Он вспоминал вопросы, которые они задавали, сидя на лужайке. Еще до всей этой церемонии. Вопросы были целенаправленными, правда, не с самого начала. Сперва они просто интересовались недвижимой собственностью на побережье здесь, в Калузе. «Теперь, когда мы готовимся сделать этот серьезный шаг, пора подумать о том, чтобы по-настоящему обосноваться где-нибудь. А в этой Калузе вроде бы миленькое общество».
Это говорил тот, в черном. «А как вы думаете, может быть, здесь еще осталась какая-нибудь собственность на побережье?» Это спросил рыжий коротышка, посверкивающий глазками и красный от смущения. А потом они перешли к дому Пэрриша. А как, мол, насчет того дома по соседству? Как вы думаете, его не продают? А кто его владелец? Может быть, он захочет его продать? А вы не знаете, как зовут владельца? Как, вы говорите, пишется его фамилия? А звать его, говорите, Джонатаном, да? Джонатан Пэрриш, так? А живет он один?
Все это спрашивал тот, в черном. Теперь отец Эмброуз пытался припомнить все, что он им рассказывая о Джонатане Пэррише и в какой момент они потеряли интерес к этому и перестали задавать вопросы.
Скорее бы прекратился этот дождь! Эти мысли и этот дождь были странно, болезненно связаны: они пугали.
Двое мужчин, сидевших в баре с Уорреном Чамберсом, были полицейскими. Уоррен понимал, что мысль получать приказы от черномазого отнюдь им не улыбается и это их соблазнила оплата, которая была уж больно хороша. Они могли бы сойти за близнецов, если бы не глаза: голубые у одного и карие у другого. Массивные плечи и грудь, широкие запястья и огромные ручищи, а лица — прямо как у полковника Оливера Норта:[3] высокомерные, угрюмые, самодовольные… Уоррен предпочел бы работать с парочкой крокодилов, но в этих краях непросто было найти умелую помощь по слежке. Всего-то четверо полицейских на суточных дежурствах, — шестичасовыми сменами. Чарли в это утро работал от шести до полудня. А Ник только что отработал смену от полудня до шести вечера.
Они сидели в баре под названием «Кэрли», рядом с шоссе номер 41, близ автострады, ведущей в южные штаты. Уоррен был единственный негр в этой забегаловке. Это было не так уж необычно для флоридского городка Калузы, однако он думал, что Чарли с Ником чувствуют себя не слишком уютно, сидя и распивая спиртное с черномазым, даже если учесть, что именно он эту выпивку оплачивает.
— Мы думаем, что кто-то наметил этот дом для налета, — сказал Чарли.
— К этому заключению мы пришли по отдельности, — добавил Ник.
Они даже разговаривали, как близнецы.
— А вы побеседовали с остальными двумя? — спросил Уоррен.
— Да, сегодня. Они не заметили ничего подозрительного.
— Эта машина проезжала мимо, в ней сидели двое мужчин.
— Водитель одет во все черное.
— А другой рыжий.
— Когда это было?
— В мою смену, — ответил Чарли, — где-то около десяти.
— Какой марки машина?
— Голубая «хонда-сивик».
— Номера флоридские?
— Да.
— Взята напрокат?
— Нет. Вы все время опережаете меня, Чамберс. Вы хотите слышать то, за что вы платите, или хотите отвечать вместо меня?
«Вышибить бы все твои проклятые нахальные зубы», — подумал Уоррен. А вслух сказал:
— Хорошо, продолжайте.
— Они проехали мимо этого дома, потом въехали на дорожку к церкви, там развернулись и еще раз прокатились мимо дома. Но на этот раз медленнее, рассматривая там все, приглядываясь.
— Это было в десять десять — десять пятнадцать?
— Да, где-то так.
— Машина не останавливалась?
— Нет. Просто медленно проехала мимо, и оба они смотрели во все глаза.
— А где находились вы?
— Внутри дома.
Чарли заметил недовольное выражение лица Уоррена.
— Что-нибудь не так?
— Да нет, если это вас не беспокоит.
— Примерно тогда и я подключился, — сказал Ник. — В свою смену.
— Замечательно.
— Если бы кто-то нас застукал, мы показали бы свои удостоверения и сказали, что нам дало задание калузское управление полиции.
— У меня никаких претензий нет, — сказал Уоррен.
— Но вас вроде бы это немного беспокоит, — сказан Чарли.
— Нет-нет.
— Я имею в виду вот что: раз вы хотите, чтобы мы увидели, как кто-то войдет в дом, то лучше всего наблюдать изнутри дома, разве не так?
— Да, этот способ лучше всего, — сказал Уоррен и подумал: «Сломать бы твой проклятый деревенский нос местах в шести».
— Итак, — сказал он вслух, — это было примерно в десять, в десять пятнадцать, когда машина проехала там во второй раз.
— Да, так, — ответил Чарли.
— В какой вы были комнате?
— В спальне на втором этаже. Оттуда отлично видно дорогу и побережье тоже, если переходить от окна к окну. Единственное неудобство в том, что там нет кондиционера, а наверху все чертовски прогревается и очень душно.
— Даже при таком проклятом дожде, — добавил Ник.
Уоррен давно заметил, что законопослушные полицейские из простонародья редко откровенно нарушают правила. Они могут пристрелить вас за один неприязненный взгляд, но они всегда осторожны и вежливы в выражениях и почти не допускают бранных слов.
— И когда в следующий раз эта машина проехала мимо? — спросил Уоррен.
— Что-то около одиннадцати двадцати, — ответил Чарли. — Не только проехала мимо, но и припарковалась на другой стороне улицы.
— И сколько они там просидели?
— Почти весь день и еще ночь — до пяти утра, — сказал Ник.
— Так-так, — пробурчал Уоррен.
— Я все время следил и все видел из окна верхнего этажа. Мы же не любители какие-нибудь, — сказал Чарли, глядя в его нахмуренное лицо.
— Надеюсь, что нет. Хотя выглядит это как раз по-любительски: двое стерегут дом, попеременно глазея из окна и маяча перед входными дверями.
— Никто меня не видел в окне, — сказал Чарли.
— А я проехал мимо вроде как по своим делам.
— А они так и продолжали сидеть?
— Да они там весь день просидели, — сказал Чарли. — Я же говорил, — и потом до утра.
— И вы говорите, что они не знали, что вы в доме?
— Да, я говорю, что никто меня не заметил.
— И что же вы сделали, Ник? Разъезжали взад-вперед, пока они наконец не заметили вашу машину?
— Я же вам говорю, что меня никто не видел, — сердито сказал Чарли.
— И меня тоже, — сказал Ник. — Я только один раз проехал мимо дома и припарковался у Пеликанового рифа, прошел вверх по побережью, вошел в дом с черного хода и сменил Чарли, где-то без двадцати час.
— А «хонда» все еще была припаркована там?
— И в котором часу она уехала?
— После пяти утра.
— И они сидели, наблюдая за домом, все это время, так?
— Да, наблюдали, — сказал Ник.
— Рассматривали карты, очень долго и подробно, — сказал Чарли, — но за домом наблюдали.
— А почему же, как вы думаете, они наблюдали за домом такое продолжительное время? — спросил Уоррен.
— Только не потому, что засекли кого-то из нас, — ответил Чарли, — если вы так предполагаете.
— А я думаю, что они заметили там какое-то движение, — сказал Ник. — Пытались увидеть, кто входит в дом и в какое время выходит. А дом выглядел пустым, и они не получили никаких сведений.
— Если только не заметили, как вы входили туда со стороны побережья.
— Нет, они же сидели в машине, когда Ник пришел меня сменить, — сказал Чарли. — Вы начинаете раздражать меня, Чамберс. Если вы полагаете, что мы не способны сделать эту проклятую работу, доступную даже для маменькиных сынков, то наймите себе кого-нибудь другого. Никто из моих знакомых не согласился бы торчать целый день в пустом доме за какие-то дерьмовые десять баксов в час.
— Значит, десять баксов дерьмовые? — спросил Уоррен.
— Я получаю по пятнадцать, когда слежу за посетителями в загородном клубе, — сказал Чарли. — Когда они там танцуют.
— И сколько раз в неделю вы этим занимаетесь?
— Ну…
— Черт подери, вы меня уже достали, — сказал Уоррен. — Вы здесь получаете по шестьдесят баксов в день и работаете каждый день, что означает, по-моему, четыреста двадцать баксов в неделю, а это побольше, чем вы имеете в полиции. Работа по совместительству никогда не оплачивается так высоко, и вы это знаете.
— Может быть, это и верно, — сказал Чарли. — Только это не означает, что мы обязаны выслушивать, что нас, мол, засекли два каких-то засранца хиппи в «хонде». Мы не любители, Чамберс. Если вы полагали, что мы любители, то на хрена было нанимать нас. И гоните наши баксы. Мы ведь работу-то делаем, мужик.
Последовало довольно долгое молчание.
— А может быть, еще пивка? — спросил Чарли.
Уоррен подал знак официантке, темноволосой девушке в очень короткой мини-юбке, чтобы она принесла им еще по порции. Когда спустя пять минут официантка подала пиво и отошла от стола, Чарли сказал:
