Девушка отработала пенсов на сорок, когда музыка вдруг стихла и танцовщица убежала в проем. Тут же выскочила другая, стягивая на ходу тренировочный костюм. Быстро-быстро, чтобы клиенты не рассердились. Это была негритянка, худенькая, как и предыдущая девушка, ее решительное и безучастное лицо показалось Даффи знакомым. Танцевала она куда лучше своей предшественницы, да и сложения была более крепкого. Движения ее были куда развратнее. Она играла с сосками и промежностью, как и первая девица, но, помимо этого, наклонялась, задрав задницу вверх, и раздвигала ягодицы так, что было видно и влагалище, и анус. Потом она подскакивала к одному из почтовых ящиков, задирала ногу, упиралась ею в стену кабинки и принималась пальцами теребить половые губы. Через несколько секунд она уже снова извивалась в танце, по очереди привлекая внимание зрителей, чьи окошечки были открыты, и выбирала кого-то одного. Счастливчик, при условии, что его полфунта еще не истекли, получал перед глазами ее влагалище крупным планом. До Даффи очередь дошла, когда он потратил около фунта тридцати. Нельзя сказать, чтобы это очень заводило (хотя уж точно не оставляло равнодушным), но выглядело немного странно: как будто сидишь в машине, а кто-то протирает этим ветровое стекло.
Даффи и сам не понял, зачем опустил четвертую монету — в конце концов, он знал, что лучшая часть шоу уже закончилась. Подобный жест со стороны другого означал бы щедрость довольного клиента, который в кои-то веки не разочарован и хочет выказать благодарность. В случае с Даффи речь шла о неудовлетворенном любопытстве. Ощущение, что он когда-то видел эту негритянку, не покидало. За последние полфунта он не стал разглядывать ее грудь и промежность, а обратил все внимание налицо. Что-то в нем было знакомое. Взгляд скользнул ниже и наткнулся на искомую деталь — тонкий белый шрам на правом плече. Это была та девушка, которую несколько лет назад пырнули ножом, та самая, которую Даффи навестил в больнице и слегка припугнул для получения информации.
Он вышел из пип-шоу и немного подождал снаружи. Слишком долго стоять здесь нельзя — Даффи это понимал. Пока шел обычный народ, стоять на перекрестке в Сохо можно было спокойно: люди просто принимали тебя за сутенера. Но другие сутенеры и легавые так и норовили подойти поближе и бросить походя изучающий взгляд. Через какое-то время Даффи поискал глазами кафе и увидел забегаловку метрах в сорока дальше по улице. Не лучшее место, но квартал оттуда просматривается неплохо. Даффи заказал кофе — скука навеяла воспоминания о прежней работе в полиции — ждать пришлось около получаса. Негритянка вышла из пип-шоу и пошла по улице в его сторону. Даффи отставил чашку и вышел из кафе. Метрах в пятнадцати от забегаловки девушка неожиданно вскочила в такси и исчезла.
Даффи отправился домой, рассуждая, что в его работе бывают приятные моменты. Теперь самым важным было выяснить, как работает новая структура власти на Золотой миле: кто чем владеет, кто чем занимается, кто оборудует заведения и управляет ими. Можно было, конечно, спросить Кэрол; хотя вовлекать ее не хотелось, особенно если дело было хоть каким-то боком связано с Салливаном. Можно попробовать отследить пару старых контактов; а что, если эта негритянка — как там ее звали — поможет? Не то, чтобы он был с ней особенно мил — только цветы принес в больницу, когда она якобы порезала себе зад консервной банкой. Был еще один вариант — заглянуть к Рене, если она еще работает. С этой шлюхой у Даффи всегда были прекрасные отношения; она отличалась острым умом, деловым подходом к работе и неплохим чувством юмора. Промыслом занималась уже лет двадцать, сейчас ей должно было быть под сорок. Зато Рене была в курсе всех дел и была всегда готова поделиться информацией — за плату. Если Маккехни захочет увидеть чек за такие услуги, получить его будет непросто. Вряд ли Рене станет выписывать счет-фактуру.
Маккехни позвонил на следующее утро:
— Ставку подняли, — это было первое, что он сказал.
— Сколько теперь? — Даффи ничуть не удивился.
— Сто пятьдесят. Но у меня четыре дня, чтобы заплатить. Сальваторе сказал, что он сегодня добрый.
— Обычная практика, — прокомментировал Даффи. — Разговор записали?
— Да.
— Тогда сделайте вот что. Позвоните Салливану и запишите разговор на вторую сторону кассеты. Будьте с ним пожестче, скажите, что уже потеряли из-за него триста пятьдесят фунтов, сообщите, что сумма опять выросла, и на этот раз вы хотите конкретных действий. Скажите, что, когда будете передавать деньги, хотите удостовериться в присутствии наблюдающего. Потребуйте описать внешность полицейского, сообщить его имя и место, где он будет находиться, чтобы вы смогли проверить, выполняет ли Салливан свое обещание. Постарайтесь не пережать, но изобразите разгневанного гражданина…
— Я и вправду разгневан, — заметил Маккехни.
— Естественно; не хотел вас обидеть. Но вы должны вести себя как человек, дошедший почти до крайности, готовый совершить то, что Салливану может не понравиться. Дайте понять, будто пойдете к его начальству, в газету, что-нибудь в этом роде. Уверен, он из кожи вон полезет, только бы вас успокоить. Как думаете, справитесь?
Маккехни ответил утвердительно.
— Как закончите разговор, вытащите пленку, положите в конверт и передайте секретарше. Пошлите ее (Даффи на ходу выдумал некий шпионский план, чтобы Маккехни ощутил, что платит за дело) в закусочную с западной стороны Пэддингтонского вокзала к трем часам. Я буду сидеть спиной к стойке, на стуле рядом со мной будет лежать большой коричневый пакет. Она должна спросить, свободно ли место, а когда я скажу, что да, она должна положить конверт на стойку между нами. Думаете, она справится?
— До сих пор она более или менее со всем справлялась.
— Отлично. Да, еще кое-что. Мне понадобятся наличные, чтобы раздобыть информацию. Я собираюсь поговорить со шлюхой, а, как вам должно быть известно, шлюхи чеков не выдают.
— Сколько?
— Не скажу точно. Полтинник или около того.
— Мистер Даффи, я бы не хотел, чтобы вы пробили в моем бюджете такую же брешь, как Сальваторе. Вы меня понимаете?
— Хорошо. Так вы передадите деньги вместе с кассетой?
— Нет, возьмите из аванса. Вдруг она не захочет говорить, — возражение было справедливым.
— Договорились. Напомните, как зовут вашу секретаршу.
— Белинда.
В три часа Даффи уже ждал в закусочной на Пэддингтонском вокзале, сидя спиной к стойке. Неожиданно его похлопали по плечу, и чей-то голос пропищал:
— Мистер Даффи?
Он обернулся. Это была секретарша. Даффи нахмурился.
— Мистер Маккехни просил передать вам вот это, — она протянула коричневый конверт. — Не хочу показаться навязчивой, но, по-моему, там кассета, — девушка наклонилась к нему и с улыбкой прошептала:
— Мистер Даффи, все это ужас как интересно, правда?
Если бы Даффи не оставил дома маску Кинг-Конга и клоунский колпак, он бы сейчас с радостью их надел — для полной «маскировки».
Дома, прослушав пленку, Даффи выяснил, что на первой стороне ничего неожиданного нет. Он проиграл запись, главным образом, чтобы послушать голос Сальваторе. В нем не было такого уж сильного акцента, как описывал Маккехни, зато слышалось явное удовольствие человека, ощущающего себя хозяином положения. К концу разговора Маккехни произнес:
— Вы на меня слишком давите, неужели сами не понимаете?
— Давлю на вас, Маккехни? Давлю? Если бы я и вправду это делал, вы бы почувствовали, могу заверить. Нет-нет, вы просто помогаете мне разрешить небольшой кризис с наличностью, вот что вы делаете.
— Где я вам найду сто пятьдесят фунтов за четыре дня?
На другой стороне раздался смешок:
— Не сомневаюсь, ваши акционеры не станут возражать против сокращения дивидендов всего на один год.
— Хотите сказать, что оставите меня в покое? — в голосе Маккехни прозвучала слабая надежда.
— Нет, я не совсем это хочу сказать. Наоборот: не думаю, что кризис с наличностью разрешится в ближайшем будущем. Возможно, мне придется обратиться к вам за более крупными суммами.
— Я не смогу найти сумму, о которой вы просите.
— Что ж, Маккехни, могу только намекнуть, что вам, возможно, придется обратить в наличность кое-что из собственности фирмы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Уверен, вам вовсе не нужно столько места для складирования продукции. Два склада! Могу предположить, что при более разумном управлении вы могли бы обойтись и одним. Разве не так?
— Как я могу избавиться от одного из складов? — в голосе Маккехни появились почти панические нотки. — Не могу я.
— А ты рискни, Маккехни, рискни.
На другой стороне пленки Маккехни демонстрировал куда большую храбрость. Видимо, заразился от Сальваторе, а может быть, вдруг осознал, что Даффи будет это слушать, и решил показать себя во всей красе. Прослушав всю запись, Даффи перемотал пленку и снова проиграл кусочек в середине.
