Он сам взял трубку. Вероятно, мисс Вермильи еще не проснулась.
– Это Марлоу. Я дома. Можно заскочить?
– Нашли ее?
– Угу. В Вашингтон звонили?
– Где она?
– Я бы хотел сказать вам лично при встрече. В Вашингтон вы звонили?
– Сначала вашу информацию. Мне предстоит трудный день. – Его голос был сух и недружелюбен.
– Буду через полчаса. – Я живо повесил трубку и позвонил в гараж, где стоял мой «олдс».
На свете слишком много контор вроде той, что была у Амни. Стены были выложены плитками клееной фанеры и напоминали шахматную доску. Освещение было неярким, ковры от стены до стены, мебель полированная, кресла удобные, а расценки, видимо, чрезмерные. Окна в металлических рамках распахивались наружу, а за домом была маленькая, но аккуратная стоянка для машин. Стоянка была украшена белыми щитами с именами владельцев. По какой-то причине место Амни пустовало. Я воспользовался им. Возможно, его привез шофер. Здание было четырехэтажное, совсем новое и занято почти исключительно врачами и адвокатами.
Когда я вошел, мисс Вермильи чистила перышки, готовясь к трудовому дню.
Я подумал, что выглядит она неплохо. Она отложила маленькое зеркальце и закурила сигарету.
– Железный Кулак собственной персоной. Чем обязаны?
– Мы договорились с Амни.
– Для тебя мистер Амни, парень.
– Для тебя просто Бойди, сестренка. Она вскипела моментально.
– Не смей звать меня «сестренка», шпик дешевый!
– Тогда не зови меня «парень», дорогая секретарша. Что ты делаешь сегодня вечером? Неужели снова идешь кутить с четырьмя матросами сразу?
Она побледнела. Ее рука сжала пресс-папье. Она только что не запустила им в меня.
– Ах ты, сукин сын! – сказала она яростно. Затеи щелкнула рычажком на своем коммутаторе и сказала:
– Мистер Марлоу здесь, мистер Амни.
Затем она откинулась и бросила на меня тот еще взгляд.
– Мои друзья еще подрежут тебя до натурального размера, так что ты без лестницы и обуться не сможешь.
– В эту остроту было вложено немало упорного труда, – сказал я, – но упорный труд не может заменить вдохновения.
Внезапно мы оба расхохотались. Дверь открылась, и в проеме возник Амни.
Жестом он велел мне войти, но глаза его не отрывались от платиновой красотки.
Я вошел в кабинет. Он закрыл дверь и зашел за свой громадный полукруглый письменный стол, обтянутый зеленой кожей и заваленный грудами важных бумаг. Он был подтянут, тщательно одет, со слишком короткими ногами, слишком длинным носом и слишком редкими волосами. Его ясные карие глаза смотрели слишком доверчиво для адвоката.
– Клеите мою секретаршу? – спросил он подозрительно.
– Ничуть, Просто обмен любезностями. Я сел в кресло для клиента и посмотрел на него почти вежливо.
– По-моему, она вне себя. – Он пристроился в своем вице-президентско-директорском кресле и сделал суровое лицо.
– Она забронирована на три недели вперед, – сказал я, – я не согласился ждать так долго.
– Поосторожнее, Марлоу. Забудь. Посторонним вход воспрещен.
– В смысле она умеет печатать и стенографировать в придачу?
– В придачу к чему? – Он внезапно побагровел. – Мне твои дерзости надоели. У меня достаточно влияния в этом городе, чтобы лишить тебя лицензии. Сейчас же отчитывайтесь коротко и по делу. Сейчас.
– С Вашингтоном говорили?
– Не ваше дело, говорил или нет. Я требую немедленного отчета. Все прочее – мое дело. Где остановилась эта самая Кинг?
Он взял аккуратно заточенный карандаш и чистый блокнот. Затем бросил карандаш и налил себе стакан воды из черного с серебром термоса.
– Давайте махнемся, – сказал я. – Вы скажете мне, почему вы хотите ее найти, а я скажу, где она.
– Я вас нанял, – огрызнулся он, – я вам никакой информации поставлять не обязан. – Он был по-прежнему тверд, но уже без прежнего гонора.
– Вы меня еще не наняли, мистер Амни. Чек не был предъявлен к оплате, соглашение заключено не было.
– Вы взялись за это задание, вы получили аванс.
– Мисс Вермилъи дала мне чек на 250 долларов в качестве аванса и другой чек на 200 долларов на расходы. Но я не предъявил их к оплате. Вот они. – Я вынул оба чека из бумажника и положил перед ним. – Храните их, пока не решите, нужен вам детектив или мальчик на побегушках, и пока я не решу, предложили ли мне работу или втянули, как фрайера, в темную историю.
Он посмотрел на чеки. Он не был рад.
– У вас были расходы? – спросил он медленно, – Не беспокойтесь, мистер Амни. У меня найдется несколько долларов за душой, и расходы можно списать с налогов. Кроме этого, я позабавился.
– Вы упрямый малый, Марлоу.
– Наверное, но при моем ремесле это неизбежно. Иначе я не занимался бы этим ремеслом. Я уже сказал вам, что ее шантажируют. Ваши вашингтонские друзья должны знать, почему. Если она мошенница – прекрасно. Но мне нужно это знать наверняка. И у меня есть предложение, которое с вашим не сравнится.
– Вы хотите переметнуться за деньги? – спросил он сердито. – Это неэтично. Я расхохотался.
– Ну вот мы и дошли до этики. Значит, мы продвигаемся.
Он вынул сигарету из портсигара и прикурил от серебристой зажигалки.
– Мне не по душе ваше отношение к делу, – проворчал он. – Вчера я знал об этом не больше вашего. Я предположил, что солидная адвокатская контора не попросит меня пойти против профессиональной этики. Так как девушку можно было арестовать без труда, я предположил, что речь идет о семейных неурядицах, бежавшей жене или дочери, или о важном, но не стремящемся дать показания свидетеле, который выехал за пределы штата. Так я предполагал.
Сегодня с утра вещи выглядят по-иному.
Он встал, подошел к большому окну и повернул вниз венецианские жалюзи так, чтобы солнце не падало на его стол. Он задержался у окна, поглядел на улицу. Затем вернулся к столу и присел.
– Сегодня утром, – медленно продолжал он, рассуди-тельно хмурясь, – я беседовал со своими вашингтонскими коллегами, и они мне сообщили, что эта женщина была доверенным секретарем богатого и влиятельного человека – мне его имя неизвестно – и что она бежала с важными и опасными для него документами из его архива. Эти документы могут повредить ему, если будут преданы огласке.
Мне не сказали, каким образом. Возможно, он увиливал от уплаты налогов.
Трудно сказать в наши дни.
– Она взяла эти документы, чтобы шантажировать его?
Амни кивнул:
– Естественное предположение. Иначе зачем они ей? Клиент, будем называть его Икс, не сразу понял, что она сбежала. Когда он понял, она была уже за пределами штата. Затем он проверил свой архив и обнаружил, что некоторые документы исчезли. Он не мог обратиться в полицию. Он счел, что она отъедет на безопасное расстояние и начнет с ним переговоры о возврате документов за солидную плату. Он хочет найти ее, прийти к ней неожиданно, вывести ее из равновесия до того, как она успеет связаться с каким-нибудь шустрым адвокатом, которых, надо признаться, слишком много развелось, и пока этот шустрый адвокат не придумает, как оградить ее от преследования закона.
Сейчас вы сообщили мне, что ее шантажируют. С какой целью?
– Если бы ваша версия выдерживала критику – потому что шантажист может помешать ее игре, – сказал я. – Может, шантажист знает, как заставить ее вернуть документы, не поднимая шума.
– Вы говорите «если бы моя версия выдерживала критику», – резко ответил Амни. – Что вы имеете в виду?
– В ней больше дыр, чем в чайном ситечке. Вам повесили лапшу на уши, мистер Амни. Где хранят опасные документы, если их вообще хранят? Уж не там, где их может найти секретарша. Как он смог узнать, что она села на поезд, если он не знал о пропаже документов до ее отъезда? Затем, хотя она взяла билет до Калифорнии, она могла сойти где угодно. Поэтому нужно было следить за ней и в поезде. А тогда – зачем я был нужен? И затем, в вашем изложении это была бы задача для большого детективного агентства с филиалами по всей стране. Только идиот положился бы на частного детектива, Я потерял ее из виду вчера. Я могу потерять ее снова. Для слежки за одним объектом требуется как минимум шесть сыщиков. И это минимум, а в большом городе нужна дюжина! Сыщику нужно есть, пить и менять рубашки. Если он едет на машине, ему нужен напарник, пока он ищет стоянку. В магазинах и отелях может быть полдюжины выходов. Но эта женщина не скрывается – она сшивается на вокзале три часа кряду на виду у всех. Ваши друзья из Вашингтона присылают вам фотографию, звонят вам и идут досматривать передачу по телевизору.
– Ясно, – сказал он. – Что-нибудь еще? – Его лицо окаменело.
– Еще? Пожалуйста. Если она не ожидала слежки, зачем она сменила имя?
Если она ожидала слежки, почему не попыталась оторваться? Я говорил вам, что еще двое пасутся на том же лугу. Один из них – частный детектив из Канзас-Сити по имени Гобл. Он был вчера в Эсмеральде. Он знал, куда пойти.
