Наконец я очутился среди деревьев. Там никого не было. Пройдя несколько шагов направо и оглянувшись, я увидел зеленый склон, ведущий в V-образный проход между холмами, и маленькую возвышенность, на которой сидели Лорел и я. Можно было рассмотреть даже часть валуна, за которым скрывалась Лорел. По крайней мере, я полагал, что она все еще там. Выстрел был произведен с этого места, если отступить назад, деревья, блокируя поле зрения, помешали бы целиться.
Очевидно, стрелок уже был далеко. Траверс-роуд проходила рядом, в каких-то ста ярдах отсюда. Я побежал к ней, перегнулся через ограду и посмотрел в обе стороны. Если бы в последние пять — десять минут машина прокатилась по этой сельской дороге, облако пыли еще не успело бы осесть. Но воздух был чист, по дороге никто не проезжал.
Я побродил вокруг еще некоторое время в надежде найти стреляную гильзу, но ничего не нашел, как, впрочем, и ожидал. Затем я бросил взгляд между деревьев на восток, и передо мной предстало видение.
В нескольких милях от меня возвышалось строение, напоминавшее замок короля Артура. Я поморгал, ожидая, что видение исчезнет. Но оно осталось на месте. Точная копия средневековых замков, которые мне доводилось видеть в фильмах, где закованные в железо рыцари лупцуют друг друга огромными мечами. Я моргнул в сторону замка последний раз и затрусил в направлении озера к Лорел.
Когда я приблизился, она поднялась из-за камня и пошла мне навстречу. Глаза ее смотрели серьезно и строго.
— Вы видели кого-нибудь?
— Нет.
Она прикусила нижнюю губу.
— Выстрел решает дело, не так ли? — медленно произнесла девушка. Это не случайность. Вы обязаны помочь мне, Шелл. Кто-то в очередной раз покушался на мою жизнь.
Я ничего не ответил. Маленький, поросший травой холмик, на котором мы сидели, находился в нескольких футах справа от меня. Подойдя к нему, я уселся на свое прежнее место и посмотрел сначала на то место среди деревьев, где я недавно стоял, а затем в противоположную сторону на утес. Я запомнил место, где пуля вонзилась в заполненную глиной трещину рядом с прилипшей к камню зеленой полоской растительности. Мысленная линия, проведенная от деревьев у начала склона до точки высоко на поверхности скалы, не встречала на своем пути никакой преграды, кроме моей головы.
Лорел лежала на траве. С того места, где я был несколько минут назад, она была едва видна, если видна вообще. Но мои волосы выделялись на фоне утеса как прекрасная белая мишень. И хотя мне самому крайне не нравился ход моих мыслей, я начал размышлять о Лорел Редстоун.
Если бы я не наклонился к ней за мгновение до выстрела, пуля уложила бы меня на месте.
— Что вы делаете? — поинтересовалась Лорел, когда я подошел к ней.
— Просто пытаюсь столкнуть лбами парочку фактов. Стрелок располагал бездной времени, чтобы смыться. Видимо, он укатил, пальнув лишь раз.
— Мне страшно, Шелл.
— Неудивительно. Я, по правде, и сам начинаю слегка нервничать.
Я вглядывался в Лорел, все время возвращаясь мыслями к ее рассказу.
Ничего не остается, как во всем ей верить на слово, а если говорить серьезно, то даже в то, что она дочь миссис Редстоун.
— Что вы там рассматриваете? — спросила Лорел, когда я, отвернувшись от нее, принялся изучать поверхность утеса.
— Смотрю на то место, где зарылась пуля. Мне очень бы хотелось подержать ее в руках.
Она проследила за направлением моего взгляда.
— Это то же, что искать иголку в стоге сена, не так ли?
— Не совсем. Я заметил точку удара. Проблема состоит в том, как туда добраться.
Казалось, что это невозможно. Около скалы не было места, где поставить лестницу, разве только в озере, что вряд ли помогло бы, так как пуля засела футах в шестидесяти от уровня воды. Не было толку и в том, чтобы спуститься по веревке футов эдак на сто вниз с вершины, поскольку верхняя часть скалы образовывала козырек, и вы зависали в воздухе вдали от желанного места.
— Придется наплевать, — сказал я, — единственный путь туда — левитация, однако я еще не успел развить в себе эту способность.
Посмотрев на Лорел, я спросил:
— Почему вы все-таки избрали для нашей беседы этот холмик? — и указал на место, где мы сидели не так давно.
— Очень красивое возвышение, — ответила она с некоторым недоумением, — кроме того, там мы могли быть уверены, что нас не подслушивают. Вдобавок оттуда открывается чудесный вид. Но почему вы спрашиваете?
— Перед нами открывался прекрасный вид, кто спорит, равно как и перед тем молодчиком с ружьем.
Лорел нахмурилась:
— Я уверена, что вы не имеете в виду того, что можно было бы подумать, исходя из ваших слов. Или я вас просто не понимаю.
Я сменил тему.
— Лучше вернемся в лагерь. Мне пора в город.
— Вы уезжаете? После того, что случилось?
— Именно.
Лорел почти всю дорогу назад шла молча. На полпути к лагерным строениям я спросил, главным образом ради того, чтобы нарушить молчание:
— Лорел, из рощи к востоку отсюда я видел нечто странное. Что-то вроде замка. Это что — галлюцинации в результате шока?
— Насчет шока не знаю. Но в трех-четырех милях от нас стоит замок. Замок Нормана.
— Норманнский замок? Нелепость какая-то.
— Это ночной клуб. Напитки, азартные игры, ужины, эстрадные представления. Принадлежит человеку по имени Эд Норман. Отсюда и происходит название. — Все это произнесено ледяным тоном.
Теперь я припомнил, что кое-что слышал об этом месте. Я не успел там побывать за короткое время, прошедшее со дня его открытия, но читал в газетах об этом «уникальном и очаровательном» месте. Тут же я выкинул замок из головы. Мы возвращались назад тем же путем, через рощу к обширной поляне, где расположился лагерь. Однако теперь здесь кипела ужасающая активность.
— Ленч кончился, — безучастно заметила Лорел.
— Теперь его следует переварить.
Уже отсюда, с опушки, я видел фонтаны брызг в плавательном бассейне, примерно дюжина людей играла в волейбол. Честно говоря, там играли во все, кроме, пожалуй, чехарды. Это наблюдение несколько развлекло меня, особенно в сочетании с пришедшей на ум мыслью. Только чокнутый мог избрать подобное окружение для покушения, при этом затратив огромные усилия, чтобы заманить жертву сюда. В любом другом месте прикончить меня было куда проще.
Но с другой стороны, лагерь нудистов мог быть самым подходящим местом для убийства, особенно если его жертвой должен стать парень вроде меня. Я представил кричащие заголовки газет: «Шелл Скотт застрелен в лагере нудистов». Лос-Анджелес и Голливуд помрут со смеху. Все внимание сосредоточится на том, кто убит и где, а не на самом факте убийства.
Следствие по делу, если и откроется, будет постоянно прерываться взрывами гомерического хохота.
Все возможно в подлунном мире, в этой связи следовало хорошенько подумать и о Лорел Редстоун. Не исключено, что меня принимают за дурачка. Лорел энергично зашагала через открытое пространство по направлению к главному зданию, я едва поспевал за ней.
— Куда вы направляетесь? Я хочу получить свою одежду и пистолет.
— Вам надо расписаться о прибытии и тут же расписаться об отъезде, если вы намерены это сделать.
— Каждый из тех, кто сейчас в лагере, отметился в регистрационном, листе?
Она утвердительно кивнула:
— Туда вносятся имена плюс дата прибытия. Кроме того, имеются фотографии — портреты каждого из нас. Поймите, мы должны знать, кто присоединяется к группе. Совет не может допустить сюда любопытных, людей нечестных, любителей поглазеть на обнаженное тело и т. д.
Мои подозрения еще не рассеялись, поэтому я ухмыльнулся и с вызовом заявил:
— Да, я совсем забыл сообщить, что являюсь большим любителем поглазеть на обнаженное тело, я безумный сексопатологический тип.
— Не хотите ли лучше поглазеть на регистрационные листы?
— Охотно.
— Они в комнате Совета.
Оказалось, что в Фэйрвью в настоящее время обретается примерно сотня отдыхающих, половина из них мужчины. Нельзя исключать, что стрелок находился среди этих пятидесяти. Во всяком случае, их имена или фотографии могут что-нибудь сказать. Я чувствовал себя очень неуютно в обнаженном виде на этом голом пространстве, но, поскольку все остальные находились абсолютно в таком же положении, никто не указывал на меня пальцем.
В помещении Совета было пусто. Лорел подошла к канцелярскому шкафу, достала конверт из плотной бумаги и протянула его мне. Внутри конверта обнаружилась пачка листков и фотографий. Я разложил их на длинном столе, уселся и принялся изучать. В левой части каждого листа был список имен, рядом с каждым именем — адрес (при этом указывался только город) и дата зачисления в Фэйрвью. Другие листы составлялись ежедневно, в них стояли подписи тех, кто в этот день прибыл в лагерь или убыл из него.
