Первый порыв Питера был ускользнуть, но он смекнул: уж если «Синее небо» за него взялось, квартира под наблюдением. Убежит он от этого, тут же подцепят на Ирвинг — плейс. А идти домой надо, так что устраивать сцену исчезновения нет сейчас никакого смысла.
Он подозвал такси, дал адрес «Плейрс», и оказалось, инстинкт его не обманул: за машиной неотступно скользила другая, до самого Грэмерси — парка. Он вылез и зашел в клуб, получил там по чеку и, переговорив с администратором, выписал второй чек на пятьсот долларов.
— Пойдете сегодня в банк, Клиффорд, будьте добры, получите по этому чеку. Мелкими банкнотами — по двадцать, десять, пять долларов. Деньги положите себе в сейф. Для мистера Пола Смита. Он мой друг, обещал приехать вскоре. Меня в городе не будет, а наличные ему нужны.
— Ои спросит меня, мистер Стайлз?
— Возможно, если придет сюда. Или позвонит и попросит прислать деньги.
— А как я узнаю, что звонит он?
— Да ведь только мы и знаем, что деньги у вас.
Питер учитывал, что, если «Синее небо» примется после исчезновения разыскивать его, под наблюдение возьмут все: его банк, клуб, редакцию. И если ему понадобятся деньги, получить по чеку станет проблемой.
На улице, напротив его окон, какой‑то парень читал газету, прислонясь к фонарному столбу. Питер вошел к себе. Ну и кавардак, сразу видно, полицейские побывали. Завтра миссис Шварц, жена смотрителя дома, придет и наведет порядок. Не забыть оставить записочку ей — и любому, кто вздумает сунуться сюда, что он ненадолго уезжает. Когда «хвост» обнаружит, что потерял Питера, то, конечно, примутся разнюхивать. Заметка, что он уехал писать книгу, появится в «Ньюсвью» только в четверг, через два дня.
Он открыл флакончик с краской, заглянул в инструкцию: мелкие буквы заплясали перед глазами, так у него тряслись руки. Взгляд невольно остановился на кухонном проеме. Вчера н^чью там болтались ноги Джорджа. А где‑то Элли, больная, жестоко избитая, а может, и мертвая. На очереди Корал. Питера бил гнев. Много лет назад он видел, как его отец сгорел заживо в разбитом автомобиле — жертва бессмысленного зверского преступления. Тогда ему вот так же страстно хотелось одного — «
отомстить. При Девери и Джейке ои напускал хладнокровие, но сейчас, оставшись один, уже не мог унять лихорадку, его цель — заставить преступников страдать за то, что пережила Элли, что пережил Джордж, что переживает в сказочном домике Корал. Необходимо добраться до подлеца, который нанял «агентство» и блокировал действия Стронга и «Ньюсвью». Настигнуть главаря.
Зазвонил телефон. Грэг Максвил:
— Имеется кое‑что новенькое. Возможно, тебя заинтересует…
— Мне интересно все связанное с Клаудом, — перебил Питер.
— Что с тобой, дружище?
— Ничего. Л что?
— Голос у тебя диковатый. Один? Или кто выкручивает тебе руку?
— Нет. — Питер глубоко вздохнул, от гнева у него даже голос сел.
— Итак, — продолжал Максвил, — перещфм к фактам. Следы в твоем саду — Джорджа Уилсона. Он пришел то ли добровольно, то ли под пистолетом. Его задушили: па шее следы больших пальцев. Убили его у тебя на квартире и потом уже повесили. Мертвого. Всякие версии насчет самоубийства отпадают.
— Ну что же, дело в хороших руках — твоих. — Питер старался говорить небрежно. — А я выхожу из игры. Двину куда‑нибудь, надо писать книгу.
— Шутишь ты, что ли!
— И не думаю. Я уволился из «Ньюсвью». Поработаю для разнообразия на себя. У меня есть богатый материал для книги о Кипре.
— Ох и врешь! — чуть ли не весело воскликнул Максвил.
— Но, Грэг, я же все‑таки писатель, а не детектив.
— Чтобы ты удрал при такой ситуации? Одного твоего друга убили, а двое других вот — вот сорвутся со скалы? Не пудри мне мозги, Питер. Желаешь совет от дядюшки Грэга?
— Не нуждаюсь;
— Ладно, все равно слушай. В одиночку их не одолеть. Без информации и помощи увязнешь наглухо. Их много, они слишком сильны. И вездесущи.
Да, с Максвилом играть в прятки бесполезно.
— Но зато я смогу действовать без оглядки на закон, — заспорил Питер.
— А у них тоже есть закон. Закон джунглей, закон выживания сильнейших. Известны тебе, Питер, эти законы?
— Я служил когда‑то в Южной Корее. Известны. И я сумею выжить.
— Ну, ну, нацепи на шляпу ветку для камуфляжа. Только не надейся, что поможет. Питер Стайлз знаменит как голливудская звезда.
— Питер Стайлз отключается. На войну пойдет Пол Смит.
— Ну и ладно. Я тебя слишком хорошо знаю, спорить без толку. Могу только подсказать тебе кое‑что.
— Ну?..
— Я разговаривал с моим другом из «Интерпола». Там убеждены, что штаб — квартира «агентства» здесь, в Нью — Йорке. Но если требуются исполнители, их нанимают за тысячу миль. Не зарегистрированных ни в картотеке ФБР, ни в полицейских участках. Например, твой загорелый друг из Дарьена не фигурирует ни в одной картотеке.
— Итак, для начала нуль.
— Не совсем. В «Интерполе» считают, что имеется деятель, которому есть что поведать об «агентстве убийств». Он, по мнению «Интерпола», прибегает к их услугам.
— Кто же он?
— Карл Баннерман. Главный распорядитель «Синего неба».
— Есть и у меня в списке, — отозвался Питер. — Теперь номером первым.
— И еще, дружище. Потребуется морская пехота, вспомни мой телефон. Возьму денек отгула, коли понадобится расширенное толкование закона.
— Спасибо, Грэг.
— И все‑таки ты ненормальный, — закончил Максвил. — Но я тебя все равно люблю.
План очень даже хорош, уговаривал себя Пптер, начиная превращение в пепельного блондина. Питер Стайлз исчезнет, потайные ходы врага отправится разведывать Пол Смит. Первая помеха — соглядатай, подпирающий фонарный столб напротив. Проскользнуть мимо — и Стайлз — репортер испарится. Вот только надо для упрощения маневра дождаться темноты.
Приготовления его были просты, но продуманны. Наденет темно — синий шерстяной костюм, черную водолазку. Прихватит еще костюм, башмаки и синие джинсы, голубую простую рубашку и кожаную куртку, на случай, если придется изображать рабочего. И свой пистолет 38–го калибра. На оружие разрешение у него есть. Портативный магнитофон — в карман куртки. Вещи сюда, в черный чемоданчик, лежащий пока на кровати раскрытым, на случай, если вдруг в последнюю минуту надумаешь положить что еще.
Несколько раз Питер наведывался в ванную, проверить, как высветляются волосы. Удивительно, до чего сразу меняется внешность. Когда стали густеть вечерние тени, он поджарил гренок с сыром и сварил кофе. Потом разделся: надо принять душ. Присев на край кровати, отцепил устройство, которое пристегивал на правую ногу — алюминиевый протез. Когда‑то процедура казалась ему унизительной. За долгие годы он приучился вообще не думать о протезе. Пользовался машинально.
Горячие струи нещадно, долго хлестали тело; чуть отпустили гнев и напряжение. Наконец, Питер вылез из‑под душа и яростно растерся махровым полотенцем. Взглянул в зеркало: волосы высветлились великолепно.
Допрыгав до двери, Питер вмиг замер, схватившись за дверной косяк: в спальне стояли трое. Натянутые на голову чулки превращали лица в гротескные маски. Один рылся в чемодане, и Питер увидел, что пистолет и магнитофон уже вытащили. Двое повернулись к нему — безликие.
— Красавчик на загляденье! — бросил один.
— Немудрено, что Максвил так его любит, — прибавил другой.
Питер похолодел. Он стоял перед ними голый и беспомощный. Ну и растяпа он! Чертов дилетант! Ему и в голову не пришло, что его телефон прослушивается, но шуточка насчет Максвила не позволяла в том усомниться. Его план, весь, целиком, стал известен. С ним покончат и в другом смысле. Джорджа повесили. А его? Стоявший у чемодана сунул пистолет Питера в карман, магнитофон грохнул об пол и раздавил ногой, потом обратил к Питеру бежевое лицо.
— Да, приятель, умником большим тебя не назовешь. — Говорил он с легким акцентом, но Питер не смог разобрать, с каким. Исполнителей «агентство» вызывает издалека, вспомнилось Питеру. — Придется поучить тебя, чтоб ты запомнил раз и навсегда. В детские игрушки с профессионалами не играют. Предупреждали же, кажется, — отвяжитесь. Не послушались, сами виноваты — и тебе придется худо, и твоим подружкам, а уж Уилсону, бедолаге, и совсем не повезло. Придется втолковать тебе, да подоходчивее, — на наши предупреждения не плюют!
Путей к спасению нет. Позади Питера тупик — ванная. Все трое медленно наступали на него. У одного, как заметил Питер, в правой руке поблескивает кастет. Питер попытался защититься от удара железного кулака и, потеряв равновесие, свалился на кафельный пол ванной. Вихрем налетела боль, по через секунду — другую Питер, к счастью, потерял сознание под яростными ударами ботинок и тычками железного кулака и уже не чувствовал ничего. Перед глазами поплыла красноватая тьма, и он провалился в небытие.
