– Уже поздно что-то предпринимать. Мне надо очень рано встать, чтобы отправиться к месту кораблекрушения.
– Господи, да куда же вы лезете? – сказал он почти жалобно. – Вы что – самоубийца?
– Нет, но я намерен раскрыть убийство Лейлы Гилберт. Я видел ее только однажды, но у меня создалось впечатление, что это настоящая женщина. Тот, кто убил ее, мой личный враг.
– Что толку разыгрывать из себя героя. К двум трупам добавится третий. Вас просто прирежут ночью.
– Поживем – увидим, – сказал я, направляясь к двери. – Спокойной ночи, Амброуз.
Я оставил его стоящим с остекленевшим взором посреди гостиной. Проходя по холлу, я заметил, как Паркер и Чапмен что-то оживленно обсуждают на террасе.
Все спальни были расположены в задней части здания. Моя была самой крайней по коридору. Я заранее выяснил, кто где живет, и без труда нашел нужную мне комнату. Едва я постучал, как дверь открылась, и на пороге возник Ромней. Увидев меня, он застыл. Я приподнял руку в знак примирения и спросил:
– Прошу вас, уделите мне пять минут внимания.
– Пять и не больше, – хмуро сказал он. – Я уже достаточно наслушался вас сегодня.
Он отступил, пропуская меня вовнутрь.
– Вы не забыли, что завтра в половине восьмого мы выходим в море?
– Нет, не забыл, – он покачал головой. – Хотя мысль провести с вами целый день вызывает у меня тошноту. Знаете что, Бойд, – я не поеду с вами.
– Боитесь, что я обнаружу на рифе что-то, компрометирующее вас?
– Сидите на этом рифе хоть месяц, мне все равно, – сказал он злобно. – Но не заставляйте меня общаться с вами! А я этого не хочу! Вы легко найдете тут другую лодку и другого капитана.
– Меня это не устраивает. Точное место аварии знаете только вы.
Ромней посмотрел на меня то ли с сочувствием, то ли с сожалением.
– Вы все найдете, пользуясь моей картой. Уж если вы так настойчивы, я дам вам телефоны людей, заслуживающих доверия. Они будут рады сопроводить вас хоть к черту на рога.
– У меня самого завелись знакомства среди местных моряков. Но я хочу сказать вам одну вещь на прощание.
– Говорите, что хотите, но я не изменю решения.
– Вы очень плохой актер, мистер Ромней.
Он замер в полном недоумении.
– Что? Опять этот бред...
– А у вас на этот счет другое мнение? Очень сожалею... Но все же, я уверен, что вы поняли мой намек. Вы будете спать здесь? Моя комната последняя по коридору. Если ночью вы измените свое мнение о кое-каких событиях, немедленно разбудите меня. Всего хорошего!
Я вернулся в гостиную, чтобы позвонить. Здесь было уже пусто, видимо, Амброуз нашел себе другое пристанище.
Набрав номер телефона, который мне дал Кларри, я долго ждал ответа. Наконец кто-то снял трубку, и женский голос произнес:
– Слушаю.
– Я хочу переговорить с Кларри.
– Попробую всунуть ему трубку, но для этого сначала нужно вырвать бокал пива из его руки... Кларри! Тебя спрашивают... Возьми трубку...
Спустя секунд десять недовольный голос Кларри достиг моих ушей:
– Ну кто там еще? Никакого покоя...
– Это Дэнни Бойд. Помните такого?
– О, разумеется, старина! Если хотите пива, немедленно летите ко мне!
– Кларри, я хочу нанять завтра лодку.
– Завтра... Хм... А если точнее?
– Рано утром. Мне нужно вернуться до сумерек.
– Завтра утром не могу... Занят... А впрочем... Пошло оно все к чертям собачьим! Мы плывем, Дэнни. Я согласен.
– Хорошо. А автомобиль у вас есть?
– Есть какая-то таратайка. Но она еще бегает.
– Не сможете ли вы заехать за мной завтра пораньше?
– Смогу. Давайте адрес.
Я продиктовал ему адрес, и Кларри снова спросил:
– А куда мы направимся?
– Пока не знаю. Будем руководствоваться картой, которую я имею. Не забудьте только о закуске.
– Не забуду. О пиве тоже, – заверил он меня. – Ни о чем не беспокойтесь, Дэнни. Все будет сделано в самом лучшем виде.
– Кларри, что бы я делал без вас! – с облегчением вымолвил я.
– То же самое я постоянно твержу своей Дорис, – он разразился смехом. – Только она почему-то считает мое поведение неприличным.
– Дорис? – поинтересовался я вежливо. – А кто это?
– Моя подружка. Это она первой взяла трубку, – объяснил Кларри. – Милейшее существо, способное создать уют даже в холодные зимние ночи, когда не выбираешь, чем бы согреться.
Сквозь шумы в телефонной трубке я услышал мелодичный смех и звон бокалов. Гораздо приятнее было бы сейчас пить с этими людьми, чем ложиться в одинокую постель и размышлять над невеселыми перспективами, нарисованными для меня Амброузом.
– Завтра в семь утра я буду у вас, Дэнни. Черт, я забыл одну мелочь. Вам неинтересно узнать, сколько это будет стоить?
– В этом вопросе я полностью полагаюсь на вас, Кларри. Думаю, мы сойдемся в цене. До свидания!
– Спокойной ночи, Дэнни!
* * *
Уже где-то после полуночи я проснулся от странных звуков, доносившихся из коридора: кто-то осторожно скребся в мою дверь. Я вытащил из-под подушки револьвер, на цыпочках пересек комнату и прижался к стене справа от двери. Царапанье не затихало. Наверное, оно продолжалось уже давно и не могло принадлежать злоумышленникам – те или взламывают дверь в единый миг, или бесшумно вскрывают ее отмычкой.
Осторожно сдвинув засов, я распахнул дверь. Бетти буквально влетела в мою комнату.
– Не зажигай электричество, – прошептала она.
Комната была залита лунным светом, и я без труда различал все формы ее тела, едва прикрытые полупрозрачной рубашкой, не доходившей до колен сантиметров на тридцать. Рубашка была слишком короткой, а колени слишком круглые, чтобы на это можно было смотреть спокойно.
– Очень мило, что ты нанесла мне визит, Бетти, – сказал я. – Хотелось бы узнать: ты по делу или ради удовольствия?
– Дэнни, я хочу предостеречь тебя, – жарко зашептала она. – Это же я делала в Сиднее, но ты мне не поверил. А теперь дело зашло чересчур далеко. Боюсь, что уже слишком поздно...
– Поздно для чего?
– Неужели ты не понимаешь, что творишь? Зачем ты доводишь их до белого каления. Ты загнал их в угол. Им некуда отступать. Ну зачем ты заявил, что хочешь присутствовать на судебном следствии?
– Не торопись, моя милая. Ты слишком быстро говоришь... Что ты имела в виду, сказав: "Им некуда отступать"?
– Мне кажется... Я думаю... они просто убьют тебя, – произнесла она сдавленным голосом. – После того, как ты ушел спать, в баре состоялся настоящий военный совет. Я пыталась остаться, но меня грубо вытолкнули вон. При этом Ларри заявил, что тебе не удастся дать свидетельские показания против них.
– Может, они хотят купить меня за тридцать сребреников? – предположил я.
– Твои сребреники будут отлиты из свинца! Сделка уже вряд ли возможна. Догадываешься, зачем я встретила тебя в Сиднее?
– Догадываюсь. Сколько ты мне собиралась предложить?
– Первое предложение – двадцать тысяч. Последнее – шестьдесят. Но теперь это уже не имеет значения. Ты сам накликал на себя беду, мой милый.
– Ясно... Ты посвящена в детали? Время? Место? Исполнитель?
– Ромней заикнулся что-то о завтрашнем дне. Сегодня ночью ты, наверное, можешь спать спокойно. Здесь они не решатся напасть на тебя. Слишком много улик будет против них.
– Не кажется ли тебе странным, что ты сейчас здесь и со мной? Жертва пришла в гости к вурдалаку.
– Мне самой это кажется странным. Зачем я хочу помочь тебе? Но во всяком случае не из-за любви, можешь быть спокоен.
– Возможно, милосердие просто распирает тебя от рождения?
– Милосердие мне не знакомо...
– Так же, как и любовь?
– Нет, я любила однажды, – она горько вздохнула. – Впрочем, тебе даже это слово не известно.
– Ты меня обижаешь.
– То, что ты ревешь, как бык, и бьешь копытами при виде каждой бабенки, еще ничего не значит. Это не любовь, а похоть. Вряд ли ты способен питать к кому-нибудь нежные чувства.
– Это можно проверить...
– Молчи! Мне тошно от твоей болтовни! Мне осточертел твой чеканный профиль и твоя фатоватая улыбка!
– За что ты вдруг возненавидела меня, крошка? Иди это та ненависть, которая возбуждает?
Внезапно она ухватила свою рубашку за подол и единым движением сбросила ее через голову. Передо мной предстало обнаженное тело, облитое лунным светом.
– Бетти, дорогая, я не понимаю, чем ты так опечалена... – забормотал я. – Я хочу помочь тебе... Ты мне не безразлична... Не огорчай меня так больше...
– Иди ко мне, Дэнни, – ее гортанный голос сотворил со мной чудо.
Несколько секунд я пытался сопротивляться этому страстному зову, но все было бесполезно. Я потерял власть над своим телом. Мои руки, мои глаза, моя плоть, – все вышло из-под контроля сознания. Все, что осталось в мире, и все, к чему я стремился, находилось передо мной – прекрасная статуя из слоновой кости, живая и теплая...
И с этого мгновения время остановилось. Я подхватил ее на руки – легкую, как перышко! Потом мы оказались в моей постели, на сбитых простынях.
