– Вы этого не сделаете! – вскричал Барон. – Такие методы отправились на свалку вместе с Аль Капоне. Я попрошу своих адвокатов…
– Что попросите? – насмешливо спросил Хардинг. – Приехать из Лас-Вегаса? Пока они доберутся сюда, вам уже будут не они нужны, а доктора.
Барон вдруг встрепенулся:
– Подождите минуту!
– Не будем терять время. – Лейтенант взглянул на часы.
Барон закусил нижнюю губу.
– Ладно! – буркнул он. – Мы все это разыграли!
– Что разыграли?
– Этот Свайн, – выдавил из себя Барон, – не был детективом страховой компании. Он – гангстер, которого я нанял вчера. Каждый день, проведенный здесь, дорого мне обойдется! Мне надо как можно скорее вернуться в Лас-Вегас. Поскольку у меня создалось впечатление, что здешняя полиция не торопится расследовать убийство Элен, я нанял этого идиота Свайна, чтобы он выступил в роли детектива и выжал из всех подозреваемых сведения, которые помогли бы быстрее найти преступника. А чтобы все выглядело достоверно, мы на глазах двух свидетелей разыграли с ним сцену.
– Ну, и получил ли он от кого-нибудь интересную информацию? – На лице Хардинга изобразилась некоторая заинтересованность.
Барон презрительно покачал головой:
– Насколько я могу судить, его били все, кому не лень. Откровенно говоря, стоило пустить ему пулю между глаз из чистой человечности.
– О’кей, – сказал Хардинг. – Мы это проверим. Вы свободны до выяснения всех обстоятельств.
Облегченно вздохнув, Барон поспешил убраться из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, Хардинг с улыбкой посмотрел на меня.
– Все оказалось не слишком сложно, правда? – спросил он. – Только едва ли нам это что-нибудь дает.
– Почему убили Свайна? – спросил я.
Полицейский пожал плечами:
– А вы как думаете?
– Может, он и правда добрался до убийцы и вырвал у него признание? – предположил я.
Несколько секунд Хардинг смотрел на меня.
– Почему, черт возьми, мне самому не пришла в голову эта мысль? Идиотская затея Барона, осуществленная еще большим идиотом, удалась как нельзя лучше! Свайн действительно выбил правду из убийцы!
– Потому его и пристрелили прежде, чем он сообщил об этом Барону, – сказал я.
– Точно, – согласился лейтенант. – Но кто это был?
– В этом-то весь вопрос, – заметил я. – Но так или иначе, а Барона и его двух горилл мы можем вычеркнуть из списка подозреваемых.
– Возможно, – протянул Хардинг. – Если только Барон не затеял двойную игру, чтобы отвлечь от себя подозрения.
– Давайте не будем усложнять дело, а то совсем запутаемся, – предложил я.
– Трудно сказать, – возразил полицейский.
В этот момент мне в голову пришла еще одна мысль.
– Если исходить из того, что Свайн выбил у убийцы признание, – заявил я, – следы этого должны остаться.
– Ни у кого из подозреваемых их нет, – ответил Хардинг. – Да вы сами видели.
– Да, – с неохотой признал я. – Но возможно, преступник выложил все Свайну до того, как тот серьезно взял его в оборот.
– Возможно. – Хардинг почесал затылок. – Можно также предположить, что убийце не понравилась внешность Свайна и он прикончил его ради удовольствия.
– А ну вас к черту! – бросил я в сердцах.
В дверь постучали, и в комнату вошел полицейский. Он сообщил лейтенанту, что свидетели очень недовольны столь длительной задержкой.
– Передайте им, пусть идут по домам, – сказал Хардинг.
Полицейский вышел, чтобы сообщить распоряжение.
– Вы нашли оружие, которым убили Элен Фицрой? – спросил я у лейтенанта.
Он покачал головой:
– Это был револьвер 32-го калибра. Свайн был убит из револьвера этого же калибра. Вот вам объяснение, почему наш водолаз не нашел ничего, когда искал револьвер на дне поблизости от яхты, – ответил Хардинг. – Кто бы ни владел этим оружием, он его хорошо спрятал. Яхту мы обшарили до последнего дюйма, а недавно я распорядился обыскать все домики, в том числе и ваш.
– Но сейчас револьвер, возможно, уже покоится на дне залива, – заметил я.
– Это я тоже учел, – отозвался Хардинг. – Водолаз уже занимается своим делом. – Он тяжело вздохнул.
– Постепенно что-то начинает проясняться, – заключил я.
– Самое ужасное, – мрачно возразил Хардинг, – что у нас множество мотивов и подозреваемых, но ни одной улики, ни одного свидетеля – ничего.
Минут через пять я шел по набережной, прикидывая в уме, сколько могут стоить яхты, стоящие здесь на якоре. Испанский галеон, который мы видели вчера с Эйприл, обошелся, наверное, в четверть миллиона. Там на палубе сидел какой-то тощий тип с козлиной бородкой и покуривал трубку.
– Доброе утро! – приветливо поздоровался он.
– И вам доброго утра, дон Антонио! – крикнул я ему в ответ.
Он широко улыбнулся.
– Меня зовут Вальдес, и в моих жилах правда течет испанская кровь, – ответил он.
– Замечательно, – без воодушевления отозвался я. – А вы умеете танцевать фламенко?
– Как вам понравится вот это? – Он вскинул руки вверх и начал ими крутить, как ветряная мельница. Взгляд его был грустным и ищущим, как у ребенка, который до смерти хочет найти себе друга.
Он казался славным парнем, а кто такой Бойд, чтобы вымещать на нем свое плохое настроение?
– Здорово смотритесь, – сказал я ему.
– Может, подниметесь на борт и посмотрите судно? – спросил он радостно.
«Сделай доброе дело – и тебя сразу схватят за горло», – подумал я, взбираясь по сходням. Самой большой гордостью Вальдеса была кают-компания, она выглядела так же, как и четыре столетия назад. На одной из стен висели крест-накрест два сверкающих меча.
– Настоящая толедская сталь, – сказал Вальдес. – Они такие острые, что могут перерубить волос.
– Спасибо, – отказался я, – я предпочитаю пользоваться ножницами.
Мой новый знакомый настоял на том, чтобы я с ним позавтракал, и, пока мы ели, рассказывал мне, что распорядился построить этот галеон полгода назад. Когда корабль был готов, он продал свой дом и стал жить на воде.
– Чудесная жизнь! – воскликнул он с энтузиазмом. – Надоест одно место, поднимаете якорь и плывете дальше.
– А с этими парусами не много хлопот? – спросил я.
Вальдес даже слегка покраснел.
– Они только для красоты, – сознался он. – На судне есть машина и винт. А с ними обращаться намного проще.
Я попрощался с гостеприимным хозяином.
– Мне было очень приятно познакомиться с вами, мистер Бойд. – Его слова прозвучали очень искренне. – Вы всегда будете желанным гостем на корабле, – добавил он.
Вернувшись домой, я упал в постель и проснулся только в начале второго, видимо, от голода.
Я принял душ, побрился, оделся и решил, что такой чудесный день просто создан для того, чтобы пригласить кого-нибудь на ленч. Но кто мог составить мне компанию, кроме как Эйприл Мауэр?
Однако, когда я постучался в дверь ее домика, в ответ раздался только тихий стон.
– Пожалуйста, уходите, – проговорила Эйприл слабым голосом. – Я умираю.
– Я хотел позвать вас на обед! – громко крикнул я.
– О бог ты мой… – простонала она.
– Сочный свежий бифштекс из нежной телятины с луком.
– Исчезните отсюда, садист! – воскликнула она. – Вы что, хотите, чтобы я покончила с собой?
– Разве вы не узнали меня, дорогая? – воскликнул я. – Это я, Дэнни Бойд, человек с плохими манерами и отличным профилем: тот, кого вы еще так недавно страстно любили. Вспоминаете?
– Вы совсем свихнулись! – выдавила она.
– Эти самые слова я слышал от вас прошлой ночью, – сказал я нежно.
– Как получилось, что я сегодня проснулась на диване? – спросила она после недолгой паузы.
– Не будем говорить через дверь о таких интимных подробностях, дорогая, – ответил я. – Нас кто-нибудь может подслушать.
И я отправился в ресторан один с чувством исполненного долга. По дороге домой, пока в моем желудке переваривался бифштекс, я играл сам с собой в игру: задавал себе вопросы и сам отвечал на них.
Вопрос: Кто этот таинственный финансист из Манхэттена?
Ответ: Грэг Бейли.
Вопрос: Кто одолжил Вулриху целое состояние?
Ответ: Грэг Бейли.
Вопрос: Кто знал, что Эдди банкрот, но у него есть крупный страховой полис? И кто знал, что жена его тоже застрахована на большую сумму?
Даже если бы я был доктором Ватсоном, то и тогда пришел бы к выводу, что с этим человеком следует поговорить, так как, возможно, он даст совершенно иные ответы на эти мои вопросы.
Я прошел примерно половину дороги, когда заметил двух парней, направлявшихся в мою сторону. Даже издалека было видно, что намерения у них серьезные. Они подошли ко мне и остановились с таким видом, словно хотели занять у меня пару долларов, чтобы полететь в ракете на Марс.
Мэрфи – Кусок Мяса взволнованно переминался с ноги на ногу, и его голова склонялась то на один бок, то на другой.
