— Имеется свидетельство о смерти, и если ты хочешь взглянуть на него…
Я сказал это так, что никто не смог бы заподозрить меня во лжи.
— Тогда кто же ты, черт подери?!
— Это я бы и сам не прочь узнать.
— Ты псих. Ты тронутый, ясно как Божий день.
— Нет, я не сумасшедший, Логан. Это может казаться сумасшествием, но это правда. Всего один, телефонный звонок, и ты убедишься в этом сам. В Колорадо есть компания «Дэвидсон Констракшен». Они строят мосты, производят, монтируют и налаживают оборудование для буровых скважин. Позвони им и спроси.
Он прикрыл лицо руками так, что остались видны только глаза.
— Продолжай.
— Ты веришь в сходство?
— Иногда.
— Такое сходство, о котором я говорю, случается раз в тысячу лет. Мы познакомились с Джони два года назад. Когда я сказал, что я не знаю, кто я, это правда только отчасти. Я знаю, что меня зовут Джордж Вильсон, но это все. Я не знаю, откуда я родом и кем я был. У меня не было возможности выяснить, преступник ли я, служил ли я в армии… потому что мои пальцы не оставляют отпечатков. Видишь?
Я показал ему ладони, и он, нахмурившись, кивнул.
— Я слышал об этом.
— Не все, Логан. В автокатастрофе я потерял память.
— Расскажи мне с самого начала.
— А это и есть почти начало, так как до катастрофы я помню только двенадцать часов. — Я вытащил сигарету и закурил. — Два года назад компания «Дэвидсон» отправила по маленьким городкам автобус, чтобы навербовать пару десятков строительных рабочих. Пятнадцать человек подписали контракт, бросили свой нехитрый скарб в балаганчик и хорошенько повеселились напоследок. В одиннадцать вечера в автобус закинули пятнадцать бесчувственных тел и повезли в лагерь. На крутом вираже машина сорвалась с обрыва и превратилась в пылающий костер на дне оврага.
Я очнулся на земле и понял, что легко отделался. Полежав несколько минут, я побрел к тому, что раньше было автобусом. Сейчас это был столб огня, а в нос мне шибануло запахом жарившихся там людей. Жуткое зрелище. Кто-то дико орал, высунув голову. Я увидел человека, зажатого среди искореженного железа. Пламя вот-вот должно было наброситься на него. Мне удалось подползти к нему и освободить из-под обломков. Так я сжег свои пальчики. Чертовы железяки раскалились докрасна.
Не успели мы отбежать и на пятнадцать шагов, как рванули топливные баки. Взрывная волна швырнула нас на землю, разметав по окрестностям оставшихся в автобусе. Я потерял сознание. Когда я пришел в себя, было темно. Тот парень нашел ручей и обмыл меня. Мои ладони представляли из себя два куска сырого кровоточащего мяса. Но не истерзанная плоть напугала меня, а то, что я потерял память. Никогда я не испытывал такого ужаса, как в те мгновения, и, наверное, сошел бы с ума, если бы опять не потерял сознание. Через два дня я очнулся в госпитале. Тому парню удалось остановить проходящую машину и вызвать помощь.
Дальше будет немножко смешно. Когда я очнулся в госпитале, я подумал, что действительно сошел с ума: я лежал на кровати и в то же время видел самого себя, стоящего рядом. Пришлось доктору, двум сестричкам и самому Чарли Дэвидсону убеждать меня, что я здоров. Парень, на которого я смотрел, был как две капли воды похож на меня, и даже если бы мы родились двойняшками, наше сходство не было бы более полным.
О, врачи много рассуждали по этому поводу. Я представлял очень интересный случай в медицинской практике: во-первых, потому что полностью потерял память, и, во-вторых, по причине своей поразительной похожести на другого человека. Его звали Джони Макбрайд. Мое имя было написано изнутри на рубашке. Все мои вещи и документы сгорели в огне, как и у большинства других ехавших в автобусе. Но некоторые сумки огонь пощадил, и среди них оказалась сумка Джони. Он кругом был везучей меня.
Как бы там ни было, после этого мы стали не разлей вода. Все, что мы делали, мы делали вместе. Мы побывали в стольких переделках, что их с лихвой хватило бы на десятерых, и нас стали называть двуликим дьяволом…
Я затянулся сигаретой и не торопился выпускать дым. Я готовился к подобному разговору десятки раз, прокручивая в мозгу свой рассказ, но когда пришлось говорить об этом, я с трудом выдавливал слова.
— Несколько недель назад мы работали на мосту. Я сорвался и повис на страховочном фале. Подо мной в пятидесяти футах ревела река, ветер раскачивал меня, и вместе со мной ерзала на балке веревка, быстро перетираясь. У меня было лишь несколько секунд, положение казалось безнадежным.
Джони не раздумывая поспешил мне на помощь. Но, как видно, на этот раз удача отвернулась от него. Он поскользнулся, потерял равновесие и стал падать. Его страховочный конец не выдержал и лопнул. Мне же все-таки повезло. Меня успели вытащить. Два дня мы искали его тело, потом захоронили то, что нам удалось найти. Насколько мне известно, у него не было семьи. Я взялся разбирать его личные бумаги. Джони никогда не рассказывал о себе, и я понял почему. Я наткнулся на письмо, которое он начал писать. Оно валялось среди прочего старого хлама. Вероятно, он забыл о нем. Из этого письма я узнал, почему он не любил вспоминать прошлое. Я помню каждое слово. Хочешь послушать?
Логан едва заметно кивнул.
— «Они выгнали меня из Линкастла три года назад, они отняли мои деньги, мою честь и мою любовь. Они отобрали у меня все, а она смеялась, когда они делали это. Она смеялась, потом ушла к нему, а этот садист и ублюдок, который работает на него, пытался зарезать меня ножом. Я бежал. Я бежал и бежал, и никогда не останавливался. И бежать мне придется всю жизнь».
— Это все, — сказал я.
— Я не слышал ни одного имени, — заметил Логан.
— Да, никаких имен. Но они мне и не нужны. По ходу дела я выясню их имена. И ты знаешь, что я сделаю, когда доберусь до них?
Он ждал, что я скажу ему об этом. А я хотел, чтобы он сам догадался, и поэтому осклабился, как полный идиот. Он догадался, и догадался правильно.
— Зачем тебе это нужно?
— Зачем? Затем, что Джони Макбрайд был самым лучшим парнем на свете. Он был настоящим другом, и погиб, пытаясь спасти мою жизнь. Клянусь Богом, я намерен вернуть все, что они отобрали у него. Слышишь меня?
— Это серьезный разговор. Но ты многое принимаешь на веру, не требуя никаких доказательств. Практически ничего не зная, ты готов сказать, что он невиновен.
Я встал и сунул сигареты в карман.
— За пару лет можно хорошо узнать человека. Когда ты ешь, спишь, дерешься вместе с ним, ты узнаешь о нем все. Джони никого не убивал.
Мы находились как раз в центре дансинга, когда Логан похлопал меня по плечу. Было что-то подозрительное во всем его облике. Он стоял подавшись вперед, руки, полностью расслабленные, висели вдоль туловища. Вылитый боксер, ожидающий сигнала к началу схватки.
— Ты все красиво расписал, Джони. Теперь я намерен выяснить, много ли в твоем рассказе правды.
Его губы расползлись, обнажая зубы.
— У меня есть отличный способ проверить, Макбрайд ты или нет.
Он провел правый боковой, да такой резкий и мощный, что я едва успел нырнуть под руку, иначе он оторвал бы мне голову. Я ударил его ребром ладони по шее, а потом кулаком в солнечное сплетение. Еще один удар в брюшную полость сломал его пополам, а последний, в голову, швырнул на пол.
Логан лежал, свернувшись калачиком, уставившись в пол остекленевшими глазами, его обед изо всех сил пытался продраться через стиснутые зубы. Я дал ему добрых десять секунд, но он так и не встал. Он глубоко заблуждался, если полагал, что я буду играть роль благородного спортсмена. Я приближался к нему, и он неминуемо проглотил бы свои зубы, но вдруг неожиданно улыбнулся мне.
Да, да, именно улыбнулся. Как будто это было смешно. Его рот был в крови, но у него получилась настоящая улыбка.
— Все в порядке, Вильсон, — сказал он.
Я подал ему руку, помог подняться и поддерживал до тех пор, пока он не смог идти сам.
— Что за фокусы, Логан? С чего это ты размахался кулаками?
Он опять улыбнулся.
— Настоящий Макбрайд не стал бы драться. После возвращения с войны он стал трусом. Он до смерти боялся боли. С тобой все о’кей, Вильсон.
— Макбрайд. Джони Макбрайд, запомни.
— О’кей, Джони.
— И заруби себе на носу, что я не трус, Логан.
— Я это понял. Но кое-кто может думать по-другому.
— Кое-кто будет ужасно удивлен.
— Да, — Логан секунду загадочно смотрел на меня, потом опять улыбнулся.
Я помог Логану сесть в автомобиль, закурил ему сигарету и ждал, когда он будет в состоянии ехать назад в город. Время от времени он встряхивал головой, пытаясь прояснить свои мозги. После падения пиджак разорвался на локтях, но журналист не держал обиды на меня.
Он завел машину и сказал:
— Где это ты научился таким приемчикам?
