— Не совсем, — попытался объяснить Джимми. — Его нашел доктор Лэтимер, но я сказал ему, где он.
— Звучит довольно мудрено, — заметил Уайт. — Но пока мы не будем в этом разбираться. Показаниями займемся позже. Вы знаете, где тело?
Под руководством Джимми они вышли на берег и зашагали вверх по течению.
— Этим путем вы шли раньше? — спросил суперинтендент.
— Да.
Уайт посмотрел на землю. Берег во многих местах пропитался водой, которая почти сразу же наполняла следы.
— Искать следы здесь бессмысленно, — заметил он.
За углом впереди над тростниками поднималась струйка голубого дыма. Шага через два они увидели доктора Лэтимера, который стоял куря сигарету и глядя на противоположный берег. При их приближении он повернулся:
— Добрый день, суперинтендент. Времени вы не теряете.
— В делах такого рода нужно действовать быстро, — ответил Уайт. — Главный констебль вот-вот прибудет, и я вызвал медицинский фургон из участка. Полагаю, вы хотели бы произвести вскрытие в морге Парвы?
— Да, — кивнул Лэтимер. — Хотя вскрытие едва ли покажет что-нибудь, чего бы я уже не знал. Но нельзя забывать и о моем гонораре полицейского хирурга. — Доктор весело усмехнулся. Какой бы ни была его первоначальная реакция, сейчас он явно пришел в себя. — Прошу вас. — Лэтимер шагнул в сторону, пропуская их.
Как и предполагал Джимми, тело находилось на маленьком сухом пригорке. Ноги торчали в сторону реки, и, глядя на них сейчас, он удивлялся, что подумал, будто они могут принадлежать живому человеку. Сэр Питер лежал на спине в брюках гольф и рубашке без рукавов, почти касаясь головой тростников, которые окаймляли пригорок с трех сторон. При жизни он был румяным полным мужчиной, и Джимми стало не по себе при виде его неестественно бледных щек и губ и толстого живота, свесившегося на угол пригорка. В тишине слышалось жужжание мух. Трава и тростник над головой сэра Питера были покрыты темными пятнами.
Лэтимер опустился на одно колено рядом с телом и, просунув руку под плечо, приподнял голову.
— Можете сами убедиться, что произошло, — отгоняя мух, заговорил он тоном профессора, читающего лекцию студентам-медикам. — Пуля вошла в правый глаз и вышла вот здесь... — он указал на страшную рану на затылке, — вместе с большей частью мозга. Возможно, она распалась на фрагменты при ударе о твердую оболочку мозга, что объяснило бы кровавое месиво. Узнаем это после вскрытия.
Лэтимер опустил голову мертвеца на прежнее место.
— Что это была за пуля? — спросил Уайт.
— Судя по входному отверстию, очень маленькая. Пистолетная, возможно, ружейная..
— А расстояние?
— Достаточно близкое. Я бы сказал, один-два фута. Обратите внимание на отсутствие ожога вокруг раны.
— Далековато для самоубийства, — задумчиво промолвил суперинтендент.
— Вы когда-нибудь видели самоубийцу, который выстрелил себе в глаз? — осведомился доктор. — К тому же где оружие? Я его не нашел. Нет, боюсь, это не самоубийство, — с сожалением добавил он.
— Еще один вопрос, — сказал Уайт. — Как по-вашему, сколько времени он мертв?
Доктор покачал головой:
— На это чертовски трудно ответить. Сейчас почти шесть. Я не смотрел на часы, когда обнаружил его. А вы, Джимми?
— Думаю, тогда было около пяти, — отозвался тот, — но я не уверен.
— Допустим, пять. Тогда тело было еще теплым. Его могли убить незадолго до того, как я обнаружил труп. — Показалось ли Джимми, или Лэтимер действительно при этих словах посмотрел на него? — А может быть, он пролежал здесь какое-то время. Тело находилось на солнце и, естественно, оставалось теплым. Оно и сейчас такое. С другой стороны, если бы его убили прямо перед моим приходом, пятна крови были бы еще влажными. Хотя опять же солнце высушило бы их достаточно быстро. Простите, суперинтендент, но условия не позволяют точно определить время смерти.
— Да, — терпеливо произнес Уайт, — но полагаю, доктор, вы можете указать примерные рамки?
Лэтимер поджал губы.
— Эти рамки настолько широки, что вам от них не будет никакого толку. Врачи не волшебники. Могу лишь сказать, что, когда я его обнаружил, он был мертв не более семи часов.
— А другая рамка? — настаивал Уайт.
— Несколько минут.
— Благодарю вас, сэр. А теперь... О, добрый день, сэр!
Последние слова суперинтендента были обращены к невысокому коренастому мужчине с военной выправкой, который подошел к ним. Другие полицейские выпрямились и отдали честь. Атмосфера сразу же стала куда более официальной. Главный констебль графства, майор Строуд, пользовался популярностью у подчиненных, но требовал от них строгого соблюдения дисциплины.
Скрупулезно отсалютовав в ответ, он кивнул Лэтимеру, окинул труп бесстрастным взглядом и повернулся к Уайту:
— Самоубийство?
— Доктор так не считает, сэр.
— Хм! Значит, кто-то застрелил его, когда он здесь стоял?
— Обратите внимание, сэр, — указал суперинтендент, — что на покойном рубашка без рукавов. Думаю, его пиджак лежит под ним.
— Это означает, что он сидел на нем, когда был убит?
— Похоже на то, сэр.
Майор Строуд нахмурился.
— Черт возьми, застрелить сидящего! — пробормотал он. Очевидно, в его глазах столь неспортивное поведение убийцы усиливало тяжесть преступления. — Ну и кто же первым его обнаружил? Полагаю, вы? — Он резко повернулся к Джимми.
— Ну... — смущенно начал Джимми.
— Как ваша фамилия?
— Рендел, сэр.
— Вы имеете какое-нибудь отношение к Джервасу Ренделу, который охотился со мной в Чарберй?
— Он мой отец, сэр.
— Отлично! -— Манеры главного констебля стали более дружелюбными. — Ну и что с вами приключилось?
— Я шел по берегу, когда увидел лежащего здесь сэра Питера. Точнее, только его ноги. Я подумал, что он сидит на пригорке. Мне... мне не хотелось его беспокоить, поэтому я вернулся к дорожному углу, чтобы пройти другим путем. У ворот я встретил доктора и в разговоре упомянул о том, что видел. Он сразу отправился сюда и...
— Почему вы пошли сюда, Лэтимер? — прервал Строуд.
— Он был моим пациентом, — ответил доктор, — и я знал, что ему вредно сидеть на солнце.
— Почему?
— В прошлом году у него был тяжелый солнечный удар, и никто не мог его заставить носить шляпу. Когда я услышал, что он сидит здесь, то счел своим долгом его предупредить.
— И вы обнаружили... это? — Строуд весьма непочтительно ткнул пальцем в сторону трупа.
— Вот именно.
— Хм! Скверная история, доктор. — Главный констебль сделал длительную паузу, во время которой подчиненные терпеливо ожидали продолжения. — Полагаю, тело нужно убрать. Вы позаботились о приготовлениях, Уайт?
— Я вызвал фургон, сэр, — ответил суперинтендент. — Он должен прибыть с минуты на минуту. Доктор Лэтимер предпочитает сделать вскрытие в Парве.
— И правильно. Вы уже взяли показания?
— Еще нет, сэр. С вашего разрешения, я хочу сначала побеседовать с рабочими лесопилки и узнать, что они могут сообщить. Потом я возьму показания у этого джентльмена... — он указал на Джимми, — и других джентльменов-рыболовов в «Гербе Полуорти». Далее нужно сообщить леди...
— Кому? Ах да, вдове! Конечно, кто-то должен сообщить бедняжке. Думаю, это стоит сделать мне. Понимаете, мы лучше поймем друг друга... — Указав таким деликатным образом на социальную пропасть, разделяющую главных констеблей и жен баронетов с одной стороны и полицейских суперинтендентов с другой, он покраснел и откашлялся. — Значит, договорились. Завтра утром, Уайт, пришлите мне домой копии протоколов всех показаний. Вечером я приглашен на обед, но, если смогу вырваться, присоединюсь к вам попозже в «Гербе Полуорти».
— Очень хорошо, сэр. А вот и фургон.
— Отлично. Полагаю, доктор, вы будете сопровождать тело?
— Нет, — ответил Лэтимер. — Сначала я должен посетить пациента в здешнем коттедже. Подъеду позже. Надеюсь, вскрытие не займет много времени.
— Мы хотим получить ваше заключение как можно скорее.
— Может быть, — предложил суперинтендент, — доктор после вскрытия приедет в Магну и я возьму у него показания вместе с остальными?
— Превосходно. Приступайте! — нетерпеливо скомандовал Строуд. — Как лучше всего пройти в Мэнор?
— Через поместье, — отозвался Лэтимер. — Мне как раз в ту сторону. Я провожу вас.
— Если можно, я бы тоже хотел пойти, — сказал Джимми, удивляясь собственной смелости.
— Вы? Почему? — осведомился Строуд.
— Леди Пэкер... э-э... мой друг, — неуверенно объяснил Джимми, — и я бы хотел... — Он не договорил.
— Весьма достойно с вашей стороны, — одобрил главный констебль. — Если она ваш друг, это может смягчить удар. У вас есть возражения, Уайт?
— Никаких, сэр, если молодой джентльмен вернется в «Герб Полуорти» для дачи показаний.
