато-зеленую поверхность бассейна. Водитель свернул на подъездную дорогу и остановился у гаражей.

— Вот тут и живут пещерные люди. Будете ждать прихода слуг?

— Я не гордый.

— Вас подождать?

— Пожалуй, да.

Грузная женщина в синем рабочем платье появилась на служебном крыльце и стала наблюдать, как я вылезаю из такси.

— Мистер Арчер?

— Да. Миссис Сэмпсон?

— Нет, миссис Кромберг. Я экономка.

Улыбка скользнула по ее лицу.

— Можете отпустить такси. Когда вы освободитесь, Феликс отвезет вас в город.

Расплатившись с водителем, я достал из багажника свою сумку и, держа ее в руке, в нерешительности остановился. Моя работа могла закончиться через час, а могла и через месяц.

— Я отнесу вашу сумку в кладовую, — произнесла экономка. — Думаю, что она вам не понадобится.

Она провела меня через сверкающую хромом кухню, затем через холл — холодный и чем-то напоминающий монастырь. Мы вошли в лифт, поднявший нас на второй этаж.

— Все современные удобства, — заметил я.

— Лифт пришлось установить, когда у миссис Сэмпсон отказали ноги. Это обошлось в 7500 долларов.

Если это было сказано с тем, чтобы заставить меня замолчать, цель была достигнута. Экономка постучала в дверь, расположенную в холле напротив лифта. Никто не ответил. Постучавшись снова, она открыла дверь в просторную светлую комнату, которая слишком мало походила на женскую обитель.

Над массивной кроватью висела картина, изображавшая часы, карту и женскую шляпу, брошенную на туалетный столик. Время, пространство и секс. Это было похоже на Конолли.

Постель была смята.

— Миссис Сэмпсон! — окликнула экономка.

— Я загораю. В чем дело? — раздался ледяной женский голос.

— Приехал мистер Арчер, — вы посылали ему телеграмму.

— Попросите его войти и принесите кофе.

— Идите через балконную дверь, — подсказала мне экономка и вышла из комнаты.

Когда я вышел на балкон, миссис Сэмпсон взглянула на меня поверх книги. Она полулежала в шезлонге, спиной к утреннему солнцу, прикрываясь полотенцем. Позади нее стояло инвалидное кресло на колесиках, однако на калеку женщина не походила. Она была очень худая и загорелая, так что тело казалось бронзовым. Выгоревшие на солнце волосы прикрывали небольшую голову кудрявой плотной шапкой и были похожи на взбитый крем. Ее возраст было столь же трудно определить, как и возраст фигурки, вырезанной из красного дерева. Положив книгу на колени, она протянула мне руку.

— Я слышала о вас. Когда Милисент Дрю разводилась с Клайдом, вы ей очень помогли, как она сказала. Правда, чем именно, она не говорила.

— Это длинная история, — признался я, — и к тому же — грязная.

— Милисент и Клайд омерзительны, не правда ли? Удивительно невоспитанные люди! Я давно подозревала, что он не любит женщин.

— Я предпочитаю не давать оценок своим клиентам, — проронил я, одарив ее мальчишеской улыбкой, правда, изрядно истрепанной.

— Вы вообще не говорите о них?

— Я не говорю о них даже со своими клиентами.

Ее голос был чист и свеж, но в нем чувствовалась какая-то болезненность, печаль, прорывавшаяся сквозь кажущуюся беззаботность. Я заглянул ей в глаза. Это были глаза встревоженного и больного существа, прячущегося в прекрасном смуглом теле. Она опустила веки.

— Присаживайтесь, мистер Арчер. Вы, наверное, удивились, когда я пригласила вас. Или это уже стало для вас привычным?

— Хотя я и удивился, но о причине догадываюсь. Я ведь специализируюсь на разводах. Я шакал, понимаете?

— Вы клевещете на себя, мистер Арчер. И вы рассуждаете совсем не как детектив, не правда ли? Хорошо, что вы упомянули о разводах: хочу сразу же пояснить, что я не собираюсь разводиться. Я намереваюсь и далее жить в супружестве. Понимаете, я надеюсь пережить своего мужа.

Я молчал, ожидая продолжения. Приглядевшись к ней повнимательнее, я обнаружил, что ее спина выглядела немного грубоватой и как бы иссушенной. Солнце освещало ее медные ноги и затылок. Ногти на ее руках и ногах были покрашены одинаковым кровавым лаком.

— Я надеюсь на это не потому, что у меня крепче здоровье. Вы, вероятно, знаете, что у меня отказали ноги. Но я моложе мужа на двадцать лет и собираюсь пережить его.

В голосе миссис Сэмпсон послышалась горечь. Заметив это, она постаралась ее скрыть.

— Тут как в печке, не правда ли? Несправедливо, что мужчины вынуждены париться в пиджаках. Пожалуйста, можете снять его.

— Ничего, благодарю.

— Вы слишком щепетильны.

— У меня под мышкой кобура, и вообще я не привык ходить без пиджака. В телеграмме вы упомянули Элберта Грейвса.

— Это он порекомендовал мне вас. Он один из юристов Ральфа. После завтрака вы можете договориться с ним относительно гонорара, мистер Арчер.

— Он уже не окружной прокурор?

— Нет, со времен войны.

— В сороковом — сорок первом я выполнял некоторые его поручения. С тех пор мы не виделись.

— Он говорил мне. Он рассказывал, что у вас талант разыскивать людей.

Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Ее улыбка казалась хищной и пугающей на загорелом лице.

— Вы действительно это умеете, мистер Арчер?

— Служба розыска делает это лучше меня. А что, пропал ваш муж?

— Что-то в этом роде. Куда-то уехал, то ли один, то ли с компанией. Он страшно разозлится, если я обращусь в полицию.

— Понимаю. Вы хотите, чтобы я нашел его и выяснил, в какой он компании? А что еще?

— Только сообщите мне, где он и с кем. Остальным я займусь сама.

— Когда он уехал?

— Вчера днем.

— Куда?

— В Лос-Анджелес. Он был в Лас-Вегасе, там неподалеку у нас коттедж, а оттуда вчера днем он улетел с Аланом. Алан наш пилот. Ральф улизнул от него в аэропорту в неизвестном направлении.

— Почему он это сделал?

— Вероятно, потому, что был пьян.

Она презрительно скривила губы.

— Алан сказал, что Ральф пил.

— Вы полагаете, что он отправился кутить? И часто это с ним бывает?

— Не часто, но основательно. Он не владеет собой, когда напьется.

— А как насчет секса?

— Это как у всех мужчин, но меня секс мало волнует. Хуже другое: он перестает соображать в денежных делах. Несколько месяцев назад, например, он так надрался, что подарил гору.

— Гору?

— Да, гору вместе с охотничьей виллой в придачу.

— Женщине?

— Если бы! Он подарил ее мужчине, но это не то, о чем вы подумали. Какому-то святоше с длинной седой бородой из Лос-Анджелеса.

— Из ваших слов можно заключить, что он не от мира сего.

— Ральф? Да он бы взбесился, скажи вы ему это в лицо! Он ведь очень вспыльчив. Знаете, когда он трезв — это получеловек, полукрокодил и наполовину медвежий капкан с деревяшкой вместо сердца. А под градусом он размякает: алкоголь делает его совершенно бесхарактерным — во всяком случае, так было в последние годы. Немного выпьет и мечтает опять превратиться в младенца. Старается найти похожих на отца и мать, чтобы ему сморкали нос и вытирали слезы, да нашлепали, если он нашалит. Что, жестоко звучит? Я просто стараюсь быть объективной.

— Так, — произнес я. — Значит, вы хотите, чтобы я нашел его прежде, чем он подарит кому-нибудь очередную гору?