Виктор Каннинг - Тающий человек

— Мой помощник, мисс Панда Бабукар, — сказал Наджиб. — Не обращайте на нее внимания. Сегодня она в приподнятом настроении.

— Панда голодна. Панда хочет мужчину, — сказала Панда.

— Панда обыщет комнату, — сказал Наджиб, шлепнув ее по заду.

Стоя, он только-только доставал до него.

— Панда может обыскать комнату, — сказал я, — но что, черт побери, она хочет найти, кроме мужчины?

— В Англии, — сказал Наджиб, наставляя на меня пистолет, — вам сделали чертовски почетное предложение за несотрудничество с О'Даудой. Теперь предложенная денежная компенсация снимается. Мы просто забираем товар.

За моей спиной, где Панда перетряхивала мою постель, раздался ее голос:

— Ра-ра! Шикарная пижама. Всегда, когда тебе нужно будет ее погладить, Рекси, звони мне.

Что-то ужалило меня в шею, и я подпрыгнул.

— Оставь мистера Карвера в покое и продолжай работу, — сказал Наджиб.

Я повернул голову и, потирая шею, стал наблюдать за ней. Подмигнув мне, она начала прочесывать комнату. Делала она это хорошо, хотя я видел людей, которые делали это лучше, все ее действия доказывали, что она — далеко не любитель.

Некоторые из ее замечаний, отпущенных в процессе осмотра моего чемодана и ванной комнаты, произвели бы шок в доме приходского священника, но ей нельзя было отказать в жизнерадостности и дружелюбии. На расстоянии она выглядела — когда привыкнешь к ее длине — приятно, но я не доверял голодному блеску ее глаз. Она была из тех женщин, которые завершают акт совокупления поеданием своего супруга.

Она вернулась из ванной комнаты и сказала:

— Ничего, Наджиб, кроме того, что ему нужна новая зубная щетка и у него почти кончилось снотворное. Ты плохо спишь, дорогой? — Она лягнула длинной ногой. — Гав! Гав! У мамы есть кое-что на этот случай.

— Дай мне твой телефон, — сказал я. — Следующий раз, когда у меня будет бессонница, я позвоню. А теперь убирайтесь оба отсюда к черту.

— Если она не здесь, значит должна быть в машине. Ключи, пожалуйста. — Наджиб протянул руку.

Панда села на кровать позади меня и обвила мою шею руками.

— Дай человеку ключи, милый.

Я произнес полузадушено:

— Что там насчет машины?

— Машина, которую вы нашли, — сказал Наджиб. — Я прождал здесь весь вечер и видел, как вы подъехали, но не успел заметить, в какой гараж вы ее поставили.

Одна из рук Панды заползла во внутренний карман моего пиджака и появилась с ключами от моей машины. Она соскользнула с кровати и отдала их Наджибу.

— О'кей, — сказал я. — Она в гараже “Рено” рядом с Рю д'Антиб. Когда вы закончите, оставьте ключи швейцару. Я иду спать.

Я сказал явную глупость.

Панда пару раз гавкнула, лягнула ногой и сказала:

— Мама останется, чтобы съесть Рекси.

Наджиб посмотрел на ключи, лежащие у него на ладони, поднял глаза и недоуменно посмотрел на меня.

Я продолжил:

— Это не та машина, которая вам нужна. Я взял ее напрокат в Женеве, чтобы добраться сюда. Почему вы не проверили номера, когда я приехал?

— Номера можно поменять, милый, — сказала Панда. — Ты иди и проверь, Наджиб.

— Вы оба идите, — сказал я. — Проверьте машину. Одна вещь подскажет вам, та это машина или нет, — тайник. Вы знаете, где он должен находиться?

Наджиб вдруг расплылся в улыбке.

— Я знаю, где он находится, мистер Карвер, сэр. Но я не думаю, что это знаете вы. О'Дауда никогда бы не сказал вам этого. Правда?

— Конечно, он не знает, — сказала Панда. — Мама видит это по его глазам. — Она направилась в ванную.

— Выход не здесь, — сказал я.

— Да я знаю. Я собираюсь приготовить тебе ванну, а затем сделать тебе массаж. — Она открыла рот и, завращав глазами, щелкнула прекрасными зубами.

— Ты идешь со мной, Панда, — сказал Наджиб. Обратившись затем ко мне, он продолжил. — Я проверю и верну ключи. Также, мистер Карвер, как-нибудь после того, как вы увидитесь с мисс Зелией, мы должны будем поговорить с глазу на глаз, потому что это может пойти вам на пользу. — Он взял Панду за руку и потащил ее к двери.

— Мама остается, — закричала она.

— Мама уходит, — сказал я. Я решительно прогнал возникшее было искушение. Я был не в ее весовой категории.

У двери Наджиб произнес:

— Пока вы в этом городе, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

— И мне тоже, — сказала Панда.

— В конце концов, — Наджиб не обратил на нее никакого внимания, — мы занимаемся одним делом, так почему не быть друзьями, если, конечно, не возникнет чертовски острая необходимость в обратном.

— Прекрасно сказано, — сказал я.

— Спокойной ночи, мистер Карвер.

— Мне совсем не нравится мысль о том, что ты останешься совсем один в этой комнате, любимый, — добавила Панда.

— Я переживу.

— Скажи, Рекси, — ее глаза расширились от внезапной мысли, — ты ведь не придаешь значения цвету кожи, правда?

Я покачал головой.

— Мне нравится твой цвет. Но мне нужно хорошенько поработать над своим здоровьем, прежде чем иметь дело с тем размером, в котором он выступает. Спокойной ночи.

Они ушли. А я отправился спать. Они оба ломали дурацкую комедию. Но они оба не были дураками. И как, черт возьми, они узнали, что я еду в “Маджестик”? Никто не знал об этом, пока я не позвонил Уилкинз, а та не позвонила в суссекское поместье О'Дауды. Через три-четыре часа после этого Наджиб вышел на мой след. Где-то в домашнем хозяйстве О'Дауды был кто-то, кто подкармливал информацией другую сторону. Кто-то из его прислуги не хотел, чтобы О'Дауда получил назад свой “Мерседес”, и этот кто-то не слишком умело это скрывал. Я предположил, что это — Денфорд. Работая на О'Дауду, он, вполне вероятно, испытывал сильную неприязнь к нему, но это пошло дальше и превратилось в лошадь по имени “Месть из неприязни путем предательства”. Хорошие линии, но воспитание посредственное. Так как дело касалось О'Дауды, что-то действительно очень сильно жгло Денфорда, потому что он не слишком беспокоился относительно того, что сказал один человек — что ты можешь спрятать пламя, но что ты будешь делать с дымом? Когда О'Дауда заметит дым, Денфорда ждут большие неприятности.

Это было теплое, тихое, поздне-сентябрьское утро, наполненное нежным желтым светом, исходящим от усыпанной золотыми чешуйками ряби поверхности моря.

“Ферокс” стояла на якоре у самого выхода из акватории порта, похожая на мягкую белую меренгу, — настоящее произведение кондитерского искусства с длинным, узким носом в качестве последнего штриха. За десять франков — ужасная переплата — парнишка лет пятнадцати согласился доставить меня на яхту на своем ялике. Он был голым по пояс и вид его загорелого, мускулистого торса без единого грамма жира заставил меня подумать о возобновлении занятий утренней гимнастикой.

По трапу я поднялся на палубу, сощурил глаза от блеска выкрашенных в белый и золотой цвет поверхностей и отполированных медных и хромированных предметов, быстро прикинул в уме, во сколько это все обходится О'Дауде в год, содрогнулся и обратил внимание, что на палубе в шезлонге сидит женщина и читает “Вог”. У нее были серебристые с пурпурным оттенком волосы, а на ней — красные шорты и красная блузка. Ей было где-то около тридцати, ее лицо было очень детским со слегка надутыми пухлыми губами, и она курила длинную, тонкую сигару.

— У меня назначена встреча с мисс Зелией Юнге-Браун. Меня зовут Карвер, — сказал я.

Она лениво уронила “Вог” на палубу, внимательно осмотрела меня и спросила с американским акцентом:

— Встреча по какому вопросу? Личному, медицинскому, общественному или просто с надеждой?

— По личному.

— Ну, хоть какая-то перемена после всех этих эскулапов и светских болванов. — Она посмотрела на маленькие золотые часы, украшающие тонкое запястье, и сказала. — Она решает мозаичную головоломку в солярии. Идите прямо. — Она кивнула головой в сторону носа. — Заходите без стука. Если у нее хорошее настроение, она, может быть, позволит вам остаться. Перед уходом загляните ко мне на стаканчик вина. Возможно, я дам вам свой автограф.

— Он чего-нибудь стоит?

— Корыстный человек, да? На чеке — ничего. На фотографии — сентиментального отношения. Но все равно приходите и мы выпьем. Вы поможете мне в проведении Кампании по борьбе со скукой.

Не вынимая сигары изо рта, она выпустила струйку дыма, подняла журнал, подмигнула мне и снова погрузилась в чтение.

Я прошел по безукоризненно чистой палубе мимо мостика и увидел с правой стороны ряд окон солярия, полукругом опоясывающих носовую палубу. Чайка спикировала к теплому морю и что-то крикнула мне по-французски. Человек в голубом свитере перегнулся через ограждение мостика и кивнул мне. Белоснежный катер промчался мимо, оставляя за собой похожий на хвостовое оперение страуса бурун.