надо! Дилеры не становятся мошенниками в одночасье. Вполне вероятно, она надувала нас и раньше.
Сэмми глаза сломал, читая и перечитывая отчеты о работе Нолы Бриггс. Такие отчеты составлялись питбоссами каждую неделю и служили своего рода личными картами дилеров: там оценивались мастерство, внешний вид, приводились комментарии клиентов и, самое главное, указывался процент выигрышей и проигрышей дилера. Судя по отчетам, до сих пор Нола Бриггс была просто образцовым работником.
— Я так не думаю, — сказал Сэмми.
— Ты что, спорить со мной решил? — вскинулся Ник.
— Вы платите мне за то, чтобы я говорил правду, — уперся Сэмми. — И я честно отрабатываю свои деньги, вот и все.
— Рад слышать. — Ник встал и подошел к огромному, во всю стену, окну. Две недели назад ему пришлось уволить команду садовников, и лужайки уже поблекли и пожелтели. Когда-то у него было самое шикарное в городе казино, и играли здесь по-крупному, а потом — он и «мяу» сказать не успел! — его заведение превратилось в болото, где отираются неудачники да туристы.
— Как ты думаешь, почему она на это пошла? — поинтересовался Ник. — Из-за денег?
— Мы проверили ее банковские счета. На жизнь ей вполне хватало.
— Полагаешь, жадность обуяла?
— Нет, — возразил Сэмми. — Она сделала это назло.
— Назло кому? Неужто придурку Уайли?
— Нет. Назло вам.
Ник уставился в отражение Сэмми в стекле — так он еще больше походил на привидение. Да, глава его службы безопасности явно созрел для дома престарелых.
— Повтори-ка.
— Она сделала это назло вам, — повторил Сэмми. — Вы ее трахнули.
Ник аж подскочил, развернулся и ткнул Сэмми незажженной сигарой в грудь.
— Ну-ка, следи за своим грязным языком!
— Да, сэр.
— И каким же это образом я ее трахнул?
— Вы трахнули ее, — пояснил Сэмми, — вставив свой мужской половой орган в ее женский половой орган.
— Ты что, анатомии меня учить вздумал?! — прорычал Ник. — Кто, твою мать, сказал тебе, что я ее трахал?
— Уайли, — отозвался Сэмми.
— А он сообщил тебе, когда именно это предполагаемое действие имело место быть?
— Уайли сказал, что она появилась здесь лет десять назад. Дотащилась до Вегаса на своем драндулете откуда-то с Восточного побережья, и ее развалюха приказала долго жить прямо на нашей стоянке. Вы ее увидели и пригласили в свои апартаменты. Ну а потом — сами знаете, как это бывает, — бултых!
— Бултых?!
— Ну, в смысле, бултых в койку.
Ник потер лоб, силясь вспомнить.
— Слушай, наверное, это случилось еще до того, как я бросил пить.
— Уайли и говорит, что как раз незадолго.
— Еще один скелет в шкафу, да?
— Боюсь, что так, босс.
Ник печально покачал головой. Пить он бросил десять лет назад, но все еще расплачивался за прошлые грехи. А пил в свое время он мощно, в результате чего целые пласты существования были начисто смыты из памяти — он почти ничего не помнил ни о первых своих двух женах, ни о пылких любовных увлечениях и во многом полагался на Уайли и других старых работников. А уж они-то не упускали случая напомнить ему о былых свершениях.
— Ты сказал, что девушка работала у нас почти десять лет. Как же получилось, что я ее в лицо совсем не знаю?
— А она работала в ночную смену. И когда это случилось, заменяла другую девушку.
— Она что, все десять лет в ночную смену работала?
— Уайли говорит, она сама так хотела.
— Странная какая девица! Так ты уверен, что у меня с ней что-то было?
— Ну, Уайли говорит, что ничего особенного, — пояснил Сэмми. — Говорит, вы с ней трахались с неделю. А потом что-то случилось, и вы разбежались. Но Уайли утверждает, что расстались вы по-благородному: дали ей работу, отправили на курсы дилеров, и с тех пор она была примерным работником.
— До этого случая, — сказал Ник.
— Да, до этого случая.
— Дай-ка мне посмотреть бумаги этой малышки.
Личное дело Нолы было не очень толстым — одни заявления на отпуск да отчеты питбоссов. С внутренней стороны обложки прикреплена фотокарточка, и он принялся внимательно разглядывать миленькую блондиночку с высокими скулами и ровными — явно от дантиста — зубами. Эти черты, хоть лопни, ни о чем ему не говорили, и он подумал, что переспал с ней всего-то раз, не больше. Ник снова глянул в окно: ко входу в его казино подкатил туристический автобус, оттуда вывалила толпа старушек. Бабули подпрыгивали от нетерпения — так им хотелось поскорее припасть к Однорукому Билли. Потом они отправятся в музей Либераче [11], а оттуда — к дамбе Гувера на пикник. Через дорогу от «Акрополя» располагался «Мираж», и у его подъезда выстроились в очередь длинные черные лимузины — там-то собирались серьезные игроки, и деньги крутились тоже серьезные.
— Вот что я хочу, чтобы ты сделал, — резюмировал Ник. — Отыщи этого Фонтэйна и выбей из него все дерьмо. Хочешь, морду ему на сторону свороти, хочешь, ноги переломай — на твое усмотрение. Главное, чтоб ему больно было.
— Вот это как раз будет не трудно, — согласился с таким решением Сэмми.
— Хорошо. И пусть об этом все в городе узнают.
— Да, сэр.
Ник смотрел вслед Сэмми. Тот уже стоял на пороге, как Ник снова его окликнул:
— Эй!
— Что? — притормозил Сэмми.
— Так ты точно знаешь, что я ее трахал?
— Лола из службы уборки подтвердила.
И Ник горестно покачал головой.
Самой трудной работой в Лас-Вегасе были поиск и поимка мошенников — об этом Сэмми докладывал всякому, кто соглашался его слушать. Они же ничем внешне не отличались от обычных людей, тоже бывали и толстыми, и тонкими, и рослыми, и коротышками, вот только болтали они, что соловьи заливались, и могли выкрутиться из любой ситуации.
Вот возьмем, к примеру, ту милую пожилую даму, что сейчас играет в блэкджек. Сэмми уже двадцать минут наблюдал за ней с проложенных над залом мостков через портативную камеру с зумом. Уж такая она домашняя, волосы седые с голубоватым оттенком, толстые очки — ну типичная бабуля, да и только. И ведет себя соответствующе: утешает соседей по столу, когда те проигрывают, награждает их улыбкой и аплодисментами, когда выигрывают. Проблема только в том, что она шулер, и Сэмми непросто было ее вычислить.
Парень, который выдает себя за ее сына, тоже шулер — такой весь из себя спортивный, со стрижкой за сто долларов и в костюмчике от Ральфа Лорена.
