— Не знаю. — Я беспечно пожал плечами. — Мне он не показался особенно крутым, как вы изволили его охарактеризовать. Разве что этот шрам на лице.
— Кто как считает! — фыркнул Хью.
— Вы сами из тех, кому палец в рот не клади, так что ни один бандит не покажется вам достаточно крутой личностью.
— Этот шрам просто интригует, — продолжал я, не обращая внимания на замечание своего собеседника. Неужели вы никогда не задумывались над тем, как он его получил? Ведь на пару дюймов ниже, и он лишился бы обоих глаз... Страшный удар, верно?
— В Мюнхене у меня были куда более важные заботы, чем его шрам! — раздраженно огрызнулся Хью. — До него мне не было никакого дела. Не ввязывайся Вайгель в сомнительные истории, и шрама бы не было.
— Еще один момент, — продолжал я невозмутимо. Ни один человек с усами не выглядит крутым. Вам это известно?
— Ну а это к чему? — Он ошеломленно уставился на меня. — Впрочем, подходите к данному вопросу, как считаете правильным. Я ошибся насчет Вайгеля. Поскольку он носит усы, он не выглядит крутым парнем, не так ли?
— О'кей! Давайте внесем некоторые коррективы. Из-за густых усов он не выглядит крутым парнем, но зато шрам на лбу придает его физиономии бандитское выражение. Верно?
— Вы что, немного спятили? — пробормотал Хью. Постепенно теряете рассудок?
— Знаете, — произнес я очень серьезно, — возможно, вы и правы.
— Во всяком случае... — Он вскочил на ноги. — Мне надо уходить. Так вы скажете Анджеле, чтобы она перестала ждать какого-то немыслимого чуда, Рик?
— Нет!
— отрезал я. — Полагаю, существует малюсенький шанс, что чудо все же произойдет.
— Подлец! — Он чуть не зарыдал от отчаяния. — Какой вы низкий негодяй, Рик! Я вас упрашивал, уговаривал, умолял о такой пустяковой услуге взамен того огромного одолжения, которое я...
— Убирайтесь к чертовой матери, Хью! — произнес я устало, — Идите рыдать еще на чьем-нибудь дорогом ковре. Вы нервируете и раздражаете меня как раз тогда, когда мне следует быть очень собранным.
Он с минуту смотрел на меня бешеными от ярости глазами, потом выбежал из комнаты. А через несколько секунд я услыхал, как захлопнулась входная дверь.
После ухода Хью дом показался тихим, его ноющий голос больше меня не раздражал, но легче от этого мне не стало.
Я заехал за Кэти Фрик ровно в восемь. На ней было надето черное платье, удерживаемое на месте тоненькими бретельками. Вырез-каре был весьма низким, он не скрывал совершенно потрясающие «подножия» двух упругих холмов, разделенных ложбинкой. От лифа почти до самых колен ниспадала пышная юбка (или волан?) из черных кружев.
Я посмотрел на нее с восхищением, затем покачал головой.
— Таково ваше представление о повседневной одежде? Что же вы наденете по случаю официального приглашения? Бикини, наверное?
Она снисходительно улыбнулась.
— Я совершенно случайно наткнулась в шкафу на эту старую тряпку. Решила, что ее надо проветрить.
— Кэти, дорогая, вам не нужны никакие наряды! воскликнул я совершенно искренне.
— У вас имеется все, я это вижу невооруженным взглядом.
— Может быть, мы пойдем куда-нибудь поесть? — спросила она с самым невинным выражением лица. — А то вы смотрите на меня такими голодными глазами, что у меня сердце сжимается от жалости.
Мы отправились в тихий итальянский ресторанчик, хорошо мне известный. Он мне нравился особой интимной атмосферой и настоящим красным «кьянти»; я отношусь к тем знатокам вин, для которых после двух стаканчиков бурбона любое вино кажется лимонадом, из которого исчез весь газ. Но настоящее «кьянти» — это совершенно особая вещь!
К тому времени, когда нам принесли по второй чашечке кофе, который Кэти запивала мятным ликером, а я бурбоном, стрелки часов подбирались к десяти.
— Это был потрясающий обед, Рик! — сказала Кэти мечтательно.
— Ну а что вы запланировали на остаток вечера? — Она внезапно зарделась.
— Большой сюрприз! — ответил я. — Мы получили персональное приглашение от мастера иллюзий, который обещает продемонстрировать нам весь набор своих трюков. Это нечто единственное в своем роде, как принято выражаться в светской хронике, и будем присутствовать только мы двое.
Она не пришла в восторг:
— Вы случайно говорите не о Карле Крузе?
Я молча кивнул, выражая свое восхищение.
— Эта девушка — само совершенство! — произнес я торжественно. — Она не только красива, но и чертовски сообразительна!
— Я думала, что увеселительный парк еще не открылся.
— И снова в точку! Но, как я сказал, это персональное приглашение. Публики не будет, только мы вдвоем.
— Не уверена, что я в восторге от данной перспективы, — произнесла она с сомнением. — Не хочу быть грубиянкой, но Карл Круз не вполне отвечает моим представлениям об интересном вечере.
— Очень сожалею, милочка, но я ему обещал. Кроме того, нам вовсе не обязательно задерживаться у него долее четверти часа, выразим восхищение парой каких-нибудь пустяков и удерем. О'кей?
— Пожалуй!
Ее полная верхняя губа слегка дрогнула, и я с большим трудом удержался от намерения перегнуться через стол и легонечко ее куснуть.
— Я только оплачу счет, и мы сразу пойдем, ладно?
Чем раньше мы туда заявимся, тем раньше уйдем.
— Знаете что, Рик? — Она одарила меня кисло-сладкой улыбкой.
— По временам вы изрекаете прописные истины!
— И мне следовало на это обидеться, очевидно, вы считаете меня занудой, чья смелость не простирается далее приглашения в кино и на аттракционы.
— Как вас понимать?
— Догадываетесь, что я запланировал на оставшуюся часть ночи? Я хочу сказать: вечера?
Ее лицо снова вспыхнуло.
— Попридержите язык, Рик Холман! Не то я немедленно отправлюсь домой! — пригрозила она.
Я заплатил по счету, схватил ее за руку и поспешно вывел из ресторана туда, где стояла машина, пока ей не пришло в голову привести свою угрозу в исполнение. На поездку до увеселительного парка ушло около тридцати минут. Я остановил машину перед запертыми воротами.
Появился сторож. Когда я сообщил ему, кто мы такие, он сказал, что мистер Круз предупредил его обо всем и что он сейчас впустит нас.
— Отсюда до Дома иллюзий далеко, — добавил он, — но если сразу за воротами вы свернете налево и, проехав мимо колеса обозрения, у карусели еще раз повернете влево, то ярдах в пятидесяти перед собой увидите этот самый Дом иллюзий. О'кей?
— Огромное спасибо!
— сказал я, протягивая ему доллар.
— Вы не были обязаны мне его давать, сэр.
Однако он моментально спрятал доллар в карман брюк, очевидно, испугавшись, что я могу всерьез принять его отказ.
— Сейчас открою ворота.
Через несколько минут мы въехали в увеселительный парк. Я в точности придерживался указаний сторожа.
Свернул налево перед колесом обозрения, затем у карусели и внезапно почувствовал, что Кэти дрожит.
— Вы замерзли?
— Не совсем, — ответила она тоненьким голосочком маленькой девочки.
— Просто в этом месте мне как-то не по себе, вот я и вздрогнула. Кругом все такое большое, и темное, и пустынное. Так и кажется, что на карусели надумают покататься привидения. Или из темноты выскочит какой-нибудь упырь...
— Замечательно! — засмеялся я. — У вас самое подходящее настроение для того, чтобы встретиться с мастером иллюзий.
— Рик! — Она на секунду взяла меня за руку. — Прошу, не будем долго задерживаться в обществе Карла Круза, хорошо?
— Конечно! Самое большее — пятнадцать минут.
Я припарковал машину перед большим темным строением высотой этажа в четыре. И мы вышли из машины. Первым делом мне бросились в глаза яркие буквы, горящие на фасаде:
"ДОМ ИЛЛЮЗИЙ.
ГАРАНТИРУЕМ, ЧТО ОТ СТРАХА ВЫ НЕ УМРЕТЕ.
ЗАЙДИТЕ И ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С ЧУДОВИЩАМИ!"
Я посигналил клаксоном. Кэти снова вздрогнула.
— С самого детства я терпеть не могла подобные вещи!
Карусель еще куда ни шло, но всякие поезда призраков, зеркальные дома и прочие ужасы пугали меня до потери сознания.
— Ну, во всяком случае, здесь они гарантируют, что вы не умрете от страха.
Я кивнул в сторону надписи на стене, и тут неожиданно появился прямоугольник яркого света в самом конце здания, где открылась дверь, и раздался голос Карла Круза:
— Это вы, Рик?
— Конечно. Мы приехали проверить точность ваших гарантий.
— Идите же сюда!
Мы подошли ко входной двери. Карл отступил в сторону, пропуская нас внутрь, затем провел нас по узкому коридору в огромную комнату, которая мне показалась внутренностью самого большого компьютера в мире.
Там были тысячи больших и маленьких проводов, приборов, катушек и электроламп, которые, очевидно, управлялись с одного щитка. Я не берусь описать это должным образом, ибо даже в мальчишеские годы у меня не пробудилось желание создать собственный перпетуум-мобиле.
