Глава 4
Я сидел в своем автомобиле у ворот резиденции Торнсенов, слушая, как нескончаемый дождь барабанит по крыше машины, и еще раз по крупицам восстанавливал все детали разговора с миссис Торнсен. Во всяком случае она дала «добро» агентству на продолжение расследования. Так как это стоило ей недешево, я решил, что она должна получить хоть что-то за свои деньги.
Наконец я включил зажигание и медленно поехал вдоль высокой ограды, опоясывающей поместье. Как я и ожидал, дорога сворачивала направо в узкую аллейку, по которой я и поехал. Ограда была все еще видна. Я надеялся, что аллея приведет меня к коттеджу, где жила Анджела Торнсен, и не ошибся.
Оставив машину на влажной травянистой обочине и надев дождевик, я пошел по бетонированной дорожке, пока не увидел коттедж. Он был небольшим, примерно на три спальни и одну гостиную. Перед ним стоял обшарпанный, видавший виды ржавый «жук», тот самый, на котором она ездила по городу.
Я подошел к двери. Так как крыльца с навесом не было, дождь поливал меня, пока я названивал в звонок. Наконец дверь отворилась, и я увидел перед собой высокую, коренастую и сильную негритянку, которая оглядела меня с ног до головы, а затем спросила хриплым голосом:
– Что вам угодно, мистер?
– Мне нужна мисс Анджела Торнсен, – ответил я, разглядывая ее в упор.
– Ничего не получится мистер. Мисс Анджела незнакомцев не принимает.
Я достал удостоверение и сунул ей под нос.
– Меня она примет, – добавил я «полицейским» голосом, не терпящим возражений. – Пропустите меня, я весь промок.
Она пробежала глазами по раскрытому удостоверению, еще раз взглянула на меня и, проговорив, словно отрезав, «ждите», захлопнула дверь перед моим носом.
Так вот она какая – Ханна Смедли! Я пожалел старого Джоша. С такой запьешь – ничего удивительного.
Я стоял под дождем и ждал. Время тянулось очень медленно. Через пять минут я вновь придавил пальцем кнопку звонка и держал ее. Внутри кто-то зашевелился, дверь распахнулась, и на пороге показалась миссис Смедли.
– Войдите, снимите плащ и вытрите ноги: за вами некому убирать.
Сняв макинтош и шляпу, с которых текла вода, я вошел в просторную гостиную, хорошо обставленную, с креслами и большим телевизором. Всю обстановку я только бегло окинул взглядом и сосредоточился на девушке, которая сидела в кресле и пристально меня разглядывала. Теперь на Анджеле не было темных очков и скрывавшей ее лицо шляпы. Свет из окна падал прямо на нее.
Я немного опешил, и было от чего. Когда я спросил ее мать, не дружит ли ее дочь с молодыми людьми, она ответила буквально следующее: «Вряд ли. Не могу себе представить, чтобы какой-нибудь приличный парень заинтересовался Анджелой. Как я уже сказала, она некрасива».
Что это? Материнская ревность? Я посмотрел на девушку. Она напоминала кинозвезду Одри Хепберн, когда та впервые появилась на экране: тот же классический овал лица с правильными чертами, каштановые волосы, серьезные темно-карие глаза. Возможно, фигура была тощей, но, взглянув на ее лицо, вы обнаруживали, что она вполне соблазнительна.
– Извините за вторжение, мисс Торнсен. Я надеюсь, что вы могли бы помочь мне в одном деле.
Она улыбнулась и указала на кресло:
– Надеюсь, что смогу, мистер Уоллес. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю или кофе?
– Спасибо, не хочу, – сказал я, присаживаясь.
– Вы частный детектив? – Она держала в руках мое удостоверение.
– Именно так, мисс Торнсен.
– Ваша жизнь, должно быть, полна приключений. Я читала много книг подобного рода.
– Жизнь частного детектива, мисс Торнсен, совсем не такая, какой ее описывают в книгах. Значительную часть времени приходится просиживать в машинах или пытаться разговаривать с людьми, которые этого не хотят.
Она вновь улыбнулась:
– Итак, вы пришли ко мне. Разрешите узнать, почему?
– У меня задание разыскать вашего брата. – Я внимательно наблюдал за ней, но улыбка ее не исчезла. Она даже казалась заинтересованной.
– Моего брата? Терри?
– Да. Видите ли, одна старая леди завещала ему деньги, и, пока мы его не найдем, деньги останутся в банке. Вот этим я и занимаюсь.
– Вы говорите, что какая-то старая дама оставила Терри деньги?
– Да, мисс Торнсен.
– Очень мило с ее стороны. И кто же она?
Мое лицо приняло траурное выражение.
– Вот вам и проза моей работы. Шеф велел мне только найти Терри Торнсена, так как ему оставлены деньги. Ее имя мне не назвали. Знаю только, что вашему брату оставлено сто тысяч долларов. Вот мне и приходится наводить повсюду справки.
Она подалась вперед на своем кресле.
– Вы говорите – сто тысяч долларов?
– Да, это верно, мисс Торнсен.
Она вновь откинулась на спинку кресла и улыбнулась:
– Как мило.
– Для него – прекрасно, – заметил я. – Но его надо сначала найти. Вы можете мне в этом помочь?
– К сожалению, нет. Я уже много месяцев не видела брата.
– Может быть, он писал вам или звонил?
– Нет. – Улыбка на лице сменилась грустным выражением. – И это доставляет мне глубокую боль, мистер Уоллес. Раньше мы были очень близки с братом.
Я не мог понять, говорит ли она правду, но если лгала, то делала это с большим мастерством.
– Может быть, вы знакомы с каким-нибудь его другом, который мог бы мне помочь? – предположил я.
Она печально покачала головой:
– К сожалению, я не знаю его друзей.
– Вы, должно быть, знаете, что он играл на пианино в «Дэд-Энд клаб», а потом неожиданно исчез.
Глаза ее немного расширились – это можно было счесть выражением удивления.
– Нет, мне это неизвестно.
– Итак, вы не можете мне помочь?
– К сожалению, нет. Оставьте мне вашу визитную карточку, и, если я что-нибудь услышу о Терри, обещаю позвонить вам.
Я поднялся:
– Был бы вам очень признателен, если бы вы это сделали. Просто обидно. Такие деньги лежат в банке, а ваш брат, возможно, нуждается в них и ничего об этом не знает.
Она кивнула и тоже поднялась.
– Действительно, обидно.
В заключение я подкинул ей вопрос, чтобы окончательно определить, говорит ли она правду или артистически лжет. Внимательно глядя на нее, спросил:
– А вы случайно не знаете, где бы я мог найти Хенка Смедли?
Если бы не мой пристальный взгляд, я бы мог и не заметить едва уловимое движение ее глаз и легкую напряженность безмятежной улыбки. Я знал наверняка, что теперь она кое-что заподозрила. Небольшая пауза и вновь улыбка:
– Хенка Смедли? Удивительно. Вы имеете в виду того чернокожего мальчугана, который когда-то работал в нашем саду?
– Да, мисс Торнсен, – решил я ей подыграть в роли простака. – Хенк, сын миссис Смедли. Вы не знаете, где его можно увидеть?
– Не знаю. Мы давно его не видели, ни я, ни его мать.
Теперь я знал, что она лгала и делала это очень умело. Такие мастера мне раньше не попадались. Анджела легко могла бы меня одурачить, если бы я своими глазами не видел, как она входила в этот вертеп «Черная шкатулка».
Я тоже решил играть до конца и удивленно пожал плечами.
– Похоже, что вашего брата нелегко будет разыскать. – Я окинул ее своим жестким «полицейским» взглядом. – Но мы будем стараться, мисс Торнсен. Когда наше агентство за что-нибудь берется, оно не отступает, пока не доведет работу до конца. Вам, наверное, будет интересно узнать, когда мы найдем вашего брата. – Я улыбнулся. – Я обязательно дам вам знать.
Оставив ее неподвижно стоящей посреди гостиной, уже без улыбки, я прошел в коридор, надел макинтош, нахлобучил свою шляпу и направился по бетонированной дорожке к своей машине.
Итак, мать назвала свою дочь отставшей в развитии и некрасивой. Эта особа двадцати четырех лет оказалась изощренной лгуньей, каких я никогда раньше не встречал. Какого дурачка она пыталась из меня сделать! Если бы я не спросил ее о Хенке, у меня не было бы ни малейшей возможности уличить ее во лжи и я бы поверил всему, что она говорила.
Сев в машину и тронувшись с места, я подумал: что она теперь предпримет? Свяжется с братом? Или с Хенком? А может, вообще ничего не предпримет?
Я развернул машину и выехал на шоссе.
Приехав в агентство, я нашел Билла потеющим над пишущей машинкой: он отстукивал двумя пальцами свой рапорт. Я рассказал ему о своей беседе с Анджелой и подвел итог:
– Да, это еще тот характерец. Она великолепно умеет лгать. У нее стальные нервы, она сексапильна, притворяется, что не знает, где ее брат, и, не моргнув, заявляет, что уже много лет не видела Хенка Смедли.
– Мне все же непонятно, почему ты так рвешься найти брата, – сказал Билл. – По-моему, главная фигура здесь – Хенк.
– Возможно, ты и прав, – ответил я, пододвигая к себе пишущую машинку, – но у меня есть подозрение, что ключевая фигура все-таки Терри. Возможно, я и ошибаюсь. Давай-ка займемся этими отчетами.
Было где-то 19.20, когда мы закончили отчеты и положили их в досье Торнсенов.
– Что дальше? – спросил Билл.
