– Вот как? – произнесла она, поднимая бровь. – Неужели это вы, мистер Бойд?
– Мне нужно срочно увидеть вашего мужа, – торопливо сказал я. – Так что давайте без церемоний, хорошо?
Она молча повернулась, и я проследовал за ней. Войдя в гостиную, миссис Лоувел направилась к дивану и решительным жестом пригласила меня присоединиться к ней.
Я дважды обежал комнату глазами, но нигде не обнаружил следов Роджера Лоувела.
– Послушайте, мне нужен ваш муж, разве вы не поняли? – спросил я.
– Он вышел, – сухо ответила она. – Но при всех обстоятельствах я не хочу, чтобы вы надоедали ему сейчас. Он слишком расстроен.
– Ах да, несчастная Женни Шау!
– Всего этого не случилось бы, не приди вы сюда со своими дурацкими вопросами, – заметила она.
– А что дает вам основание столь решительно утверждать это?
– Если бы вы не уговорили ее посетить вас, она осталась бы живой.
– Она была убита потому, что хотела сообщить мне какие-то сведения об Ирен Манделл. Ваш муж потерял зрение только потому, что два года назад захотел узнать, что же случилось с Манделл. Разве вас совсем не интересует, в чем тут дело?
– Почему вы не сядете? – Тон ее голоса изменился, став почти нежным. – Я достаточно долго смотрела на эту мужественную грудь, и она меня воодушевила.
Я сел возле нее. Ее великолепная грудь находилась в нескольких сантиметрах от меня.
– Вот так-то лучше, Дэнни. Ничего, что я так называю вас?
– Это лучше, чем называть меня Оскаром или Горацием. По крайней мере, так считали мои родители.
– Не понимаю, почему мы все время спорим. – Она улыбнулась, обнажив белые зубы с видом лакомки. – Можете называть меня Лорен.
– Согласен, Лорен. Очень рад, что мы стали друзьями. Манделл не вызывает в вас никакого любопытства?
Она нагнулась и осторожно положила руку на мое бедро, но вид у нее был серьезен.
– Дэнни, позвольте объяснить вам одну вещь, хорошо?
– Если вы намерены рассказать мне, как детей находят в капусте, то об этом я уже знаю! – уверил я ее.
– Я познакомилась с Роджером приблизительно три месяца спустя после этого случая, – продолжала она напряженным тоном. – Он находился в частной клинике в Вермонте. Ему не смогли вернуть зрение, но лицо восстановили. Мы поженились через два месяца после его выхода из больницы. Он много говорил мне об Ирен Манделл, но ни слова о том, кто и почему сделал его слепым.
– И вы не пытались выяснить причину?
– Доктора сказали, что у него был очень сильный нервный шок и любое напоминание об этом случае может вызвать нервное расстройство. Вот почему я и не хочу, чтобы вы мучили теперь его, Дэнни.
Ее пальцы стиснули мое бедро. Она еще больше наклонилась ко мне и коснулась грудью моей руки.
– Чего я не понимаю, – сказал я, – так это того, что Женни Шау служила здесь горничной. Она ведь была горничной Ирен Манделл.
– Я тоже не понимаю. Вернувшись в Нью-Йорк, мы поселились здесь, в его доме, и дали объявление о том, что требуется горничная. Женни предложила свои услуги, но не под своим именем. Она назвалась Женни Робертс. У нее были хорошие рекомендации, и мы ее наняли.
– Роджер должен был видеть ее раньше, у Ирен Манделл. Удивительно, как он не узнал ее голоса?
– Когда ты жених актрисы, думаю, не обращаешь внимания на ее горничную, – задумчиво произнесла Лорен. – К тому же все горничные изъясняются на один манер, не так ли?
– Не могу этого сказать. У меня никогда не было горничных.
– Дэнни! – Ее глаза стали немного влажными. – Почему мы не можем немного расслабиться? Хотите выпить?
– Полагаете, Роджер одобрит?
– Не нужно беспокоиться о Роджере, – ответила она с удовлетворенным вздохом. – Сегодня у него клубный день. Один из друзей заезжает за ним утром и привозит только к вечеру.
– Среди его друзей нет ли случайно Фрэнсиса Харлингфорда?
– Ну да, разумеется. Он-то и отвозит его в клуб каждую неделю. Это лучший друг Роджера.
Ее ногти вонзились мне в бедро.
– Так вот, Дэнни, Роджер находится в очень хороших руках и будет занят целый день. Так что мы с вами можем спокойно выпить по стаканчику.
– А потом?
– Ну что ж… – Ее голос стал хриплым, и она зазывающе улыбнулась. – Ведь вы мне сказали, что у вас слабость к прирученным норкам. Лучший способ заставить мурлыкать норку – быть с ней приветливым, а если это касается самочки, то немного потрепать ее.
– Это не подделка у вас здесь под блузкой? – грубо спросил я.
– Ну что ж, будьте мужчиной и проверьте сами! – Она взяла мою руку и крепко прижала к своей груди. Я почувствовал ее упругость под плотным шелком.
– Ничто нас не торопит, не так ли? – спросил я. – Впереди у нас целый день, пока Роджер играет в слепых моряков в своем клубе.
– Он счастлив, – безразлично произнесла она. – Подождите, я принесу выпить.
– Очень хорошо.
Она встала и направилась к бару.
– Вы интригуете меня, Лорен, – сказал я. – Почему вы вышли замуж за Роджера? Что могло прельстить вас в этом слепом и к тому же нервном парне?
– Вы можете хоть ненадолго забыть о нем? – недовольно воскликнула она.
– Знаете, вы возбуждаете во мне любопытство, Лорен. Может быть, вы хотели остаток жизни посвятить человеку, который нуждается в постоянной помощи?
– Вы начинаете действительно раздражать меня, – сказала она жестко.
– Или, быть может, вы подумали: «Вот тип, набитый звонкой монетой и к тому же слепой»? Маленькая Лорен без проигрыша во всех отношениях. Полное материальное обеспечение и апартаменты на Пятой авеню, а если станет скучно… как это говорится: «То, что не видит глаз, не может ранить сердце»?
Лорен повернулась ко мне. Ее выразительные глаза горели ненавистью.
– Убирайтесь отсюда! – яростно закричала она. – Убирайтесь прочь, мерзкий негодяй, подонок!..
– А вы не забыли старинный жаргон добрых старых дней, милочка!
Не успел я дойти до двери, как Лорен бросилась на меня, злобно потрясая кулаками. Я отстранился, схватил ее за пояс и с силой отшвырнул. Она пролетела через комнату, стукнулась коленями о край дивана и повалилась на него.
Так она и осталась лежать, издавая жалостные стоны маленькой девочки, которой не удалось выцарапать глаз у подруги.
Когда я вошел в его контору, он сидел с закрытыми глазами, в своей неизменной шляпе, сбитой набок, и с бесконечной сигарой, торчавшей изо рта, то ли размышляя о чем-то, то ли мечтая о суперзвезде, которая могла бы принести ему огромные барыши.
– Будь я трижды проклят, если это не Барни Миккерс, мой старый друг и лжец! – весело сказал я.
Барни испуганно захлопал глазами.
– Опять пришел! – с горечью воскликнул он. – Что теперь? Устроить вам ангажемент?
– В последнюю нашу встречу, то есть вчера, – с угрожающим видом посмотрел я на него, – вы вытащили из своей шляпы одно имя – Женни Шау. В полдень она улыбалась мне, пообещав встретиться со мной, а вечером я встретился с ее трупом в своей квартире…
– В чем вы хотите упрекнуть Барни Миккерса? – взвизгнул он. – Вчера вы меня немного расстроили, а у меня больное сердце и маленькие мускулы. Неужели вы считаете, что это я убил малышку?
Я обошел письменный стол, за которым он сидел, схватил за отвороты пиджака, приподнял над креслом и разжал руки. Он с болезненным воплем рухнул задницей снова в кресло.
– Почему вы не сказали мне вчера, что два года назад у вас побывал некто по имени Манни Карч и пригрозил, что если вы будете интересоваться судьбой Ирен Манделл, он устроит вам медленную смерть?
Барни, жалобно глядя на меня, пожал плечами:
– Не понимаю, о чем вы.
– Я всегда был сторонником внезапной смерти. Я оборву вам уши и подожгу лохмы. Обожаю воловью голову в уксусе.
Я вырвал у него изо рта сигару и горящим концом вдавил ее прямо в галстук-бабочку.
– У вас только один шанс, Барни, – любезно сказал я. – Выкладывайте, что там произошло с сестрами Манделл, да поживее, пока сигара не прожгла вам глотку! Или хотите стать немым импресарио?
– Прошу вас! – в панике залепетал он. – Остановитесь! Я скажу все, что знаю, хотя знаю мало.
Я вставил сигару обратно ему в рот. Он с отвращением содрал с шеи галстук, вернее, то, что от него осталось.
– На этот раз никаких провалов в памяти, Барни, – предупредил я. – Иначе я превращу вас в пресс-папье!
– Хорошо, хорошо… Все скажу, все! Секунду… На Лонг-Айленде устроили какой-то праздник. Это было в субботу, во время уикенда. После спектакля Ирен и Ева отправились туда, а меня даже никто не пригласил. Конечно, такое ничтожество…
– Кто устраивал праздник?
– Какой-то книжный босс. Миллионер, что там! Роскошная яхта размером с «Куин Мэри», громадный дом. Его звали Харлингфорд.
– Ну хорошо, ближе к делу. Что же там все-таки случилось?
– Не в курсе. Я же сказал, что меня не пригласили. Там были только респектабельные джентльмены, у которых полно бабла, даже рэкетиры…
