— Ну, так или иначе… Теперь ты освободилась от него и сорвешь к тому же большой куш в этом дельце.
— Конечно. — Голос ее дрогнул. — Ты только посмотри на меня! Я ни на шаг не приблизилась к этому проклятому золоту, лишь связалась с такими подонками, как Рошель! Да еще это убийство в придачу! Если мы не прикоснемся к золотым слиткам в ближайшие две недели, придется наняться к Чою, предложив ему семьдесят пять процентов заработка!
— Ну, не так уж плохи дела, дорогая, — попытался я ее утешить. — Может, уже через месяц ты будешь жить в «Уолдорф Тауэрз», выбрасывая из окна десятидолларовые купюры беднякам, толпящимся на улице.
Яхта Эмерсона прибывает сюда утром, да?
— Какая разница! — с надрывом в голосе произнесла Вирджиния. — Ничего не выйдет, я знаю. Все не так, я чувствую, все не так! — Она стукнула кулаком по столу. — Мне никогда не завладеть этим золотом!
— С твоей внешностью тебе незачем волноваться, — успокаивал я ее. Если все рухнет, ты можешь снова выйти замуж, только постарайся подцепить типа с деньгами Рида, но не с его характером и обаянием, ну, какого-нибудь вполне приятного миллионера…
Вирджиния аж заскулила от отчаяния, закрыв лицо руками.
— Что я такого сказал, что?
— Ты! — Она всхлипнула. — Стоишь тут передо мной и говоришь такое! И это после того, как я заплатила сорок долларов за это платье — между прочим, квартирная плата за неделю! — чтобы произвести на тебя впечатление! Пришлось чуть ли не силком вытаскивать тебя из отеля, чтобы привезти сюда! И чем мы тут занимаемся?
Сидим, допиваем последнее, что у меня есть в запасе из спиртного, кстати, оно тоже обошлось мне недешево, — и издеваемся друг над другом…
— Э… э… Вирджиния… — промямлил я.
— Ты! — заорала она. — И ты еще говоришь, что мне незачем волноваться, если все рухнет, могу снова выйти замуж… — Ее глаза зло заблестели. Остается только — как это ты сказал? — подцепить какого-нибудь миллионера? Схватив шейкер, Вирджиния запустила его в стену. Он разлетелся вдребезги. Затем она вскочила и, дрожа от негодования, добавила:
— Ну почему я не могу соблазнить даже такого придурка, как ты? Чем я плоха? Я что, старая? Мне всего двадцать шесть, у меня документы с собой вон в том столе, могу показать!
— По-моему, ты выглядишь на двадцать три, и ни на день старше, честно! — пробормотал я.
— Ну ладно! — завопила она. — Наверное, все дело в этом платье — сорок долларов коту под хвост! От него мы избавимся!
Она дернула застежку-«молнию», затем сняла платье через голову, швырнула его на пол и даже потопталась на нем.
— Теперь никакого платья нет, — задыхаясь, констатировала Вирджиния. Может, все дело в моей фигуре, а? Я что, похожа на толстых теток, выгуливающих своих собачек по Пятой авеню и кряхтящих при каждом шаге?
Ты опять ошибаешься, я еще ни разу не надевала пояс, и грудь у меня не падает, когда я снимаю бюстгальтер!
Одно движение рук — и шелковая комбинация персикового цвета оказалась рядом с платьем у ее ног. Затем руки Вирджинии скользнули за спину. Словно завороженный я смотрел, открыв рот, за полетом бюстгальтера через комнату он приземлился на спинку стула в противоположном углу.
— Видишь? — рявкнула она. — Как в бюстгальтере!
Не опустились ни на дюйм!
И была абсолютно права: ее мраморные груди с розовыми сосками выглядели упругими и высоко поднятыми.
— Ни на дюйм, — покорно повторил я. — Говорю это как истинный знаток женской груди!
— Значит, все на месте, — хрипло произнесла она. — Никакого пояса на косточках, никакого поролона! Так в чем дело? Чем я плоха?
Я приготовился было открыть рот, чтобы ответить ей, но не успел.
— Ладно, — удовлетворенно произнесла она. — Осталось только одно. — И одним резким движением стянула с себя трусики персикового цвета, затем переступила через них, постояла нерешительно какое-то время и наконец пренебрежительно бросила их в серебряную вазу для фруктов, стоявшую на столе.
Я почувствовал себя пятнадцатилетним юношей, попавшим на стриптиз впервые в жизни. Уставившись на Вирджинию, тело которой было просто потрясающим, я так и сидел, раскрыв рот.
Медленно и гордо она повернулась, прошла к двери, ведущей в спальню. При этом ее лицо расплылось в снисходительной улыбке. У распахнутой двери она задержалась, приняв элегантную позу.
— Ну что? — спросила она нежным голосом. — У меня все в порядке?
— Да, — прохрипел я. — Ты самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо встречал.
Вирджиния отвела правую руку в сторону и жестом, не допускающим возражений, — любая императрица, даже сама Клеопатра, позавидовала бы! указала на спальню и властно прошептала:
— Значит, иди сюда!
По дороге к кровати я успел подумать о ней и об Улани: такие разные женщины, а подход у них один.
Может, я с рождения такой везучий? Недаром природа наградила меня красивым профилем, да и всем остальным. А может, гавайский воздух так действует на женщин?
Ларсон уже поджидал нас в кабинете Чоя, когда мы с Вирджинией зашли туда в десять часов утра. Холодные голубые глаза по обе стороны от его крючковатого носа злобно уставились на нас. Одного взгляда на Вирджинию было достаточно, чтобы понять, что между нами произошло, и, судя по его реакции, ему это совсем не понравилось…
Као Чой сидел за столом белого дерева с вежливой дружелюбной улыбкой на лице.
— Прошу садиться, — сказал он. — Прекрасное утро, не находите, миссис Рид?
— Просто замечательное! — воскликнула Вирджиния. — Яхта прибыла по расписанию?
— В шесть, — ответил Чой. — Сейчас на заправке.
Я закурил, сел на стул и поинтересовался:
— И как вы собираетесь захватить яхту?
— У нас есть план, — сообщил он. — Простой — все хорошие планы просты, не так ли, Эрик?
Ларсон хмыкнул, не потрудившись открыть рот. Он все еще был поглощен Вирджинией. Не мудрено — в это утро она просто светилась.
— Пожалуйста, расскажи все Дэнни, — попросил Чой. — Он такой любопытный!
— Мы не нуждались в нем ни раньше, ни сейчас! — рявкнул Ларсон. По-моему, ты совсем спятил, Као, раз взял его в дело!
— Не важно, что ты думаешь, — терпеливо возразил Чой. — Рассказывай!
— Команда состоит из трех человек, — мрачно начал Ларсон. — Когда я был шкипером, ребята были те же.
С ними проблем не будет. Они ненавидят Рида так же, как и я, а потому даже обрадуются нашему появлению.
— Отлично, — отреагировал я. — Они знают, где спрятано золото?
— Не будь идиотом! — огрызнулся Ларсон.
— Значит, придется взять с собой Рида?
— Да, мистера Рида мы возьмем с собой, — улыбнулся Чой. — Я позабочусь об этом.
— И вы думаете, он расскажет вам, где спрятано золото? — усомнился я.
— Уверен, — ответил он. — Я могу быть очень настойчивым, Дэнни. После десяти минут общения со мной Рид не только захочет рассказать нам, где искать слитки, но сообщит все, что нам потребуется.
— Ладно, — согласился я. — Вы берете Рида с собой, команда встречает нас с распростертыми объятиями, мы идем прямым ходом на Ниихау и забираем золото. Не хотел бы соглашаться с Ларсоном в чем бы то ни было, но если все так просто, он прав — я вам не нужен.
Чой покачал головой.
— Если бы вы по-прежнему работали на Рида, все было бы не так просто, заявил он. — То, что вы на нашей стороне, а не на его, уже стоит вашей доли золота.
— Такой ответ мне по душе, — сдержанно произнес я. — И что потом?
— К двум часам дня яхта будет готова к отплытию, — сообщил Чой. — В половине третьего мы садимся на яхту с Эмерсоном Ридом и сразу же отчаливаем.
— А затем?
— К восьми вечера подходим к Ниихау. Как вы, вероятно, уже знаете, официально туристы на остров не допускаются. Поэтому нужно будет переждать, чтобы не привлекать внимания. Ночью приближаемся к берегу, высаживаемся, забираем золото и переносим его на яхту.
— И далее?
— Возвращаемся сюда. — Чой пожал плечами. — Я знаю, кому продать золото. Мы избавимся от него в течение двадцати четырех часов после возвращения в Гонолулу.
— А Рид?
— Как только мы избавимся от золота, он может отправиться на все четыре стороны, — спокойно сказал Као. — Рид больше не будет представлять опасности. Если обратится к властям, ему придется признать собственное участие в деле… Да и поверят ли они в такую фантастическую историю?
— А как насчет команды?
— Они ничего не будут знать. Эрик скажет им, что на острове якобы во время предыдущего морского путешествия Рид оставил драгоценности Вирджинии.
Скажет, что Рид сделал это специально, чтобы отомстить ей, — для них это знакомая история. Они согласятся помочь, потому что ненавидят Эмерсона.
— Представьте, даже не думал, что вы такой мягкий человек, Као! — с восхищением заявил я. — Каждый получает подарок и живет счастливо. За исключением Эмерсона. Но он заслужил это. Злодей наказан, хорошие ребята празднуют победу — кино, да и только!
