ваш леденец.
– А-а?
– Когда вы туда пришли, вы сосали леденец.
– Ах, это. – Самалсон чуть смешался. – У меня болело горло. А когда болит горло, нужно, чтобы рот был всегда влажный. Вот я и сосал леденец. Законом это не запрещается.
– И этот бинокль был у вас до прошлого воскресенья, так? А в воскресенье, как вы утверждаете, вы его потеряли?
– Именно так.
– Уверены, что вы не одолжили его кому-нибудь?
– Абсолютно. В то воскресенье я ездил кататься на пароходе. Тогда, должно быть, и потерял. А что этот чертов бинокль успел натворить с тех пор, я не знаю и знать не хочу. После того воскресенья я за него не отвечаю, это уж точно!
– Уймитесь, Самалсон, – предупредил Хейз.
– Пусть ваша задница уймется! Притащили в полицейский участок...
– Уймитесь, я вам сказал! – повторил Хейз.
Взглянув на него, Самалсон тотчас же притих.
– На каком пароходе вы катались в то воскресенье? – спросил Хейз. В голосе его и на лице все еще сохранялась угроза.
– На «Александре», – обиженно произнес Самалсон.
– Куда он направлялся?
– Вверх по Ривер-Харб. В сторону Пейсли-Маунтин.
– И когда вы потеряли бинокль?
– Наверное, на обратном пути. Во время пикника он был еще при мне.
– Вы считаете, что потеряли его на пароходе?
– Возможно. Точно не знаю.
– А потом вы где-нибудь были?
– То есть?
– Когда пароход причалил.
– А-а, да. Я же был с девушкой. Причал как раз недалеко отсюда, вы же знаете. На Двадцать пятой Северной. У меня там стояла машина, и мы поехали в бар около нашего магазина. Я туда частенько заглядываю по пути с работы. Сейчас я там свой человек. Вот я и поехал туда, не хотелось крутиться по городу в поисках уютного местечка.
– Как называется этот бар?
– "Паб".
– И где он находится?
– Это на Тринадцатой Северной, Пит, – подсказал Карелла.
– Я знаю это место. Для нашего района там вполне прилично.
– Да, вполне приличный бар, – согласился Самалсон. – Мы там немножко посидели и поехали кататься.
– Вы машину где-нибудь ставили?
– Ставил.
– Где?
– Около ее дома в Риверхеде.
– Может быть, вы тогда потеряли бинокль?
– Возможно, конечно. Но я все-таки думаю, что на пароходе.
– А может быть, вы потеряли его в баре?
– Может, и в баре. Но скорее всего на пароходе.
– Идите сюда, Стив, – позвал Бернс, и они вдвоем отошли к двери в кабинет Бернса. Бернс зашептал: – Что вы об этом думаете? Подержим его?
– За что?
– Черт меня знает, за что! Может быть, он соучастник. Эта история с биноклем шита белыми нитками.
– Не думаю. Пит, чтобы они работали на пару. Скорее всего, наш убийца – одиночка.
– Все равно, убийца может его знать. Возьмет да и дунет после убийства к этому парню домой. Нужно послать за ним хвоста. Вон О'Брайен мается за своим столом без дела. Пошлите его.
Бернс снова подошел к Самалсону. Карелла прошел в другой конец комнаты, где О'Брайен печатал какой-то отчет, и стал ему что-то шептать. О'Брайен кивнул головой.
– Вы свободны, Самалсон, – сказал Бернс. – Только не уезжайте из города. Вы нам можете еще понадобиться.
– Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, какого черта меня сюда притащили? – поинтересовался Самалсон.
– Увы, возражаем, – сказал Бернс.
– С ума сойти! – вскипел Самалсон. – Ну и полиция в нашем милом городке! Бинокль хоть я могу забрать?
– Нам он больше не нужен, – сказал Бернс.
– И на том спасибо, – буркнул Самалсон, хватая бинокль.
Хейз вывел его за перегородку и подождал, пока тот, продолжая в душе кипеть, спустился вниз. Спустя минуту из отдела вышел О'Брайен.
– Я тоже могу идти? – спросил Фрэнки.
– Нет, сынок, – сказал Бернс. – Ты нам очень скоро понадобишься.
– А зачем? – спросил Фрэнки.
– Мы хотим нарисовать портрет, – объяснил Бернс. – Мисколо! – крикнул он.
Из канцелярского отдела по ту сторону перегородки появилась голова Мисколо.
– Ay? – подал он голос.
– У тебя там молоко есть?
– А как же!
– Налей-ка мальчику стакан. И печенья захвати. Ты ведь любишь печенье, Фрэнки?
Фрэнки кивнул. Бернс взъерошил ему волосы и ушел к себе в угловой кабинет.
В 14.39 прибыл полицейский художник. Никто не сказал бы, что это художник. На нем не было ни рабочей блузы, ни небрежно повязанного банта, а пальцы не были вымазаны краской. Он носил очки без оправы и походил на представителя агентства по борьбе с грызунами, которому до смерти надоела служба.
– Это вам, шутникам, понадобился художник? – спросил он, кладя на деревянную перегородку кожаный чемоданчик.
– Да, – сказал Хейз, поднимая голову. – Проходите.
Толкнув дверцы, человек прошел за перегородку.
– Джордж Анджело, – представился он. – С Микеланджело не имею ничего общего, ни по части генеалогии, ни по части таланта. – Он ухмыльнулся, показав крупные белые зубы. – Что нужно нарисовать?
– Призрак, – сказал Хейз. – Мы с этим мальчонкой оба видели его. Мы опишем, как он выглядит, а вы нарисуете. Идет?
– Идет, – кивнул Анджело. – Надеюсь, вы видели одного и того же призрака.
– Одного и того же, – заверил Хейз.
– И сможете, надеюсь, одинаково его описать. У меня иногда бывает двенадцать свидетелей, и все двенадцать видят одного и того же человека по-разному. Просто удивительно, насколько ненаблюдателен средний горожанин. – Он пожал плечами. – Но у вас как у профессионала должен быть орлиный глаз, а дети невинны и непредубежденны, так что кто знает? Может быть, сможем сварганить что-нибудь приличное.
– Где вам будет удобно работать? – спросил Хейз.
– Все равно где, лишь бы побольше света, – ответил Анджело. – Скажем, за тем столом у окна.
– Прекрасно, – кивнул Хейз. Он повернулся к мальчику. – Фрэнки, иди сюда, будем работать.
Они подошли к столу. Анджело раскрыл чемоданчик.
– Это пойдет в газеты?
– Нет.
– На телевидение?
– Нет. У нас нет для этого времени. Мы просто размножим рисунок для тех, кто занят поисками этого парня.
– Ладно, – сказал Анджело. Он достал из чемоданчика блокнот и карандаш. Потом вытащил пачку прямоугольных карточек. Сев за стол, он проверил, хорошо ли падает свет, и кивнул головой.
– С чего начнем? – спросил Хейз.
– Возьмите эту карточку и выберите на ней форму лица, – сказал Анджело. – Квадратная, круглая, треугольная – там есть всякие. Посмотрите как следует.
Хейз и Фрэнки принялись изучать карточку.
– Пожалуй, что-то в этом роде, как ты думаешь? – спросил Хейз мальчишку.
– Ага, похоже, – согласился Фрэнки.
– Значит, овальная? – спросил Анджело. – Хорошо, начнем с овальной.
Он быстро набросал в блокноте яйцевидный контур.
– А что с носом? Есть здесь что-нибудь похожее на его нос? – Художник вытащил из пачки другую карточку, изобилующую самыми разнообразными носами. Хейз и Фрэнки принялись изучать.
– На
