— Будь я проклят! Я никогда не ошибался насчет Рикардо. Видел его как-то на бульваре Санта-Моника в Палм-Бич. Он ехал в своем «крайслере» и на нем было точно такое же белое пальто, — я посмотрел на славного парня и встряхнул головой, как будто отгоняя наваждение. Затем растерянно спросил его: — Вы уверены?..
«Селтикс» навалился на стол и сообщил:
— Тебя ожидают очень большие неприятности, парень.
— Неприятности? — удивился я. — Из-за чего? Легко было ошибиться. Особенно из-за белого пальто.
— Заткнись. Я пришел не слушать. Я пришел говорить, — сообщил Эстэва.
Я ждал, что он скажет дальше.
— Ты приходил сегодня в мой дом и разговаривал с моей женой.
Я кивнул.
— Что ты говорил ей?
— Спросил, не знала ли она Эрика Вальдеса.
— Почему ты спросил ее об этом?
— Слышал, что они были знакомы.
— От кого слышал?
— От человека, который это знает.
— От кого?
Я покачал головой:
— Разговор был конфиденциальным.
Эстэва покосился на крепыша в шляпе.
— Может, Цезарь заставит тебя передумать?
— А если Цезарь не заставит?
За все время разговора Цезарь даже не шелохнулся. Глаза его смотрели в одну точку. Мне оставалось сделать вывод, что он нас просто не слышит.
— Не глупи, Спенсер. Ты считаешь себя крутым. И многие люди, которых я знаю, с этим согласятся.
Но Цезарь... — Эстэва выразительно покачал головой.
Цезарь хранил молчание.
— Цезарь будет покруче тебя, — заверил меня «Селтикс». Он улыбнулся, говоря это, и я заметил, что у него не хватает передних верхних зубов.
— Как пить дать, — согласился я.
Мы еще посидели молча.
— Мне не понравилось, что ты разговаривал с моей женой, — сказал Эстэва.
— Я понимаю ваши чувства. Но в тот момент мне казалось, что это неплохая идея.
— Думаешь, у нее с Вальдесом что-то было?
— Может быть. Мне сказали, что у Вальдеса была интрижка с женой какого-то колумбийца, а тот убил его из ревности.
Эстэва уставился на меня. Потом сказал по-испански что-то короткое и резкое; его дружки встали и направились к стойке бара, откуда не могли слышать нашего разговора.
— Возможно, я убью тебя за то, что ты это сказал, — сообщил Эстэва.
— Может и за это, — согласился я. — А может за то, что я принял тебя за Рикардо Монталбана.
Или просто ради того, чтобы доказать, что Цезарь будет покруче меня. Я допускаю любую из этих версий. Но давай не будем тратить время впустую. Твои угрозы меня не пугают. Вероятно, они должны меня пугать. Но они меня не пугают. Поэтому всякий раз, как ты начинаешь мне угрожать, я вынужден обдумывать остроумные ответы, чтобы показать тебе, что я не испугался. И мы попусту тратим и силы, и время, а ведь у нас есть о чем серьезно поговорить.
Эстэва достал длинную тонкую черную сигару — такие обычно курит в своих фильмах Джильберт Роланд, — поднес к ней зажигалку, раскурил, сделал вдох-выдох и залюбовался раскаленным кончиком сигары. Потом посмотрел на меня и сказал:
— Все верно.
Он еще раз затянулся и выпустил изо рта дым тонкой струйкой.
— Думаешь, моя жена спала с Эриком Вальдесом?
— Не знаю.
— Думаешь, это я его убил?
— Не знаю.
Он молча курил.
— Именно поэтому я и решил с ней поговорить, — объяснил я.
— Думал, она проклинает меня за то, что я его убил, и все тебе выложит?
— Такое бывает.
— Эмми спит только со мной. Если б изменила, я б его убил. Обязательно. И ее бы тоже убил. Скорее всего. Но она мне не изменяет. Она любит меня, Спенсер. Она меня уважает. Это ты понимаешь?
— Да.
— Другие вопросы есть?
— Босс Вальдеса считает, что его убили потому, что он мог положить конец местному наркобизнесу.
— Это вопрос? — уточнил Эстэва.
— Да.
— Так что насчет наркобизнеса? — Эстэва переместил сигару в угол рта и пустил дым, не вынимая ее.
— Это я вас об этом спрашиваю.
— Я ничего не знаю о наркобизнесе.
— Вы занимаетесь торговлей продуктами?
— Да.
— А эти двое ходят вместе с вами на тот случай, если какому-то крутому лавочнику вздумается запустить в вас гнилым помидором?
— Я богат. Янки терпеть не могут богатых колумбийцев.
— А как же сынок шефа? Чего ради он работает у вас?
Эстэва пожал плечами, уж очень наигранно.
— Всегда рад оказать шефу полиции одолжение. Работа хорошая.
— Парень водит грузовик.
— Парень слабоват на голову. Так что эта работа для него — просто удача.
— Твои люди напали на меня на Куоббинском шоссе?
Эстэва тряхнул головой.
— Я почему-то так и думал.
— А с чего вы решили, что я бы вам сказал?
— А хрен его знает, мистер Эстэва. Не могу понять, что тут у вас происходит, поэтому пристаю с расспросами ко всем и всех злю и раздражаю. Потом кто-нибудь что-то вдруг скажет или фортель какой выкинет, и я опять хожу, пристаю, раздражаю. Но это все же лучше, чем сидеть на дереве с подзорной трубой.
— Людей ты раздражаешь, это верно, — сказал Эстэва. — И в один прекрасный день это плохо для тебя кончится.
Он встал и кивком головы подал знак своей свите. Те отчалили от стойки и зашагали вслед за ним. Двое в пальто, сидевшие в фойе, увидев их, поднялись. Цезарь в дверях остановился, медленно повернулся и нацелил на меня свои маленькие глазки. Я — на него. Так смотрят в два ствола ружья, направленного на тебя. Он повернулся и вышел следом за группой.
— Это уж точно, — сказал я.
Но никто меня не слышал.
В семь десять утра раздался телефонный звонок. Звонил Гаррет Кингсли.
— Убит Бейли Роджерс, — сказал он. — Мы перехватили полицейское радиосообщение. Минут пятнадцать назад.
— Где? — спросил я.
— На Эш-стрит. Знаете, где это?
— Да. На холме, за библиотекой.
— Хорошо. Поезжайте и посмотрите, что там и как.
— Подбрасываете мне халтуру?
— Конечно нет! Все взаимосвязано.
— С убийством Вальдеса?
— Да.
— Выезжаю немедленно. Что-нибудь еще известно?
— Нет. Это все. Перехватили первое сообщение полиции. Высылаем туда журналиста и фотографа.
— Как имя журналиста?
— Паренек по имени Мюррей Робертс. Кого пошлем из фотографов, еще не знаю.
— Ладно. Свяжусь с ними.
Я уже принял душ и побрился после утренней пробежки, оставалось только натянуть джинсы и свитер, «смит-и-вессон» заменить на «кольт-питон», натянуть куртку и напялить солнцезащитные очки. Пара минут — и я в полной боевой готовности.
В конце Эш-стрит выстроились в ряд четыре полицейские машины, одна из них принадлежала полиции штата. На правой стороне проезжей части, чуть наискосок, напротив «олдсмобиля» с короткой антенной на крыше, приткнулась носом к обочине машина «скорой помощи». Двое медиков стояли перед открытой передней дверцей, один наклонился, засунув голову в машину, другой — за его спиной — облокотился о крышу «олдсмобиля». Сцену дополняло попискивание и металлическое бормотание раций. Внутри круга, обтянутого желтой пластиковой лентой находилось несколько уитонских полицейских и один из полиции штата. За лентой толпилось человек двадцать горожан, одетых по-разному — кто-то вышел посмотреть в банном халате и тапочках на босу ногу, кто-то в костюме и при галстуке. Чей-то золотой Лабрадор обнюхивал колеса машины полиции штата.
Генри, пузатый капитан, что цеплялся ко мне у библиотеки, стоял позади «олдсмобиля», приобняв за плечи Кэролайн Роджерс и явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Я вышел и направился к «олдсмобилю». Сержант, который был у библиотеки вместе с Генри, заметил меня.
— Какого черта тебе здесь надо?
— Насколько я понимаю, кто-то прикончил шефа?
— Совершено преступление. Идет осмотр места преступления. Это все, что тебе следует знать.
— Я подумал, вы захотите поговорить со мной.
— О чем?
— Обычно полицейские опрашивают всех, кто может иметь какое-либо отношение к совершенному преступлению, тем более тяжкому — ведь убит полицейский.
— Когда понадобишься — сами тебя найдем.
Офицер из полиции штата, разговаривавший с кем-то из бригады «скорой помощи», заметил нас с сержантом и зашагал к нам.
— Кто это? — спросил он.
— Частный детектив из Бостона, — ответил Джей-Ди.
Полицейский, коротко подстриженный, светловолосый, со здоровым румянцем на лице, был крупным малым, как и многие в полиции штата.
— Из Бостона, да? — обратился он ко мне. — Кого там знаете?
— Хили, — ответил я. — Раньше работал при окружном прокуроре Эссекса. Сейчас работает на Коммонвельт десять-десять в управлении полиции штата.
— Я начальник отдела по расследованию убийств, — отрекомендовался он. — Чем здесь занимаетесь?
Сержант отчалил, как только розовощекий заговорил со мной.
— В «Централ Аргус» меня наняли, чтобы я выяснил, кто убил их журналиста.
