Хорошо отработанную комбинацию пришлось повторить еще восемь раз — в пяти жилых комнатах и в трех подсобных помещениях с одинаковыми дверьми. Накладки произошли дважды: в туалете — в связи с ограниченным пространством ныряющий не смог завершить намеченный кульбит и ударился в унитаз, отчего последний треснул и его перекосило; и на кухне — по разлитой по полу жирной сметане акробат с автоматом, давя йогурты и кефиры, доехал на спине до расположенной под окном батареи и, уткнувшись в нее, от неожиданности нажал на гашетку.
Ему показалось, что в момент переворота кто-то подхватил его за ноги и потащил на предмет выбросить в окно. Он забыл, что вылететь в окно при всем желании невозможно, сам до атаки проверял, что все они снаружи надежно прикрывались металлическими жалюзями. Беспорядочная очередь прошлась по набитым посудой подвесным шкафам кухонного гарнитура, отчего шкафы так и остались шкафами, только с дырочками и набитые уже фарфоровыми черепками. Нетрудно представить, какой раздался грохот.
Бойцы в коридоре незамедлительно залегли и стали отползать к дверям уже проверенных комнат. Когда они заняли относительно безопасные позиции, один из них крикнул:
— Коля! Отзовись, если жив!
— …вашу мать! — в сердцах отозвался Коля. — Кто-нибудь! Я весь в этом дерьме, помогите подняться…
Обеспокоенная доносившимся с лестницы ужасным трам-тарарамом, толстая соседка в шлепанцах из собачьей шерсти выперла из своей квартиры, поджав губы, окатила испепеляющим взглядом устроивших такое безобразие мусоров и, облокотившись на перила, неожиданно низким голосом протяжно заорала:
— Пантелеймоша! Пантеле-ей! Кис-кис-кис! Иди хвостики кушать!
Осмелевший под прикрытием массивной хозяйки котяра, растопырив на этот раз уже не шерсть, а трубовидный хвост, с радостным мяуканьем и победоносным видом пробежал обратно по бывшему пути отступления от сердющих адвокатесс и, даже не удостоив их взглядом, скрылся в глубине соседских апартаментов, и не успела захлопнуться за толстухой дверь, как уже послышались хрустящие звуки жадно раздираемых рыбных хвостов… На том операция по захвату и закончилась.
Вызванный тревожным звонком Гали шеф городского отдела юстиции Олег Строгов появился в обворованной и совместными усилиями гангстеров и мусоров изуродованной квартире, когда бригада криминалистов уже пыжилась найти хоть какие-нибудь улики и следы в этом бедламе, а районный следователь УВД Виктор Суслин записывал показания потерпевших юристок. Они как раз список причиненных убытков составляли…
В этот момент прикидывающий на взгляд свою наживу Равиль очень бы удивился и гневно возмутился, загляни он хоть краем глаза в это нескончаемое ущербоописание, составленное со слов очаровательных дамочек с размазанными от горя мордами.
Около двухсот граммов рыжья и сорока карат мелких брюликов примерно в тридцати похищенных ювелирных изделиях на бумаге вырисовывались чуть ли не полутора килограммами благородного металла и по крайней мере двумя распиленными «Великими Моголами».
Две жемчужные нитки Северодвинской кооперативной артели превратились в россыпи отборного аргентинского черного жемчуга, двойным слоем покрывающего стандартную ванну.
Немногим более тридцати тысяч баксов купюрами различного достоинства потерь на обеих юристок после кражи выросли и составили соответственно у скромницы Тани сорок семь, а у нагловатой Гали аж семьдесят четыре тысячи полновесных американских по уважительным причинам отсутствующих долларов.
Весьма удивилась бы и красавица Лерочка, крутившаяся у зеркала и поочередно примеряющая то норковую шубку, то песцовый полушубок, в описании скромных адвокатесс, представлявшими из себя две шубы из норок, но не обыкновенной, а более дорогостоящей голубой цветовой гаммы, а также шубы из горностая, шиншиллы и куницы и уже упомянутый песцовый полушубок по одному экземпляру на каждый вид меха. Итого в количестве шести штук.
Каждую из двух украденных шубок счастливая Лерочка примеряла по три раза, так что количество примерок с протокольными данными неожиданно сошлось.
Из носильных вещей от лучших производителей одежды и обуви по данным потерпевших юристок выяснилось, если исходить по весу, что грабителей должно было быть по крайней мере трое, а по объему все украденное должно было занимать не менее чем грузовую «Газель».
Капитана Суслина, терпеливо заполняющего графу за графой нескончаемого списка, за десять лет работы в следственном управлении уже давно ничего не удивляло. Он привык регистрировать похищенный капитал у лопухнувшихся разжиревших сограждан, но этот капитал был уже украден, поэтому как бы мертвый, а ему хотелось работать с капиталом действующим, живым. Витюша мечтал о службе в налоговой полиции.
Но ни способностей, чтобы его заметили, ни связей у капитана не было, и он с покорным унынием тащил профессионально малооплачиваемый следовательский крест.
Едва покончив с формальностями в отношении обворованных дамочек, Суслин перевел свой осоловевший от усталости взор на скорбно бродящего по развалинам шикарной квартиры Олега Строгова и, по старинке обозвав его товарищем, задал вопрос:
— Товарищ… э… Строгов, что вы можете добавить к показаниям гражданок потерпевших?
Из беседы с юристками следак знал, с кем имеет дело, поэтому шеф горотдела юстиции, естественно, был вне подозрений. Не будет же, пусть не юридический, но фактический хозяин в здравом уме и трезвом рассудке устраивать себе столь очевидный геморрой, хотя таковые случаи на практике Суслина встречались, но не в бешеных размерах и не у столь значительных персон. К тому же подозревать подобное начальство — удел правоохранителей не ниже генеральского чина, и носу простого капитана там делать нечего.
Задав вопрос, Витюша наклонился над бумагами, а стоящий за его спиной обворованный чиновник вытаращил глаза, скорчил рожу и, Обращаясь к испуганным адвокатессам, совершенно беззвучно, но весьма выразительно двигая губами, как бы сказал: «Что вы, суки подзаборные, там наплели?» — или что-то типа этого, но по крайней мере юристки поняли и очень активно замотали растрепанными головками: «Мол, Олежек, ничего такого, что просто ты здесь хранишь некоторые свои вещи, а мы как благодарные ученицы за ними приглядывали, и больше ничего лишнего».
Беззвучное общение могло бы продолжаться и дальше, но не дождавшийся ответа Суслин поднял от бумаг свою рыжую голову.
— Олег Юрьевич, я понимаю, что вы в шоке от случившегося, — заговорил он. — Но постарайтесь сосредоточиться и сообщить, что пропало из вашего личного имущества. Да вы присядьте, — наконец догадался предложить следователь и приготовился записывать.
Строгав сосредоточенно мыслил, он уже успел сосчитать собственный ущерб, но не знал, что по этому поводу уже успели сообщить эти тупые затраханные курвы.
Помимо вконец испорченной кожаной мебели пропал хранившийся под обшивкой кресла черный «дипломат» с шестьюстами тысячами баксов, о котором юристки ничего не знали. Исчезла коллекция нэцке в количестве двенадцати фигурок. Все остальное — мелочи.
Радовало только наличие «Зимнего пейзажа» кисти Куинджи, но по сравнению с утраченным это была горькая радость.
Для того чтобы не сообщать следователю о собственном убытке, у Строгова ума хватило, иначе это уже на следующий день было бы сенсацией и достоянием всех средств городской информации, а стало быть, градоначальника и его ненавистных вице-замов, руководства спецслужб и прокуратуры, в конце концов уже обрыдлых членов собственного семейства и черт знает еще кого, пока неизвестных, но готовых так же живьем сожрать завистников…
Однако пауза затягивалась, и Строгов начал:
— Уважаемый… э?..
— Виктор Петрович.
— Уважаемый Виктор Петрович, видите ли, дело в том, что мои бывшие ученицы благородно согласились сдавать мне как бы приватно для отдыха и работы в тишине пару комнат в этой квартире, и ничего особенно ценного у меня здесь нет, пожалуй, за исключением этой приятной моему глазу картинки, но это чисто нравственная ценность, и как видите, ее не украли. Так что выступать в деле в качестве свидетеля или потерпевшего ни какого резона мне нет. Однако неофициально прошу держать меня в курсе событий, так как я весьма сочувствую своим бывшим ученицам на правах не только преподавателя, но и друга. Желаю вам как можно быстрее завершить следствие и найти преступников.
Уставшего заполнять бланки и писать бумаги Суслина такой исход вполне устраивал, потому как найти грабителей не по горячим следам было бы чрезвычайно сложно, и следователь на этот счет особо не обольщался. Разве что злоумышленники сдуру не начнут массово скидывать награбленное по стукачам-перекупщикам краденого, или их марухи случайно не попадутся на глаза оперов в довольно заметных цацках и шмотках обворованных адвокатесс. Так что иметь VIP-персону в качестве потерпевшего не было в интересах следствия.
