Было чуть больше двенадцати, и шоссе было запружено машинами. Выехав на боковую дорогу, ведущую к пляжу, я внимательно стал присматриваться к местности. И снова меня поразило, насколько нелепо было то, что О’Брайен оказался поздно вечером на этой редко используемой дороге. Вокруг не было никаких укрытий, где он мог бы спрятаться.
Наконец я доехал до места происшествия и вышел из машины. Отсюда мне было видно море и мили две пляжа. Потом я поехал туда, где мы были прошлой ночью. Первое, что я заметил и что потрясло меня, это отпечатки шин «кадиллака» на песке. Следы Люсиль и мои собственные четко виднелись на песке. Но, подумал я, если остались наши следы, должны остаться и следы того, кто за нами следил. Я спустился на пляж и внимательно осмотрел песок. Никаких других отпечатков, кроме наших с Люсиль и отпечатков шин «кадиллака», на песке не было. Единственно возможный вариант — что он наблюдал за нами с некоторого расстояния в бинокль.
Несколько минут я потратил на то, чтобы затереть отпечатки ног Люсиль и следы «кадиллака». Затем вернулся к машине.
Открывая дверцу «понтиака», я услышал шум приближающегося автомобиля. Сердце у меня слегка подпрыгнуло, и я, поджидая, когда появится машина, подумал, что, окажись она здесь тремя минутами раньше, ее водитель увидел бы мои манипуляции со следами на песке.
Машина остановилась в нескольких ярдах от меня, и из нее вышла женщина. Она была чуть полновата, темноволоса, а лицо ее носило отпечаток стандартной латиноамериканской красоты, которая так часто встречается на побережье.
— Это то место, где убили полицейского? — спросила она, медленно приближаясь ко мне.
— По-моему, это случилось чуть выше по дороге, — ответил я, гадая, кто она и что здесь делает. — Вы это место проехали.
— Да? — Она остановилась рядом со мной. — Думаете, это выше по дороге?
— Так написано в газетах.
Она достала из сумки сигареты, зажала одну в зубах и посмотрела на меня.
Я достал зажигалку и дал ей прикурить.
— Вы из газеты? — спросила она.
— Нет. Я приехал искупаться.
Она повернула голову и посмотрела на полосу песка и на отметины, оставшиеся там, где я затирал наши с Люсиль следы.
— Это вы оставили такие полосы?
— Вы имеете в виду эти полосы на песке? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно. — Они были, когда я приехал.
— Они выглядят так, словно кто-то хотел уничтожить отпечатки ног.
Я обернулся и тоже посмотрел на полосы на песке.
— Вы думаете? Ветер подчас оставляет забавные следы на песке, может быть, и это его работа.
— Возможно. — Я почувствовал на своем лице ее внимательный взгляд.
— Я проехала участок дороги, где трава на обочине сильно примята. Вы думаете, это то место, где его убили?
— Возможно. Точно не знаю.
— Я спрашиваю не из любопытства. Я собиралась выйти за него замуж.
Я вспомнил, что читал в газетах о том, что О’Брайен собирался жениться.
— О да. Я читал в сегодняшней газете, что вы собирались замуж.
— Правда? — Она улыбнулась. Это была холодная горькая улыбка. — Не думаю, что вы когда-нибудь слышали обо мне до сегодняшнего утра. Я выступала в кабаре почти десять лет. Но первая популярность пришла ко мне, когда человека, за которого я собралась выйти замуж, убили, ибо он был слишком туп, чтобы вовремя кое-что понять.
Она резко повернулась и пошла к своей машине. Затем круто развернулась и поехала прочь.
Я съел легкий завтрак и поехал домой, все время думая о сложившейся ситуации. Но ничего стоящего я не придумал. Теперь мне было совершенно ясно, что Люсиль лжет и что она должна была видеть О’Брайена, когда ехала навстречу ему. При таких обстоятельствах ей, конечно, нечего было рассчитывать на снисхождение суда. Теперь я понял также, почему она была так заинтересована в том, чтобы я взял вину на себя.
Главной проблемой сейчас был «кадиллак». Рано или поздно полиция найдет его. Капитан полиции не намерен был шутить, заявляя, что не успокоится, пока не найдет виновного.
Когда я отпирал дверь, то услышал телефонный звонок. Войдя в гостиную, я взял трубку.
— Мистер Скотт?
Я узнал голос Уаткинса и удивился, почему он звонит.
— Да, я вас слушаю.
— Мистер Айткен просил меня вам позвонить, сэр. Если у вас есть время, мистер Айткен будет вам очень благодарен, если вы приедете, сэр.
— Но предполагается, что я сегодня играю в гольф, — сказал я. — Вы не можете ему сказать, что не застали меня?
Уаткинс кашлянул.
— Могу, сэр, но мистер Айткен дал мне понять, что дело срочное. Впрочем, если вы думаете…
— Нет-нет. Я приеду. Он, конечно, хочет, чтобы я приехал сейчас же?
— Да, сэр. Он ждет вас.
— О’кей, я еду, — сказал я и повесил трубку.
Несколько минут я рассматривал себя в зеркале и размышлял, зачем я понадобился Айткену. Может быть, Люсиль не выдержала и рассказала ему?
Я сел в «понтиак» и быстро поехал к дому Айткена.
Я поставил «понтиак» позади серого «бьюика» и поднялся по мраморным ступеням на террасу. Я увидел Айткена в пижаме, сидящего в кресле, и с ним крупного широкоплечего мужчину спиной ко мне. Я остановился на секунду. Сердце у меня бешено колотилось. Айткен увидел меня и приветственно помахал рукой. Он улыбался. Это меня немного успокоило.
— Вот и вы, мистер Скотт, — сказал он. — Собирались играть в гольф?
Второй мужчина обернулся, и я почувствовал сильную спазму в желудке. Я сразу узнал его. Это был Том Хэкетт. Он видел нас с Люсиль прошлой ночью, выходящими из бунгало. Он посмотрел на меня, медленно поднялся и протянул руку с широкой улыбкой.
— Приветствую вас! Так мы снова встретились. Р. А. говорит, что вы будете возглавлять его контору в Нью-Йорке.
Я пожал протянутую руку.
— Садитесь, садитесь, — сказал Айткен. — Простите, что прервал ваш отдых, но я подумал, что вам надо встретиться с Хэкеттом.
Хэкетт улыбнулся:
— Ну, он своего не упустил. Правда, сынок?
Моя улыбка была вымученной, но мне все-таки удалось ее изобразить. Я ничего не ответил.
Айткен внимательно посмотрел на меня, потом на Хэкетта.
— О чем это вы?
Я обнаружил, что руки у меня сжались в кулаки, и засунул их в карманы брюк.
— Это не относится к делу: у парня должна быть личная жизнь, не так ли? — Хэкетт подмигнул мне. — Дело в том, Скотт, что я собираюсь войти в это нью-Йоркское дело. Так как Р. А. сказал мне, что дело поведете вы, я захотел переговорить с вами.
Айткен продолжил:
— Хэкетт вносит в дело сто тысяч долларов, и, естественно, он хочет увериться, что вы тот человек, который будет блюсти его интересы.
— Судя по тому, что говорил о вас Р. А., вы о’кей. Но я бы хотел задать вам несколько вопросов. Не возражаете?
— Отчего же, — сказал я, слегка расслабляясь. — С радостью вам отвечу.
— Они не будут касаться вашей личной жизни, — сказал он улыбаясь. — Как человек живет за стенами конторы, никого не касается, если, конечно, он не попадает в скандальные истории. — Его лицо было таким же приветливым, но глаза изучали меня чуть внимательнее.
Айткен нетерпеливо зашевелился.
— От Скотта ничего такого ожидать нельзя, — сказал он. — Не думаешь же ты, что я взял бы на работу человека, способного ввязаться в скандальную историю?
— Уверен, что не взял бы. Не обращайте на меня внимания, Скотт, я ведь просто дурачусь. Скажите мне, пожалуйста, какое у вас образование?
Я сказал и ответил на ряд других его вопросов по поводу моей карьеры. Он также спросил меня о моих планах по поводу конторы в Нью-Йорке, о штате, который мне потребуется, о том, как лучше разместить контору, и так далее. В конце концов он, кажется, остался доволен моими ответами.
— О’кей, Скотт. Р. А. говорил мне, что вы будете работать на очень выгодных условиях, но вы это заслужили. Когда вы собираетесь дать деньги?
— В следующий четверг, — ответил я.
— О’кей! Р. А., ты получишь мой чек в тот же день. О’кей? — Хэкетт поднялся. — Ну, не будем больше отрывать Скотта от гольфа. — Он протянул мне руку. — До свидания. Желаю удачи.
— Спасибо. — Я пожал его руку, потом обернулся к Айткену. — Если это все… — Я остановился, увидев, что Айткен смотрит мимо меня на подъездную дорожку.
Я посмотрел в том же направлении.
По дорожке быстро приближалась синяя машина с красными фарами и сиреной на крыше.
Я почувствовал, что мне вот-вот станет плохо. В машине сидело четверо — все полицейские.
Из машины вышел крупный мужчина в сером костюме и шляпе, сдвинутой на затылок. Он выглядел типичным полицейским.
Пока он поднимался на террасу, сердце у меня отчаянно билось и во рту я ощущал неприятную сухость.
Он подошел к Айткену и представился:
— Лейтенант-детектив Вест, городская полиция, сэр. Мы надеемся на ваше содействие. Капитан просит.
