Знал ли я его! Мне довелось в свое время расставить Парри (который, будучи страстным любителем всякого рода ребусов, загадок, кроссвордов, каламбуров, игры слов и прочих детских забав, прилагал в конце своих писем вместо подписи виньетку с изображением Эйфелевой башни) западню, в которую он попал, несмотря на всю свою изобретательность, чем доставил мне живейшее удовольствие. Однако этому элегантному и образованному гангстеру, специализировавшемуся на краже жемчуга и ювелирных изделий, не суждено было сгинуть в тюрьме. Умение продумывать и безошибочно осуществлять кражи сочеталось в нем с редкой способностью проходить сквозь стены. Пенитенциарную службу Франции никак нельзя было обвинить в нерасторопности. Повсюду, будь то Лондон, Берлин, Вена или Нью-Йорк, Джо Эйфелева Башня безнаказанно выходил сухим из воды. Это был ас в своем деле. Он погиб в Англии, в начале 1938 г. Его тело, наполовину обглоданное крабами, нашли на одном из пляжей Корнуэлла, где он отдыхал под чужим именем, в антракте между двумя ограблениями. Он утонул во время купания. Ювелиры и полицейские всего мира вздохнули с облегчением.
Зачем понадобилось Коломеру собирать материалы этого стародавнего дела? Я тщательно просмотрел статьи, опубликованные в свое время в местной прессе.
– Это открывает перед вами новые горизонты? – поинтересовался комиссар, наблюдая за тем, как я перебираю пожелтевшие вырезки.
– Нет. Во всяком случае, не Джо Эйфелева Башня повинен в смерти Коломера,– ответил я, постучал пальцем по фотографии гангстера, украшавшей одну из вырезок.
– Хе-хе-хе! Как знать? – ухмыльнулся он.– Так ли уж невероятно появление призрака в таком городе, как Лион, кишащем спиритами, теософами и прочими мистиками?
Было уже поздно. Я поднялся со скрипучего стула.
– Перед тем как зайти к вам, я побывал на Монетной улице,– сказал я.– Захотелось самому подышать этим воздухом. Ничего особенного я там не обнаружил и вполне мог бы утаить эту незначительную прогулку, если бы не был почти уверен в том, что хозяин гостиницы проинформирует вас о ней. Словом, не устремляйтесь по ложному следу. Я представился родственником Боба и довольно витиевато распространялся о его невесте, сестре, тетке, детской краснухе и т. п. И все это, как уже было сказано, довольно безрезультатно. Хозяин говорит много, чтобы не сказать ничего, и, как мне кажется, в общем-то мало что знает…
– Благодарю вас,– многозначительно произнес комиссар, провожая меня до двери.– В наших обоюдных интересах ничего не скрывать друг от друга.
Я глубокомысленно кивнул. Что не помешало мне, когда я спускался по сырой лестнице, отдаться легкому приступу веселья.
Глава V
Сведения о Коломере
Натолкнувшись в тумане на трех туземцев, я выяснил у них, в каком направлении от площади Белькур находится улица Альфреда Жарри, и в раздумье зашагал к жилищу адвоката.
Итак, Коломер почувствовал настоятельную необходимость срочно отправиться в столицу. В попытке осуществить свое намерение он готов был незаконно пересечь демаркационную линию. Купил два билета до Сен-Машеншует. Зачем? Затем, по-видимому, что человек, который должен был его сопровождать, уже ждал его на вокзале. Что это был за человек? Девушка в макинтоше? Убийца? Если глаза мои меня не обманули, убийца и девушка – одно и то же лицо. Разумеется, в разговоре с нье я усомнился в том, что Коломер мог купить билет своему убийце, но все мои возражения были не более чем данью нашей политике «взаимного доверия». Иными словами, условностью и лицемерием.
Мой довод против покупки билета попутчику-убийце звучал бы убедительно, если бы облик Коломера соответствовал тому портрету, который нарисовал мне комиссар. Но таким ли уж безумно растерянным выглядел Коломер? Я наблюдал за ним всего несколько секунд, но могу заявить со всей определенностью: нет. Он был взволнован, это верно, но не напуган. А когда почувствовал, что в него стреляют, на его лице не отразилось ничего, кроме горестного недоумения. Он не был готов к такому повороту событий.
Как бы то ни было, целью поездки являлась улица Вокзальная, 120; таинственный адрес, который при не менее драматических обстоятельствах прошептал мне другой человек: обеспамятевший из концлагеря. Есть ли какая-нибудь связь между этими людьми? И есть ли какая-нибудь связь между Вокзальной (Париж, 19-й округ) и Монетной улицей в Лионе, при том что и ту, и другую облюбовали арабы?
Тут я наступил на ногу какому-то прохожему. Не желая, чтобы он понапрасну терпел от меня эту неприятность, я поинтересовался у него, далеко ли до улицы Альфреда Жарри. Он ответил, что я нахожусь как раз на ней.
Дом № 26 выглядел более чем пристойно. Квартиросъемщик первого этажа ничем не уступал фасаду дома, в чем я без труда убедился после того, как молчаливый, болезненного вида лакей ввел меня в просторный кабинет, где меня поджидал хозяин с сигаретой во рту.
Мэтр Жюльен Монбризон явно не производил впечатление человека, несущего на себе груз непомерных лишений. Он выглядел упитанным, жизнерадостным, ничуть не изменившимся с той поры, как мы встречались с ним в Париже несколько лет тому назад. Приятная округлость, без малейшего намека на вульгарность. Несмотря на мощную комплекцию, он обладал элегантностью и даже некоторым изяществом. Лишь один изъян омрачал его облик. Как последний авантюрист, он обожал украшать свои пальцы перстнями, выбор которых откровенно изобличал в нем дурной вкус. Сегодня, к примеру, он напялил золотую печатку с вправленными в нее бриллиантами, один из которых, плохо сочетаясь с двумя другими, превращал это дорогое украшение в базарную поделку. Впрочем, это была вполне простительная слабость, ничуть не умалявшая присущих этому человеку достоинств. А был он находчивым, хитрым, обладал красноречием циника (мы распили вместе не одну бутылочку) и обаянием приятного собеседника.
При моем появлении он прервал чтение книги – роскошное издание «Сочинений» Эдгара По – и с чарующей улыбкой, протягивая пухлую руку, устремился мне навстречу.
– Бюрма! Вот так сюрприз! – воскликнул он.– Что занесло вас в наши края?
Пока я отвечал, он освободил одно из кресел, заваленное объемистыми томами по юриспруденции. Я сел и по его просьбе начал рассказывать о своей жизни в плену. В большинстве случаев вашим собеседникам на все это наплевать, однако они почему-то считают своим долгом выразить соболезнование по поводу, как они выражаются, «выпавших на вашу долю страданий». Отдав дань моде и исторгнув приличествующие случаю невыносимые банальности, я приступил к интересующей меня теме.
– Вот дьявольщина! – воскликнул он.– Я знал о смерти Коломера, но не мог и предположить, что вы оказались свидетелем его гибели. Для первого впечатления от мирной жизни это, пожалуй, чересчур…
Он раздавил в пепельнице окурок.
– Да, невесело,– согласился я.
Он протянул мне роскошный золотой портсигар.
– Отведайте-ка вот этого,– предложил он.– Такого вы нигде не найдете. Это сигареты «Филип Моррис». У меня есть тут небольшая заначка.
– В самом деле, престижная марка, но… я, извините, не любитель… предпочитаю свою трубку…
– А, эту старую коптилку… Ну, как знаете…
Он зажег мою трубку и свою сигарету.
– Так вот, в отношении Коломера,– произнес он, погружаясь в облако благоуханного дыма,– что думает обо всем этом прославленный детектив?
– Ничего. Я вернулся издалека. Полиция утверждает, что мой ассистент пал жертвой мести… Политической или какой-то иной. И ваши показания подтверждают эту гипотезу.
– А, так вы уже в курсе дела?
– Более или менее. Я знаю, что он был у вас за несколько часов до своей гибели.
– Совершенно верно. Чтобы изъять переданные мне на хранение деньги…
– Минуточку… Откуда у него эти деньги? Говорят о восьми или даже девяти тысячах франков. Это солидная сумма… Солидная для Коломера, не привыкшего экономить.
– Понятия не имею.
– Благодарю вас. Продолжайте.
– Вернувшись, я застал его в этом кресле. Мой слуга не знал, где я ужинаю… но ему было известно, что я вернусь к одиннадцати часам, и он разрешил Коломеру подождать меня здесь. Его поведение настораживало… Бюрма, приходилось ли вам когда-нибудь видеть человека, охваченного животным страхом?
– Приходилось.
– И мне тоже. Например, приговоренного к смерти, утром перед казнью… Так вот, стараясь держаться как обычно, Коломер обнаруживал именно эти признаки страха. Настолько явные, что я поинтересовался о его самочувствии и…
Он заколебался.
– Есть еще одно соображение, о котором я умолчал в разговоре с комиссаром, но которым могу поделиться с вами… Мне показалось, что он нуждается во всей своей наличности для приобретения наркотиков…
