— Тронут вашим гостеприимством, — сказал я. — Как получится.
— А вы уж постарайтесь, — неожиданно холодно сказал лейтенант Ли, и улыбка как-то вмиг покинула его лицо. Глаза смотрели на меня внимательно и чуть презрительно. Я вдруг понял, что этот болтливый толстячок в очках, если нужно, способен мгновенно стать другим — жестким, быстрым, подобранным профи-полицейским. — Мистер Бойд, — спокойно и внятно произнес он, — вы официально предупреждены, что будете нужны следствию еще, как минимум, три дня.
— Ну, когда вопрос ставится так, — я развел руками, — отказывать не имею права.
— Отлично! — передо мной снова стоял прежний миляга-парень. — Всего доброго, мистер Бойд.
— Алоха нуи лоа.
— Ого! — Ли, взявшийся уже за дверную ручку, обернулся. — Осваиваете местные диалекты, мистер Бойд? И даже, похоже, нравы определенной части населения...
— По мере необходимости, — лейтенант уже начинал меня серьезно злить.
— Заметно, заметно... — он хмыкнул. — Вы вот что, мистер Бойд, постарайтесь все-таки без нужды не садиться на пушку. Да-да, в заднем кармане... Во-первых, неудобно — в задницу впивается. А во-вторых, может предохранитель соскочить, и получите по-дурному пулю в ляжку. Потом, если вы на отдыхе, зачем таскать с собой орудие производства? — И, не дожидаясь моего ответа, Ли вышел.
Я постоял у двери, слушая, как отдаляются в гулком коридоре его шаги. Потом налил себе еще виски. Не понравился мне этот лейтенант Харольд Ли. Больно прыток. От умного полицейского тебе, Дэнни Бойд, всегда лучше держаться подальше. Вдруг вынюхает, чего не надо!
Зачем он приходил? Оператор на станции действительно могла запомнить мой звонок — и тогда все просто. А если игра покруче? Тот же Рошель — зачем ему снова мучиться, что-то придумывать, когда гораздо проще науськать на Дэнни Бойда копов? Или так: тот, кто решил убрать тебя руками Рошеля, увидев, что у дяди Пита ничего не получается, стукнул в полицию. А когда такие, как Ли, берут след... Ты хорошо стер отпечатки пальцев в доме Бланш, Дэнни? Хорошо, хорошо... Не надо самого себя пугать. А что надо? А надо бы, конечно, раз такие дела, плюнуть на все и завтрашним рейсом — в Нью-Йорк. Но не выйдет. Лейтенант — сволочь, да не дурак... «Мистер Бойд, вы официально предупреждаетесь, что будете нужны следствию еще, как минимум, три дня». Зараза!..
Я залпом допил стакан. Все! Хватит! Проблем на свете много, а голова у Дэнни Бойда одна. Там видно будет. В конце концов, я на Гавайях, в земном раю. И, если лейтенант так хочет, готов еще несколько дней в этом раю поблаженствовать.
Я включил радио. «Песня островов» уже заканчивалась, следом зазвучал другой шлягер сезона — «Едем на хукилау». Что такое хукилау, я уже знал — вычитал в рекламном проспекте. Это такая большая рыбалка, местный праздник. На снимках немножко сетей и много-много коротких саронгов и длинных женских ног. То есть, видимо, рыба в этом деле не главное, ее потом, сколько надо, в магазине покупают, а ездят на хукилау для того, чтобы хорошенько на природе...
...Сети ставить — это мое здесь занятие!
Короткий стук в дверь оторвал меня от злых раздумий. Улани! Девочка моя, как ты вовремя...
— Алоха ауна оэ! — открывая дверь, я выговорил эту фразу без запинки.
— Ничего себе! — усмехнулась с порога Вирджиния Рид.
Я остолбенело уставился на нее и продолжал глядеть на пустую стену напротив даже после того, как Вирджиния, небрежно отодвинув меня, прошла в комнату. Потом осторожно закрыл дверь, повернулся и снова начал пялиться на Вирджинию.
На ней было алое платье в китайском стиле — но явно пошитое специально, потому что китаянки ниже и вообще фигуры у них отличаются от голливудского стандарта. Шелк обтягивал тело очень плотно, от этого Вирджиния выглядела еще более сексуально, чем днем, в бассейне, когда на ней был только купальник. Она элегантно отставила ногу немножко в сторону — разрез спереди разошелся, и нога стала видна сразу вся, от бедра до туфель на высоком каблуке.
— Хороша? — насмешливо спросила она. — Не слышу ответа.
Она действительно была ошеломительно хороша. Таким женщинам целуют руки, перед ними падают на колени, их желают сейчас же, на ковре, на столе, на чем угодно, и я обязательно впал бы в такое состояние — если бы вот-вот не должна была прийти Улани.
— Хороша! — наконец произнес я. — Тебе чего?
Она ехидно глянула на меня.
— Чего, чего... К нему женщина пришла, а он... Ничего! Просто подумала — вечер, Бойд скучает... Что-то ты днем был более шустрым!
— Неприятности, — вздохнул я. — Проблема выбора. Хрущев, говорят, в аналогичной ситуации предлагает своим послам сыграть в «русскую рулетку».
Что за чушь я несу! Сейчас придет Улани! Как объясню я присутствие Вирджинии в номере? Что говорить Вирджинии, когда она увидит, что среди ночи ко мне пришла Улани?
Зазвонил телефон. Какому еще идиоту я понадобился в такое время? Я с ненавистью покосился на аппарат. Он не умолкал.
— Это тебя, — хмыкнула Вирджиния. — А ведь не смотришься таким уж незаменимым!
— Алло! — рявкнул я в трубку.
— Мистер Бойд? — взволнованно спросил мужской голос.
— Да.
— Это Кемо, официант из...
— Помню.
— Мистер Бойд, они ее поймали! Они разговаривали во дворике, когда она вышла через черный ход...
— Подожди. Ты о ком?
— Мейз и Рошель. Они схватили Улани! Потом отвели в кабинет Мейза. Я слышал, как она там плакала. Ее, наверное, били!
— Она сейчас тоже там?
— Нет! Ее затащили в машину и куда-то увезли! Я очень волнуюсь за нее, мистер Бойд, очень волнуюсь...
— Куда они поехали, ты знаешь?
— Нет. Я спрашивал у наших, но Мейз никому ничего не говорил. Что делать, мистер Бойд?
— Так, — сказал я, — это, конечно, плохо, что так вышло, но ты, прежде всего, постарайся успокоиться.
— Что вы говорите, мистер Бойд! — закричал Кемо на том конце провода. — Они с ней что угодно могут сделать! Убить могут!
— Не могут. Она им для одного дела очень нужна. Потому они боялись нашего с ней разговора. Теперь просто сделают так, чтобы у нас не было возможности встретиться. Вот и все. Это правда. Успокойся, ничего опасного ей не угрожает.
— Вы правду говорите, мистер Бойд?
— Я же сказал.
— И вы ничего не будете делать?
— Буду. Но потом. Попозже. Я еще раз говорю: сейчас ей ничего не угрожает.
Он повесил трубку. Говорил, похоже, из телефона-автомата. Я представил, как он сейчас оседает на асфальт, обхватив голову руками и воя от бессилия.
При разговоре я старался не называть имен, но Вирджиния, конечно же, все слышала.
— Какие тайны роковые! — воскликнула она. — А кто это был?
— Шеф, — ответил я. — Такой заботливый! Очень волнуется, как я здесь.
— А кто такая «она», которой ничего опасного не угрожает? Младшая сестричка, которая идет в первый класс?
— Точно. Только не в первый, а в последний...
Нависла недолгая пауза.
— Слушай! — резко сказала Вирджиния. — Нечего клоуна корчить. Као весь вечер из-за тебя психует.
— И допсиховался до того, что позвонил в полицию?
— В какую полицию? Я же говорю — кончай шуточки...
— Шуточки? Лейтенант Харольд Ли шутить совсем не настроен.
— Ли? — переспросила она. — У тебя был Ли?
— Был.
Я коротко рассказал ей о визите лейтенанта. Похоже, что мой рассказ Вирджинию встревожил: она слушала побледневшая, нервно прикусив нижнюю губу.
— Н-да... дела... — наконец сказала она. — У тебя выпить есть? Нервы хочу расслабить.
— Есть немного.
Я долил виски по стаканам, Вирджиния сидела молча, что-то обдумывая.
— Где ты сегодня вечером был? — вдруг спросила она.
— На Пали-Пасс.
— Као так и сказал, что это, наверное, ты. Рошель?
— И еще двое.
— Рошель не в той машине, что оказалась в пропасти?
— Увы, — вздохнул я. — Не повезло.
— Что ж... Значит, он сейчас тебя ищет.
Она резко поднялась.
— Собирайся, Дэнни. Едем. Тебе здесь сидеть нельзя!
— Куда едем?
— Ко мне! Рошель может быть здесь в любой момент. Если он за тебя взялся, то живым не выпустит. Давай скорее, если не хочешь ножа в спину.
— Он мне глотку обещал перерезать, — улыбнулся я. — От уха до уха и медленно-медленно.
— Да не болтай ты! Где твой пиджак? — Вирджиния нервно заходила по комнате из угла в угол.
— На мне, — я засмеялся. — Не видишь, что ли?
— Да? — она остановилась и тоже засмеялась. — Вот дура! Ладно. Идем?
— Идем. Подожди меня в холле у выхода, я сейчас.
Вирджиния вышла. Ее каблучки простучали по коридору.
Нечего давать повод всяким полицейским лейтенантам над собой посмеиваться — в кобуре револьверу сподручнее. Так, что у нас в барабане? Четыре патрона стрелянные — память о перевале Пали-Пасс. Заменим. Что еще не забыть взять? О! Зубную щетку! Мало ли где проснешься утром!..
