– Соедините меня с Вашингтоном, – сказал он Мари по внутреннему телефону.
Около девяти часов довольно потрепанный «Рено» остановился в двадцати метрах от американского посольства.
– Ну и наглецы! – пробормотал полицейский, стоявший на посту перед посольством, и направился к машине-нарушительнице. Из «Рено» вылез высокий желтолицый человек с узкими глазами. Открыв капот, он принялся копаться в моторе. На заднем сиденье сидела хорошенькая вьетнамка. Это очаровательное создание явно страдало глухотой, так как у нее на голове был надет слуховой аппарат.
– Отъезжайте отсюда побыстрее, – сказал полицейский водителю.
– Простите, но у меня забарахлил мотор. Сейчас я постараюсь исправить его, – ответил Саду с сильным иностранным акцентом.
– Это меня не касается, – отрезал полицейский. – Я приказываю вам немедленно отъехать от этого здания.
Полицейский повернулся к Жемчужине Куо, которая очаровательно улыбалась ему. В ее взгляде было такое восхищение, что бедный полицейский покраснел от смущения, мгновенно забыв о своих обязанностях. Он весьма изысканно приветствовал молодую женщину.
– Я бы с удовольствием закрыл на это глаза, – сказал он Саду. – Но все же не застревайте здесь надолго.
Затем он отдал честь и отошел. Саду вытер пот, который прошиб его при появлении полицейского, и облокотился на крыло машины. Жемчужина сидела, нахмурив брови. Маленький слуховой аппарат был связан с мощным усилителем, который позволял слышать все, что происходило в кабинете Дорна. Так прошло минут десять.
– Теперь мы можем ехать, – сказала наконец Жемчужина Куо Саду.
Саду закрыл капот, влез в автомобиль и направил его в сторону площади Согласия.
– Она в Эзе, на вилле, принадлежащей Дорну. Ты предупредишь Иет Сена. После завтрака мы выезжаем туда.
– Как это мы? – запротестовал он. – Я поеду, а ты останешься, чтобы присматривать за магазином.
– Нет! Магазин мы закроем. Вы с Жожо уже наделали достаточно глупостей.
Саду попытался было протестовать, но потом решил, что это ниже его достоинства.
Подъехав к магазину, он сразу же направился к телефону, чтобы предупредить Иет Сена.
– Завидую вам, Гирланд, – сказал Керман, когда «Ягуар» затормозил перед аэропортом в Ницце. – Через два часа я снова окажусь под неприветливым небом Парижа, а вы будете наслаждаться великолепным средиземноморским климатом. Да еще и с новой женой… Везет, как всегда, одним и тем же…
– Вы хотите сказать, тем, кто умеет ловить удачу? – отозвался Гирланд, смеясь. – До свидания, Джек, и благодарю за помощь. После приезда в Эзе я сразу же позвоню Дорну.
Мужчины пожали друг другу руки, и Керман бросил многозначительный взгляд на Джаннет.
– Берегитесь, мадемуазель, – проговорил он и удалился по направлению к билетным кассам.
Гирланд повернулся и улыбнулся Джаннет.
– Как чувствует себя наша больная?
– Хорошо, насколько это возможно в ее состоянии. Но мне бы хотелось как можно скорее уложить ее в постель.
– Потерпите, осталось совсем немного. Она очень красива, не правда ли?
Их взгляды встретились, и Джаннет снова улыбнулась.
– Да.
– Ну что же, тогда в путь.
«Ягуар» мчался по дороге, петлявшей вдоль моря. Гирланд уже попросил у Дорна оставить при себе Джаннет, и шеф согласился, предварительно проконсультировавшись с доктором Форрестером. Джаннет была очень молода, и американец находил ее весьма привлекательной. Будущее представлялось ему в розовом свете. Было одиннадцать часов, когда «Ягуар» достиг наконец виллы в Эзе.
«Вилла „Гелиос“», – прочел Гирланд на дорожном указателе в километре от деревни и повернул направо. Машина двигалась по узкой дороге между приморских сосен, и вскоре справа от себя путешественники увидели каменную стену высотой не меньше трех метров. На массивной деревянной двери красовалось название виллы: «Гелиос». Но сама вилла не была видна за увитой плющом стеной.
– О, да это же настоящая крепость! – воскликнул Гирланд.
Он вышел из машины, подошел к двери и нажал кнопку звонка. В дверях открылось окошко, и Гирланд увидел молодого белокурого мужчину, рассматривающего Марка с нескрываемой подозрительностью.
– Это вилла господина Дорна? – осведомился Гирланд.
– А кто вы такой? – спросил блондин с явным акцентом.
– Меня зовут Марк Гирланд, если только это вам что-то говорит.
– Прекрасно, господин Гирланд, покажите ваши документы.
«Так я и знал! – подумал Гирланд. – Дорн прислал сюда кого-то из болванов О'Халлагена».
Он передал через окошко свои водительские права. Через несколько секунд массивная дверь отворилась. Сержант американской армии, вооруженный автоматом, вышел из будки. Немного поодаль к кольцу в стене была привязана немецкая овчарка.
– Я сержант О'Лари, – сказал военный. – Вы можете войти.
– О, я вижу, Дорн принял меры предосторожности от любой неожиданности.
– Да, у меня здесь шесть человек. Вы можете совершенно не беспокоиться. Если и возникнут какие-либо осложнения, мы немедленно их разрешим.
Гирланд снова забрался в машину и въехал на территорию виллы.
– Поезжайте по этой аллее до конца, – сказал ему О'Лари, – и вы окажетесь перед домом.
Он с любопытством посмотрел на спящую блондинку, голова которой покоилась на коленях Джаннет. Потом его взгляд остановился на медсестре. Он легонько присвистнул, приподняв брови, но эти знаки внимания не понравились Джаннет, и она отвернулась, пожав плечами.
«Ягуар» проехал по аллее, повернул на девяносто градусов и очутился перед прекрасной двухэтажной виллой. Вокруг всего первого этажа шла открытая терраса. Фасад украшали цветы. Гигантские приморские сосны росли вокруг.
– Вы только посмотрите на все это! – воскликнул Гирланд, покидая машину. Огромный негр, одетый во все белое, спускался по террасе, чтобы встретить прибывших.
– Добрый день, месье, – сказал он, обнажая в улыбке великолепные зубы. – Меня зовут Диало, я мажордом мистера Дорна. Добро пожаловать. Для вас уже все приготовлено.
Действительно, все было приготовлено. Два часа спустя свежевыбритый, одетый в рубашку и шорты Гирланд растянулся в шезлонге с бокалом чинзано в руках.
Зазвонил телефон.
– Вы заказывали Париж? – послышался голос в трубке. – Я соединяю.
– Дорн? Добрый вечер. Да, я уже в Эзе. Должен сказать, что по части жилья вы не поскупились. Дом великолепный. Однако меня удивляет…
– Прекратите, – оборвал его Дорн. – Сейчас совсем не время для шуток. Как она себя чувствует?
– Не очень хорошо. Эти мерзавцы вкатили ей огромную дозу снотворного. Да еще я добавил немного парализующего газа. Мне кажется, что денька через два-три она придет в себя.
– Может быть, ей нужен врач?
– Медсестра сказала, что в этом нет необходимости.
– Начинайте работать, Гирланд, и не думайте, что вы на каникулах. Вам ведь известно, чего я от вас жду?
– Известно. Но ведь я ничего не могу поделать, пока она находится в этом летаргическом сне.
Дорн снова повторил свои рекомендации. Рассеянно слушая шефа, Гирланд отпил из стакана, слегка потянулся и принялся рассматривать домики Кап-Ферра, видневшиеся вдали.
– Скажите, – перебил он Дорна, – эти вооруженные до зубов типы подчиняются О'Халлагену?
– Да.
– Но подобное недоверие меня задевает.
– В Нейи Малих провел вас как детей. Мне бы не хотелось, чтобы нечто подобное повторилось. Излишняя предосторожность никогда не помешает. И прошу вас, Гирланд, будьте осторожны. Отбросьте вашу легкомысленность. Имейте в виду, вы не получите ни единого су, пока не добудете нужную информацию… Да, кстати, что это за медсестра, которую вы увезли с собой? – Голос шефа выдал его подозрения.
– А в чем дело?
– Она молода?
– Значит, вы заботитесь о моей нравственности, дорогой Дорн? Не беспокойтесь. Ей около пятидесяти лет, и эта старая рухлядь совсем не в моем вкусе.
Когда минуту спустя Гирланд окончил разговор, то обнаружил, что стоявшая в дверях Джаннет слышала все.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом разразились смехом.
– Вам должно быть стыдно, – сказала она.
– О, мне действительно стыдно, так как ваш белый халат несколько не подходит к здешней обстановке. Пойдемте-ка со мной и попробуем найти более подходящую одежку. Дорн за все заплатит. Вы же ничего не успели захватить с собой, бедная девочка?
– Да, – ответила Джаннет, слегка смутившись. – Но я попробую сама о себе позаботиться. А вот для больной потребуется много всего. Я все указала в этом списке.
– Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь. У меня твердое намерение сделать наше пребывание здесь как можно более приятным. Вы ведь из-за нас натерпелись всякого. Подождите… Диало! Диало!
Через несколько минут появился улыбающийся негр.
– Диало, вы немедленно отвезете мадемуазель в Ниццу. Ей нужно кое-что купить для нашей больной и для себя. У вас имеются для этого деньги?
