- Она должна была вам кое-что сказать, - повторил я. - Имена, например. Упоминала она их?
- Она уверяла, что готова раскрыть истинные обстоятельства смерти Ли Меннинга и что ее разоблачения заденут некоторых видных людей. Она также заявила, что, если нужно, она даст доказательства тому, что скажет, и, кроме того, готова взять на себя всю ответственность за те обвинения, которые сделает в течение телепрограммы.
- Отлично, - сказал я, набравшись терпения. - И каковы же были имена?
- Их четыре. Хиллари Блейн, Кей Стейнвей, Норман Коте, Кент Фарго.
- Фарго? Я знаю, он тянет деньги из многих предприятий, но не думал, что его интересы распространяются и на киноиндустрию.
- Он финансировал некоторые фильмы в то время, - сказала Паула. - Но это держалось в секрете.
Фильмы, которые он финансировал, выпускал Коте.
- Отсюда я заключаю, что Коте был продюсером?
- Гениально, лейтенант! - вскричала Дженис.
- Кей Стейнвей - девочка, которая не умеет петь, но люди обожают смотреть, как она старается это делать, - сказал я. - Я видел ее в последней оперетте.
А Блейн - это Большой Блейн, финансист?
- Именно, - согласилась Паула.
- Только эти четверо?
- Все, о ком она упомянула. Но все это известные имена, лейтенант. Во всяком случае, достаточно известные для того, чтобы еще больше вздуть мой рейтинг.
Я бросил взгляд на ее шелковые брюки, весьма хорошо заполненные.
- Глядя отсюда, - сказал я восхищенно, - мне кажется, что и так уже неплохо.
- Рейтинг, - вмешалась, видимо, задетая Дженис, - это служба статистики, которая научно измеряет популярность телепрограммы.
- Вы разбили мои иллюзии, - признался я.
- То же самое могу сказать и о вас, - добавила Паула.
Дженис протянула мне наполненный стакан, и я его принял с благодарностью.
- Начало положено, - сказал я Пауле. - Теперь мне нужно знать, где я могу встретиться с этими людьми.
- Это я могу вам сказать, - ответила она. - Джорджия была в ужасе при мысли, что ее могут убить, чтобы помешать ей выступить по ТВ, и, между нами говоря, она не ошиблась. Несколько дней назад я точно установила адреса этих людей.
- Ну вот, вы становитесь по-настоящему полезной.
- Дайте лейтенанту список, Дженис.
Дженис вышла и через полминуты вернулась с отпечатанным списком, который и протянула мне. Я поблагодарил ее и сунул лист в карман.
- Вы ничего больше не можете добавить? - спросил я Паулу. - Любая незначительная деталь может оказаться для меня бесценной.
Она покачала головой:
- Сожалею, но в настоящий момент это все.
Зазвонил телефон, Дженис сняла трубку и подняла глаза на меня:
- Вас, лейтенант.
Я взял трубку:
- Уилер слушает.
- Это Полник, лейтенант. Я внизу.
- Подождите меня. Сейчас спущусь. - Я повесил трубку. - Спасибо за сведения, - сказал я Пауле. - Буду держать вас в курсе событий.
- Благодарю вас, лейтенант, - ответила она мрачно. - Ужасно трагичная история.
- Постарайтесь не думать о ней. Попытайтесь забыть на какое-то время, что Джорджия Браун вообще существовала.
- Джорджия Браун! - воскликнула она. - Мне в общем-то плевать на Джорджию... Но что я буду делать с программой в субботу?
Полник улыбнулся, когда я спустился к нему.
- Привет, лейтенант! Что нового?
- Я хочу выпить. Пойдем хлопнем по стаканчику в баре.
Я заказал виски со льдом и слезинкой содовой. Полник от душевного расстройства попросил полпорции.
- Что вы узнали? - спросил я.
- Я повидал всех других жильцов, как вы приказали, и швейцара. Он видел ее всего один раз, когда помогал внести багаж. Он сказал, что она была блондинкой, красивой девушкой, но неразговорчивой.
- А другие жильцы?
- Они ее не видели. Она не выходила.
- Бывали у нее посетители?
- Двое. Две женщины, обе классные. Одна рыженькая - она приходила сегодня утром, а другая... - Он заколебался. - Ну, я клянусь, лейтенант, что мне так сказали...
- У нее голубые волосы и она одета в голубое?
- Вы знаете? - озадаченно спросил Полник. - Больше никого не было, лейтенант.
- К тому же только у них были уважительные причины посетить ее, сказал я. - Вы уверены, что никого другого не было?
- Старуха, живущая напротив, уверена, что никто больше не приходил. Швейцар сказал, что другой такой проныры, как эта старая крыса, не сыскать. Она сорок лет следит за соседями. Уж если она сказала, что блондинка никого больше не принимала, - значит, не принимала.
- Плоско, как доска, - сказал я.
Бармен подал выпивку, и Полник выглядел обеспокоенным, пока я не расплатился.
- В общем, ей надоело сидеть без дела, - задумчиво произнес я, - тогда она изготовила бомбу, пристроила ее к звонку и стала ждать, пока кто-нибудь надавит на кнопку.
- Самоубийство! - вскричал пораженный Полник. - Значит, вы уже раскрыли это дело, лейтенант!
Это был стиль испанского модерна со штукатуркой под мрамор. "Моя саманная хижина", - пели когда-то о жилищах такого сорта. Патио внутренний дворик - окружен высокими стенами и обсажен для красоты шестью пальмами, но ни одна из них ни разу не принесла хотя бы финик.
Я позвонил у входной двери, но ответа не получил и направился по аллее к "остину-хили", когда до меня донесся из патио всплеск. Я остановился и услышал, как хриплый голос тихонько напевает. Пели фальшиво. Дверь в патио была закрыта, но не заперта. Я толкнул ее и очутился перед бассейном. На другом его конце я заметил что-то белое, потом снова услышал всплеск. Я стал ждать.
- Она проплыла кролем три четверти бассейна, прежде чем обнаружила мое присутствие.
- Вы в частном владении, - сказала она своим сиплым голосом. - Вы этого не заметили?
- Вы - Кей Стейнвей?
- Убирайтесь!
- Я - лейтенант Уилер из службы шерифа. Я хотел бы поговорить с вами.
- Ах! - сказала она. - Но сначала я должна вылезти отсюда.
- Я вас жду.
- Но на мне нет купальника!
- Несчастье одних составляет счастье других, - любезно утешил ее я.
Она от души рассмеялась:
- Мой халат на стуле, позади вас. Не будете ли вы столь галантны, чтобы подать его мне?
- Вы злоупотребляете моим рыцарским характером, - сказал я неохотно, взял белый халат со стула и подошел к бассейну.
Она подплыла к краю и положила на него руки:
- Положите его сюда и отвернитесь.
- Я дальнозоркий. Я вас даже не вижу, - сказал я наугад.
- Отвернитесь, или я останусь в воде.
- Хорошо. Но вы убили во мне юного натуралиста.
Я послушно отвернулся и затянулся сигаретой.
Десять секунд молчания, потом она объявила:
- Теперь можете повернуться. Я в порядке.
- Досадно!
Я повернулся. Она завязывала пояс халата.
- Идемте в дом, - сказала она. - Мне необходимо выпить.
Мы прошли вдоль бассейна, пересекли патио, вымощенный белыми плитами, и вошли в стеклянную дверь, распахнутую настежь.
Гостиная была в стиле модерн, с баром в одном конце. Кей зашла за стойку и посмотрела на меня:
- Что вам приготовить?
- Виски, кусочек льда и капельку содовой.
Я смотрел на нее, пока она наполняла стаканы. Она был так же красива в натуре, как и на большом экране, с трехметровой головой.
Брюнетка, с шелковистыми волосами до плеч. Изящное лицо и серо-зеленые глаза, которые она, наверное, уродовала днем какой-нибудь замазкой. Губы полные.
Купальный халат мягко облегал пышные формы.
Она протянула мне стакан и подняла свой.
- За здоровье полиции, - сказала она. - Я сегодня вечером начала уже скучать в своей собственной компании.
- Вы могли бы сделать карьеру в плавании, - сказал я. - Вы заработали бы состояние, просто выступая публично.
- Вы как будто дальнозоркий?
- Не забудьте, что я видел, как вы плыли с другого конца бассейна.
- О, лейтенант, - замурлыкала она, - от вас ничего не скроется!
- Если бы я не был здесь по другому делу, мне было бы это очень приятно.
- Нужно сочетать дело с удовольствием, - небрежно заметила она. Необходимые издержки, как я это называю. Но, может быть, вы не имеете права?
- Я могу тратить сколько угодно, но при условии, что это не превысит полдоллара в месяц. Вы знали Джорджию Браун?
- Я знала ее очень давно и очень мало. Она должна стать новой звездой телевидения с этой субботы?
- Теперь ее рейтинг повысится еще больше. Когда вы ее видели в последний раз?
- Пожалуй, три года назад, - ответила она с гримасой. - В тот день слушалось дело о самоубийстве Ли Меннинга. Она была в суде. С тех пор я ее не видела, И не думаю, что ее вообще кто-нибудь видел с тех пор, кроме Паулы Рейд.
- Я видел ее сегодня утром, - сказал я. - Кто-то взорвал у нее бомбу, и ее разнесло на куски.
Она спокойно допила свой стакан, налила снова виски и выпила одним глотком. Ее замечательно гладкое лицо не дрогнуло.
- Это низко! - сказала она наконец.
- Именно тогда, когда она собиралась рассказать правду о причинах, толкнувших Меннинга на самоубийство, - сказал я. - Она собиралась доказать свою непричастность и назвать имена.
Кей Стейнвей задохнулась от смеха:
