Ознакомительная версия.
Утро оказалось насыщенным. Я выступал в роли миллиардера, и мне это нравилось.
Во-первых, у входа в здание «Электронной и нефтяной корпорации Фергюсона» ожидали четыре фотокорреспондента, но пятеро здоровенных телохранителей оттеснили их прочь, когда я вошел в огромный вестибюль. Дюрант, выглядевший настоящим демоном, я и Маззо вошли в скоростной лифт. Нас в одно мгновение подняли на двадцать четвертый этаж.
Офис Джона Меррилла Фергюсона представлял собой нечто такое, что все видели в кинофильмах: огромное роскошное помещение с окнами-витражами, выходящими на гавань и пляжи, большой письменный стол и так далее.
Лифт доставил нас прямо в это помещение. Дюрант подошел к столу.
– Садитесь. Вам придется подписать множество бумаг.
Теперь он держал себя в руках.
– Лучше вам сначала поупражняться в подписи. Эти бумаги очень важные.
Я отдал Маззо шляпу, потом подошел к изящному креслу и уселся в него. Стол был таким большим, что на нем можно было играть в бильярд.
Дюрант посмотрел на меня так, как смотрит директор фильма, когда устанавливает угол камеры.
– Опусти шторы, – приказал он Маззо.
Когда в комнате воцарился полусвет, он удовлетворенно кивнул и вышел.
Довольно долго я покрывал своей подписью длинный листок бумаги. Затем я, убедившись, что делаю это совершенно автоматически, порвал его на мелкие кусочки и выбросил в корзину для мусора, после этого достал сигарету из толстого портсигара.
– Босс не курит, – сказал Маззо.
– Новая секретарша этого не знает. Дай отдохнуть своему языку, Маззо, – сказал я.
Послышался стук в дверь, и в комнату вошла девушка с целой стопкой папок.
– Доброе утро, мистер Фергюсон, – сказала она, подходя к столу. – Вот это все вам надо подписать, пожалуйста…
Я откинулся в кресле и посмотрел на нее. Она была настоящей женщиной: высокая, хорошо сложенная, с огненно-рыжими волосами, закрученными большим узлом на затылке, с привлекательными чертами лица, хотя и не красавица, с большими зелеными глазами.
– Вы – мисс Мелколм? – спросил я.
– Да, мистер Фергюсон.
Она спокойно смотрела на меня.
– Надеюсь, вам здесь понравится, мисс Мелколм.
– Благодарю вас.
Она сложила папки на стол.
Вошел Дюрант.
– О'кей, мисс Мелколм, – вежливо заговорил он. – Напечатайте срочно этот договор.
– Да, сэр.
Я наблюдал, как она пересекла комнату. Мне понравились ее грациозная походка, тонкая талия и прямая спина.
Когда она ушла, Дюрант потребовал:
– Покажите вашу подпись.
Я расписался за Фергюсона и толкнул листок ему через стол. Он придирчиво рассматривал ее несколько минут, потом кивнул.
– Подпишите все эти документы и письма, – сказал он, указывая на папки. Затем, повернувшись к Маззо, добавил: – Сиди возле него! Он не должен читать того, что подписывает. Понятно?
– Конечно, мистер Дюрант, – сказал Маззо и придвинул стул, чтобы быть совсем рядом со мной.
– Подписывайте бумаги внимательней. – Дюрант снова обращался ко мне. – Не спешите, чтобы не получилось ляпсусов.
– О'кей, Джо, – сказал я и потянулся к первой папке.
Дюрант с минуту понаблюдал за мной, потом вышел.
Эта нудная работа продолжалась целых два часа. Правда, я делал длинные перерывы, чтобы выкурить сигарету и дать отдых руке. Полагаю, что я подписал не менее сотни писем и штук пятьдесят юридических документов.
Когда с этим делом было покончено, Маззо нажал на кнопку селектора и сказал:
– Заберите папки, пожалуйста.
Вошла мисс Мелколм и забрала все папки.
– Не хотите ли кофе, мистер Фергюсон? – спросила она, задерживаясь у выхода, чтобы слегка улыбнуться.
– Это было бы неплохо, спасибо, – ответил я.
Когда она ушла, Маззо неодобрительно сказал:
– Босс не пьет кофе…
– Ох, помолчи! Она такой же новичок, как и я.
Маззо пожал плечами и отодвинулся от письменного стола, потирая бритую голову. Вид у него был скучающий.
Я изучил все приспособления на столе и панель с кнопками. Я не имел понятия, для чего они служили, но они меня заинтриговали.
Вошла мисс Мелколм с кофе.
– Сливки или черный, мистер Фергюсон?
– Черный, пожалуйста, и без сахара.
Я наблюдал, как она наливает кофе. Чем больше я смотрел на эту женщину, тем больше она мне нравилась. Я пытался догадаться, сколько ей лет. Тридцать, тридцать пять, пожалуй… Я перевел глаза на ее руку. Обручального кольца не было.
Она поставила передо мной чашку.
– Что-нибудь еще, мистер Фергюсон?
Я ей улыбнулся. Я бы с удовольствием предложил ей присесть и рассказать о себе, но поскольку Маззо нетерпеливо ерзал на стуле рядом, обстановка была неподходящей.
– Благодарю, больше ничего не надо.
Она ушла.
Когда я допил кофе, появился Дюрант.
– Я хочу, чтобы вы поговорили по телефону, – сказал он. – Вот то, что вам надо сказать, и больше ничего. Вы поняли? Говорить, конечно, будете голосом Фергюсона.
– Конечно, Джо.
Он поднял телефонную трубку и сказал:
– Соедините меня с мистером Уолтером Берном.
Он подождал, потом кивнул мне и протянул трубку, сам же взял трубку от параллельного аппарата.
Читая по бумажке, которую он мне дал, я произнес:
– Это Фергюсон. Как поживаете, Болли?
– Иесусе, Джон? Я пытаюсь дозвониться до тебя уже несколько дней! – Это был чуть задыхающийся голос тучного человека. – Джон, моя группа не находит себе места из-за займа. Они наседают на меня. Твердят, что я не должен был давать так много. Да, да… Тридцать миллионов долларов. Послушай, Джон, очень сожалею, но они недовольны!
Я ответил по бумажке:
– Потолкуй с Джо. Он имеет дело с займами. И, Болли, у тебя нет причин для волнений. Если твоей группе так хочется потерять пятнадцать процентов с тридцати миллионов, я обращусь в другое место.
И опять-таки в соответствии с бумажкой я повесил трубку.
Дюрант кивнул.
– Это было хорошо, – сказал он. – Теперь вы можете возвратиться в резиденцию.
Имея рядом с собой Маззо и пятерых телохранителей, которые не подпускали ко мне газетчиков, я уселся в «роллс», и меня отвезли назад, в дом Фергюсона.
Да, утро было очень интересным… Я познакомился с Соней Мелколм… Пока мы ехали по бульвару, я думал об этой женщине. Впервые в жизни я почувствовал к женщине какое-то странное, родственное чувство. Иначе выразиться не могу. Это была женщина, которую я бы хотел узнать совсем не так, как всех остальных женщин. В ней было что-то такое, что влекло меня.
Уже потом я узнал, что корпорация Фергюсона взяла в долг тридцать миллионов долларов, а кредиторы волновались.
Сидя за огромным письменным столом и глядя на роскошный офис, я вдыхал аромат могущества, власти… И потом – я показал Дюранту, что не позволю ему мной помыкать.
Да, интересное утро…
Потом я вспомнил о человеке, запертом в изолированном помещении с медсестрой, который быстро деградирует.
Джерри, ты мог бы быть Джоном.
Да, сказал я себе, когда «роллс» остановился у входа в резиденцию, играй без ошибок, и ты, возможно, сумеешь стать Джоном Мерриллом Фергюсоном.
Мы лежали рядышком в огромной кровати. Часы на ночном столике показывали 3.15. Ночник в изголовье бросал слабый свет. Я мог любоваться наготой Лоретты. Природа не могла создать более прекрасного тела.
Она неслышно вошла в комнату минут тридцать назад. Наша любовная схватка была яростной, но неожиданно я подумал, что никакой любви на самом деле не было. Утоленное вожделение… Казалось, она с охотой шла навстречу всем моим желаниям, была искренней в своем порыве, но инстинкт упорно твердил мне, что ей нельзя доверять.
Теперь мы отдыхали. Тикали часы. Мы молчали, пока не восстановилось дыхание. Я потянулся за сигаретами.
– Закуришь?
– Да.
Я закурил две сигареты, одну дал ей. Откровенно говоря, мне не терпелось, чтобы она ушла. Мне хотелось спать после такого бурного развлечения.
– Ты потрясающий любовник, Джерри…
– Ты тоже…
Зачем повторяться, я это уже слышал. Что будет дальше?
После долгой паузы она сказала:
– Дюрант тобой очень доволен. Он сказал, что ты прекрасно справился с телефонным разговором.
– За это мне и платят, – сказал я, закрывая глаза.
Почему она не уходит?
А она продолжала:
– Джону гораздо хуже… Я видела его сегодня. Он меня не узнал.
– Кошмарная болезнь…
– Да…
Новая пауза, затем:
– Тебе следует больше знать о его матери.
Кончик ее сигареты вспыхивал красным угольком.
Я насторожился:
– О его матери?
– Ты с ней встречался. Это она организовала твое похищение. Ты знаешь, она безжалостная, опасная старуха.
Знал ли я об этом? Возможно… Я припомнил ее болтовню о моей талантливости. Как ловко она обвела меня вокруг пальца и усыпила в итоге!
– Дама с характером, – сказал я.
– Единственное, что ее интересует, это деньги. Даже сын интересует ее только с точки зрения его состояния. Она живет во Фриско. Ни разу не приезжала повидаться с ним, но зато ежедневно звонит и справляется о нем. Ее не трогает состояние его здоровья. Нет! Она хочет знать, когда он умрет. Потому что после его смерти она станет президентом корпорации и унаследует его личное состояние. Деньги – ее бог. Поэтому она нетерпеливо ждет кончины Джона.
Ознакомительная версия.
