- "Клуб одиноких сердец Уилера", - возвестил я. - Позвоните нам, и мы найдем для вас родственную душу!
- Лейтенант Уилер! - Шериф Лейверс, видимо, совершенно обалдел. - Вы не вполне соображаете, а сейчас половина десятого утра! Не сидит ли у вас какая-нибудь блондинка? Головокружение после ночи или еще что-нибудь в этом роде?
- Нет, шеф, - ответил я. - Здесь никаких следов блондинок.
Я послал воздушный поцелуй вслед уходящей от меня рыженькой. Похоже, она была не на шутку раздосадована. Ну, в конце концов, сама виновата. Я ей предлагал позавтракать, а она уверяла, что не голодна.
Я снова сконцентрировал внимание на своем собеседнике, сипевшем на том конце провода.
- Я собираюсь преподнести вам сюрприз, шериф. Вы дали мне выходной, помните? Так вот, он пришелся на сегодня.
- Не волнуйтесь! Я все улажу, приезжайте немедленно в бюро. Мне надо с вами поговорить. Это очень важно.
Он повесил трубку, прежде чем я успел возразить.
Я, конечно, мог бы пренебречь его приказом, но, поскольку он взял меня из отдела убийств к себе на службу, он был моим хозяином. Как сказал кто-то, второй надежный способ дать себя выставить - это грубить патрону; первый же - грубить его жене.
Я лениво бросил трубку, нацепил кое-какие шмотки, сел за руль своего "остина-хили", доехал до центра и через двадцать минут был в приемной шерифа графства.
Существовал великолепный магнит, притягивающий к приемной Лейверса. Этот магнит звали Аннабел Джексон - блондинка, секретарша Лейверса.
- Добрый день, райская птичка, - зашептал я, - вы с каждым днем становитесь все восхи...
- Хам! - оборвала она. - Я вам дважды звонила - и без всякого результата. Спорю, вы притворялись мертвым!
- Если я однажды умру, мой арбузный цветок, то это случится на конце вашего провода. Вы всегда будете для меня королевой девушек...
- Исчезните из моей жизни, пока я не совершила преступления!
- Вы не доложите обо мне?
- Шериф велел мне прямо пропустить вас.
Я прошел в кабинет Лейверса, и он указал мне на кресло для посетителей. Я сел не раздумывая и тут же с отчаянным воплем взвился в воздух.
- Что с вами? - строго осведомился Лейверс.
- Проклятая пружина, - прошипел я. - Вы должны приказать починить ее. В один прекрасный день я выйду отсюда с голосом евнуха.
Я осторожно выбрал другое кресло, сел и закурил.
- Вы когда-нибудь смотрите телевизор? - спросил он.
- В воскресенье. В свой выходной.
- Вы видели передачу, которая называется "Без пощады", поставленную некоей Паулой Рейд?
Я кивнул:
- Один раз. Это что-то вроде псевдонаучного интервью через замочную скважину, верно? Она задает совершенно безличные вопросы вроде "Сколько раз в неделю вы развратничаете?". И каков бы ни был ответ, она хочет знать почему.
- Что-то в этом роде, да. Она таскает свой номер по всей стране и допрашивает знаменитостей даже в их собственных домах. Сегодня утром она приехала в Пайн-Сити, и ее передача пойдет в субботу вечером с местной телестудии.
- Меня там не будет, - сказал я.
- Ошибаетесь. - Тон Лейверса не допускал возражений. - Она должна интервьюировать Джорджию Браун.
- Сюита "Джорджия Браун"? Я думал, что это название песни.
- Почему-то я иногда забываю, - устало сказал он, - что вы беспамятный! Ну постарайтесь вернуться мысленно на три-четыре года назад, Уилер.
- Была перламутровая блондинка, чертовская блондинка, между нами говоря. Сложена, как банковский подвал, в смысле наполненности. Она продержалась три недели, если не ошибаюсь...
Лейверс закурил трубку, обращаясь с ней с такой осторожностью, будто это была бомба замедленного действия.
- Вы помните Ли Меннинга?
- Да будет свет!.. Голливудский Ромео, который сочинял свои собственные реплики для своего решительного финала в этом подлом мире. И Джорджия Браун была первопричиной этой истории.
- По крайней мере, так говорили, - согласился Лейверс, - но никто не мог этого доказать. Газетам и скандальным журналам хорошо заплатили, будьте уверены!
- Ах, Голливуд! - вскричал я с ностальгией в голосе.
- Джорджия Браун сама была звездой телевидения и кино, - продолжал он. - Она исчезла сразу после самоубийства Меннинга. Больше никто о ней не слышал.
- Вы хотите сказать, что она перешла на радио?
- Я хочу сказать, что она исчезла! - рявкнул Лейверс. - Не прекратите ли вы свои дурацкие шуточки, Уилер? Паула Рейд полагает, что нашла ее. Она говорит, что в своей программе в субботу будет интервьюировать Джорджию Браун. Она уверяет, что Джорджия Браун - невинная жертва в скандале с Меннингом и теперь она хочет нарушить свое трехлетнее молчание и рассказать правду... Это я цитирую мисс Рейд.
- Правду о чем?
- О причинах, толкнувших Меннинга на самоубийство, об оргиях и прочем. Со списком имен всех действующих лиц.
- Может быть, надо в субботу вечером вывихнуть мои привычки. Зрелище стоит того.
- Есть основания считать, что жизнь мисс Рейд и мисс Браун в опасности. Ее предупредили, что ее передача в субботу не состоится.
- Она хочет, чтобы ей помогли?
- Нет, она считает, что все это создает ей сногсшибательную рекламу. За каких-нибудь две недели она оккупирует все первые страницы. Разве вы не читаете газет, Уилер?
- Если бы у меня было время читать газеты, я стал бы ученым, возразил я.
Он укоризненно покачал головой.
- Это слишком умственная работа, да? - поддел он меня и продолжал:
- Короче, реальны ли эти угрозы, или это всего лишь хитрая реклама, но я не хочу рисковать, пока эта штучка находится в Пайн-Сити. Передача в субботу должна состояться!
- Имеется какая-нибудь подспудная комбинация? - подозрительно уточнил я.
- Никаких комбинаций нет. Эта телепрограмма собирает по всей стране исключительное количество зрителей. Если с одной из этих женщин что-нибудь случится прежде, чем они выйдут в эфир, это немедленно пойдет под крупными заголовками от одного побережья до другого...
- "Храмы Монтесумы на берегах Триполи", - услужливо добавил я.
Лейверс испепелил меня взглядом:
- Я думал, что вы были на секретной армейской службе, а не в ансамбле!
- Правильно, но, ей-богу, один ансамбль собирается поговорить со мной, когда у них будет для этого подходящее настроение.
- Будьте же серьезным, черт возьми! - сказал он хрипло. - Телестудия находится в моем секторе, стало быть, я несу ответственность. Я уже вижу заголовки в прессе: "Шериф графства остался глух к отчаянным призывам знаменитой красавицы, которую убили..."
- Шериф, - сказал я, - вы, видимо, читаете романы-фельетоны! Во-первых, я думаю, что этой девчушке Рейд нравится реклама.
- Ей - да, но не ее секретарше, Дженис Юргенс, - перебил он. - Это она обращается к нам за помощью, неофициально конечно. И она даст вам все необходимые подробности о вышеуказанных угрозах.
- Я вижу, - протянул я разочарованным тоном, - миссия самая что ни на есть простая.., вроде Второй мировой войны.
- Во всяком случае, она падает на вас, - сказал он сухо. - Я хочу, чтобы эта телепередача состоялась в субботу вечером, не забывайте. Иначе говоря, мисс Рейд и мисс Браун должны быть живы до этого момента. Мне плевать на то, что с ними случится после понедельника, когда мисс Рейд уедет из Пайн-Сити.
- Хорошо, шеф, - покорно сказал я.
Он с наслаждением затянулся табачным дымом:
- Ладно, это все, Уилер. Держите меня в курсе.
- Если я найду трупы, шериф, я вышлю их вам наложенным платежом.
- И постарайтесь не прижиматься к моей секретарше, когда будете выходить, - буркнул он.
- Вы думаете, я помню ее величественные округлости? - раздраженно сказал я. - Вы теряете разум, шериф!
Я отбыл и вскоре установил, что мисс Рейд, ее секретарша и прочие члены экипажа остановились в "Старлайт-отеле".
Я пришел туда около половины двенадцатого, спросил у портье о мисс Юргенс, поднялся в лифте на восьмой этаж, прошел по коридору до двери и постучал.
Через десять секунд дверь открылась, и на пороге возникла рыжеволосая. На ней было платье из мерцающего белого шелка с золотыми разводами. Корона огненных локонов окружала ее голову. Голубые глаза смотрели внимательно. Губы ее напомнили мне несыгранную музыку. Ее платье так же скрывало ее пышные формы, как я - свое восхищение, каковое, впрочем, я даже и не пытался скрыть.
- Ну, - сказала она наконец, - если вы кончили глазеть, я пойду принимать душ.
- Если я не буду так смотреть на вас, вы начнете беспокоиться. Меня зовут Уилер. Я пришел от имени шерифа Лейверса.
- А, хорошо! В таком случае входите.
Я последовал за ней в гостиную. В центре красовался стол, заваленный бумагами до такой степени, что пишущая машинка еле-еле отвоевала себе уголок. В апартаментах за сорок долларов в день это выглядело по меньшей мере неуместным.
- Вы принадлежите к службе шерифа, мистер Уилер? - спросила мисс Юргенс.
- Если угодно, я также принадлежу и к отделу убийств, когда я не у шерифа. Я лейтенант обеих этих служб, но платят мне только за одну.
