– Может быть, вы и правы, – наконец сказала она, бросив на меня мрачный взгляд. – Но я не уверена в этом. Они обещали мне очень много денег.
– Однако Стравского деньгами не вернуть!
Это не оказалось столь жестоким, как я думал. Она не знала, что такое – самое прекрасное чувство. Она просто принадлежала Стравскому, горевала о нем и жаждала мести. Но при этом не забывала, что она молода и деньги неплохая штука.
– Мне обещали очень много денег, – повторила она, Я не имел права ждать. Я не мог терять время, чтобы соблазнять ее с большей осторожностью.
– Как ваше имя?
Она подозрительно посмотрела на меня и упрямо повторила:
– Сю Телли.
– Глупости. Мне все о вас известно. Ну, говорите же, как ваше имя?
– Элиза.
Думаю, она привыкла терпеть поражения в жизненной борьбе, так как произнесла эти слова вяло, усталым голосом. Я почувствовал к ней жалость.
– Скажите мне сейчас же, куда спрятали мисс Телли. Поскорее!
Возникавшее у нее недоверие к Ловсхаймам, вероятно, было мной усилено. Я не стал разубеждать, и ее ограниченный ум расценил это как доказательство моей правдивости.
Наблюдая за мной, она сказала:
– Предполагаю, что она в Белой гостиной. Там есть хорошее место, где можно спрятаться. Я была там. Грета и Ловсхайм вынуждали меня скрываться там от полиции.
– Про какое место вы говорите? Скорее! – спросил я. Она колебалась.
– В камине. Этот тайник трудно найти, если специально не искать его. Он находится над выступом. Я была там сегодня утром, когда вы нашли труп священника.
– Что?! И вы знали, что там лежит труп? В ее глазах появился страх.
– Нет, нет! Клянусь в этом, – прорвался поток ее скороговорки. – Я была в северном крыле, услышала, что вы идете, и спряталась в Белой гостиной. Сперва я хотела укрыться за портьерой окна, помню, я уронила тогда носовой платок. Затем, для большей безопасности, я спряталась в камине... Просто залезла в камин, опустила решетку и ждала. Вы сами увидите это место. Но вы с этой девушкой очень долго разговаривали... Я устала, и вы услышали, как я глубоко вздохнула и...
– Как вы... Впрочем, это неважно.
Я прекратил свои вопросы. У меня не было времени. Но она поняла меня.
– Как я убежала? Я испугалась. Я не знала, что случилось, но, когда вы вызвали полицию, я убежала из комнаты. Это было очень просто. Вы были на лестнице и ничего не замечали, кроме...
Я прервал ее объяснения.
– Пойдемте со мной. Она отпрянула назад.
– О нет, только не в Белую гостиную. Они меня тоже убьют там.
Я не мог ждать и не решался отпустить ее, так как еще многое мог узнать от нее. И я не хотел терять время на убеждения.
– Нет, я не поведу вас туда. Я отведу вас в комнату близ холла... Пойдемте, там вы будете в безопасности. Осторожно откройте дверь и выгляните в коридор. Поскорее! Есть ли кто-нибудь поблизости?
Она посмотрела и покачала головой.
– Тогда выходите.
Я отвел ее в комнату миссис Бинг. Элиза не пыталась ни бежать, ни кричать. Когда миссис Бинг открыла дверь, я втолкнул девушку и сказал:
– Мне некогда объяснять. Задержите эту девушку у себя. Не позволяйте ей шуметь и кричать. Вы умеете стрелять?
Миссис Бинг была неподражаема. Она подняла нос, фыркнула от удовольствия и сказала:
– Дайте мне оружие!
Мне была нужна помощь и информация, но медлить я не мог. Вытягивать из Элизы остальные подробности было долгой историей. Я побежал по коридорам, надеясь встретить полисмена. Но ни одного из них нигде не было. Коридор северного крыла, как всегда, был холодный и темный. Огни во дворе слабо мерцали на фоне сгущавшихся теней. Наконец я добрался до Белой гостиной. Из-под двери не виднелось света. Может быть, Элиза солгала мне? Держа в руке револьвер, я осторожно открыл дверь и заглянул во мрак комнаты.
Была полнейшая тьма, не слышалось ни звука. Я быстро скользнул в дверь, ожидая встретить вспышку выстрела по моей мелькнувшей на мгновение фигуре. Но выстрела не последовало. Постепенно я пришел к убеждению, что комната пуста. Значит, Элиза солгала. Но история насчет камина почему-то звучала правдоподобно.
Я подошел к камину. Мои глаза стали привыкать к темноте, но без света было трудно ориентироваться. Однако если Сю действительно находилась здесь, в каком-то тайнике камина, лучше было оставаться в темноте.
Но я тщетно пытался найти тайник. Элиза говорила, что он в камине. Я безнадежно смотрел на темный камин.
– Сю! – прошептал я в тишине. – Сю!
Послышался приглушенный звук примерно на уровне моей головы. Что-то вроде слабого стука и шелеста.
– Как мне добраться до вас? – спросил я тихим, но отчетливым голосом.
Шелест повторился, но ответа не было. Нагнувшись, я поднял решетку камина. Она поднялась совершенно бесшумно. Я стал шарить руками в камине. Там ничего не было, кроме кирпичей и холодного чугуна. Однако пространство внутри его оказалось очень большим. Я влез в камин. С большой осторожностью я встал и поднял голову. Снова послышался шелест, теперь яснее.
Элиза сказала – над выступом. Сделав шаг или два, я нащупал выступ в кладке камина. Вскоре моя рука коснулась маленькой ступни и я нащупал связанные ноги, а затем и связанные руки. Это была Сю.
Я смутно помню, как шепотом давал ей указания. Она медленно передвигалась ко мне, пока я не схватил ее и не вытащил из тесного колодца. Я внес ее в комнату, сначала снял полотенце с ее лица, потом развязал веревки. Вскоре она стояла в моих объятиях.
Задыхаясь, она сказала, что не ранена, потом прижалась ко мне, и я слышал, как билось ее сердце, и чувствовал ее дыхание и теплоту волос у своих губ.
Не помню, что я говорил, но меня не покидал страх, что она ранена. Однако она повторяла, что невредима.
Мы должны были скорее уходить из этой злополучной комнаты. Я осторожно вывел ее из Белой гостиной, и мы вошли в мою, соседнюю комнату. Полагаю, ее не стали бы искать так близко от того места, куда запрятали. Я посадил ее на стул. Она дрожала как от холода, так и от нервной реакции после пережитого ею кошмара.
Я разжег камин. Пляшущие языки пламени осветили комнату. Они заиграли на столь дорогих мне золотистых волосах и таинственно отразились в ее глазах.
Опасаясь привлечь внимание Ловсхаймов, я не стал включать свет. Я быстро осмотрел комнату, убедился, что в ней никого нет, и забаррикадировал дверь. Затем накинул на плечи Сю свой фланелевый халат и, не имея сил сдержаться, крепко обнял ее и долго целовал. Никогда в жизни я не был так счастлив.
Пламя бросало скользящие отблески. Резкий треск горящего полена напомнил мне револьверный выстрел и мгновенно вернул к действительности.
Я живо помню Сю у камина, закутанную в темно-красный халат. Ее блестевшие волосы были в полном беспорядке, когда она коротко рассказывала мне о случившемся. Все произошло так просто, что, услышав об этом, я застыл от ужаса. Она пошла к двери включить свет, и я воображал, что на расстоянии трех метров она находится в безопасности. Но Ловсхаймы оказались в коридоре у двери ее комнаты. И когда она подошла к двери, Ловсхайм зажал ей рот и вынес ее в коридор. В это время какая-то женщина бесшумно проскользнула в комнату и закрыла дверь. Мадам Грета шепнула, что если Сю крикнет, то Сандина убьют. Женщина, вошедшая в комнату, имеет револьвер и убьет его.
Не глядя на меня, Сю сказала, что поэтому она не закричала и дала втащить себя в Белую гостиную. Там ей связали руки и ноги и завязали рот полотенцем. Затем Ловсхайм затащил ее в тайник. Ей пообещали, что если она не поднимет шум, то останется невредимой.
Интересно было знать, почему Ловсхаймы стали действовать так смело и открыто и что они намеревались сделать с Сю, добившись своей цели.
– Сувенир находится у меня, – сказал я. – Он был спрятан в комнате священника, и я случайно нашел его. Теперь он у меня.
Сю молчала от удивления.
– Но как же вы узнали, что это сувенир? Не может быть. Вы не могли узнать этого!
– Когда я увидел его, нетрудно было догадаться, что это сувенир.
Она смотрела, как я достал карандаш, вытащил из него бумажку и развернул ее. Я показал ей, и она тихо вскрикнула.
– Но ведь это... вы...
Она открыла рот от удивления и, не веря своим главам, смотрела на обрывки фраз.
– В чем дело?
– Это... это – сувенир, но не моя половина. Это половина моего брата.
– Значит, ваш брат...
Пока я логически мыслил, Сю быстро сказала.
– Священник был моим братом. Священник был Френсисом.
Выражение ужаса и изумления появилось на ее лице.
– Он был Френсисом, я уверена в этом. Он приехал тайно, желая убедиться своими глазами, что я – его сестра. И никто, даже Лори, не знал об этом.
– Почему вы так решили?
– О, я знаю. Это так на него похоже. Я предполагала, что он сделает что-либо подобное. Я даже испугалась, когда увидела убитого Стравского, я боялась, что это мог быть Френсис. Однако я не могла найти у него ни малейшего сходства ни с моей матерью, ни с отцом, насколько я его помню. Но священник чем-то казался... Мне и в голову не приходило, что он – Френсис. Одежда и борода, должно быть, сильно изменили его внешность. Он учился в духовном училище и был хорошо образован. Он знал, как надо вести себя в этом гриме.
