— Не можем же мы вечно торчать тут, Дэви. Рано или поздно Люблин пришлет сюда кого-нибудь.
— Или полиция подцепит нас за шатание вокруг дома.
— Хм... Что будем делать? Как ты думаешь, можем мы вот так просто подняться к нему?
— Нет. В одной из статей упоминалась его жена. А она вполне может быть дома. И потом, у него должно быть много прислуги — телохранители, повара и тому подобное...
— Что же нам делать?
— Пока не знаю.
Они прошли дальше на угол. Мимо них прошел полисмен — он совсем не улыбался. На углу они стояли, пока в светофоре дважды не сменился свет.
— Если бы нам попасть в парк...
— Дэви, у нас же нет ключа.
— Я знаю. Из парка мы могли бы держать под наблюдением дверь дома так, что нас бы никто не видел. Это совсем не бросалось бы в глаза. Мы сели бы просто на скамейку, как парочки влюбленных и смотрели бы за домом. Сейчас мы даже не знаем, дома ли Уошберн и кто живет с ним вместе. Мы не знаем толком, как он выглядит. Та фотография в газете была не слишком хорошая. Расплывчатая, как большинство растровых фото в газетах.
— Да, вся в этих мелких точечках...
Да она, к тому же, была и совсем не большая. Но все же возможно, что мы его узнаем, если он выйдет один. Тогда мы могли бы последить за ним. Он для нас ключ ко всему. Если только Люблин не солгал так красиво в последний момент, Уошберн наша единственная ниточка на пути к убийцам.
— Ты думаешь, мы смогли бы заставить его говорить?
— Не знаю. Я сначала думал, что и Люблин не будет говорить. — Дэви взглянул на дом, в котором жил Уошберн. — Прямо напротив парка. В фильмах они всегда снимают квартиру прямо напротив и садятся там в засаду с биноклями, передатчиками, магнитофонами и всякими прочими штуками, и, что самое главное, — они всегда настигают свою жертву. Ну, а что, черт возьми, делать, если этот собачий сын живет прямо напротив парка, в который даже не войдешь просто так?
Соседние с домом Уошберна здания были тоже отремонтированы и демонстрировали атмосферу определенного благополучия. Там вряд ли сдаются комнаты, подумал он. Почти наверняка не сдаются. Может быть со двора...
— Пойдем!
Позади дома Уошберна стояло административное здание Четвертой Авеню. В вестибюле они посмотрели на именные таблички. Здесь были два адвоката, три инспектора по приисканию работы, рекламное и другие мелкие бюро по экспорту и импорту.
Было похоже, что лифт не работал. Они поднялись по крутым ступенькам на четвертый этаж. Всю тыловую сторону занимали бюро фирмы «Бидл и Грэбер». Входная дверь с кружком из молочного стекла была закрыта. За ней был слышен стук пишущей машинки.
Он подошел к двери и постучал.
Машинка тут же умолкла, и вскоре дверь осторожно открыла седая женщина. Дэви спросил, тут ли работает мистер Флойд Хэрпер, на что женщина ответила, что здесь нет никакого мистера Хэрпера. Через ее плечо Дэви взглянул в окно. Оно открывалось на внутренний дворик, по другую сторону которого он заметил окна тыловой стороны квартиры Уошберна. Занавеси были открыты, но времени рассмотреть все до мелочи у него совершенно не было. Вот если бы он стоял ближе к окну, да еще с биноклем... Он поблагодарил и вышел.
— Из их окон хорошо видна квартира Уошберна.
— Очень жаль, что помещения уже заняты. Если бы они были свободны, мы могли бы их снять.
— Есть еще одна возможность.
— Какая?
— Подожди меня внизу.
Они спустились вместе до третьего этажа. Джулия пошла дальше, а он постучал в дверь бюро хозяйственного инспектора. Голос за дверью велел ему войти. Он вошел. Мужчина лет сорока с пробивающейся лысиной спросил, что ему угодно.
— Если вы позволите, я хотел бы задать один вопрос. Я думал снять в этом доме помещение для бюро. Здесь ведь есть еще свободные помещения, не правда ли?
— Мне кажется, да. На верхнем этаже, по-моему.
— Я бы хотел знать еще: можно ли в этом здании работать круглосуточно? Можно ли ночью, например, войти в него или выйти.
Бухгалтер объяснил ему, что это можно устроить. У них есть ночной лифтер и ночью нужно только записываться в книгу учета при уходе и возвращении.
— Совсем неплохо устроено, — сказал бухгалтер. — Да и адрес наш звучит по сравнению с прежним солиднее: Южная Парк-Авеню — не то, что Четвертая Авеню, правда? В городе все, конечно, называют ее по-старому, но в письмах мы применяем новое название, как более выразительное. Дать вам номер телефона бюро по найму?
— Большое спасибо, он у меня уже есть.
Через два дома было кафе, которое сейчас, между завтраком и обедом, было пустым. Да, теперь мы питаемся в самое необычное время, подумал Дэви. Они уселись в одной из пустых ниш и заказали тосты с холодной курицей. Джулия пила кофе, а он взял молоко. Бутерброды были довольно вкусные. Он оказался более голодным, чем думал. И усталым — это пришло как-то вдруг. Спать не хотелось, но он поймал себя на том, что тупо и бездумно смотрит в одну точку, как будто мозг его временами просто выключался. В конце концов он тоже заказал кофе и заставил себя выпить его.
— Ночью я могу опять пойти в этот дом, — объяснил он ей, — пойти, вписать в книгу какое-нибудь имя и пробраться в это бюро.
— Как пробраться?
— Открыть замок отмычкой. Или разбить окно и открыть дверь. На этаже никого не будет и если я уже буду в бюро, то смогу спокойно понаблюдать за квартирой Уошберна, — тут он умолк и покачал головой. — Нет, это чушь. Правда?
— Выглядит довольно рискованно. Если тебя кто-нибудь услышит...
— Больше того. Во-первых, он наверное задернет занавеси, как только на улице стемнеет. Это делают почти все. Во-вторых, я увидел бы только одну комнату и, возможно, это была бы спальня. За входной дверью я бы не смог наблюдать и поэтому никогда не узнал бы, вышел ли он из дома. Нужно постараться каким-то образом незаметно понаблюдать за фасадом, а не только за двором.
— И все же, дорогой, кое-что мы можем сделать.
— Что же?
— Вместо того, чтобы взламывать бюро и подвергать себя такой опасности... К тому же, это легче, да и не так опасно. Лучше нам забраться в Грэмерси-Парк.
* * *
Они ждали у северной стороны парка, примерно, в двадцати метрах от главных ворот. Привилегия иметь ключ от парка была, вероятно, чисто символическим жестом. Толку от нее не было никакого. В парке не было никого, кроме пожилого человека в черном костюме с темно-коричневой бабочкой, который сидел и выразительно двигал губами, читая «Уолл-Стрит Джорнал». Они ждали, пока он покинет парк, но он, казалось, решил сидеть здесь вечно. Прошло полчаса и в парке появился еще один посетитель. На этот раз это была женщина, очень чисто одетая и очень старая женщина в сером твидовом костюме. Она вела на поводке небольшого терьера. Открыв ключом ворота, она впустила собаку и вошла в парк сама. Дэви и Джулия наблюдали, как за ней закрылись ворота.
Женщина провела в парке минут двадцать, переходя с собакой от одного дерева к другому. Было просто непонятно, как в такой маленькой собаке может так много поместиться. Наконец она завершила свой обход. Женщина направилась к воротам. Джулия и Дэви точно рассчитали свои движения. Они достигли ворот точно в тот момент, когда женщина возилась с замком. Она открыла его, а Дэви отворил даме ворота, в то время как Джулия усиленно восторгалась собачкой. Та ответила ей тем же. Когда дама вывела собаку за ворота, Джулия вошла внутрь. Дэви уже хотел было последовать за ней, когда вдруг женщина с любопытством спросила:
— У вас, конечно, есть свой собственный ключ?
— Я оставила его в квартире, — Джулия обезоруживающе улыбнулась. — Мы живем как раз напротив, — сказала она указав на дом Уошберна.
Старушка оглядела их пытливым, смеющимся взглядом.
— Нет, — она покачала головой, — этому я не поверю.
Собака тянула ее за поводок, но женщина не уходила.
— В этом парке так редко видишь молодых людей. Разве это не варварство, сделать такую прелесть как этот парк, а потом обнести его забором? В мире слишком много заборов и слишком мало парков. Иногда я думаю, что Дункан, — она указала головой на собаку, — занимает единственно правильную позицию по отношению к этому забору. Он использует его вместо дерева. Ну, а вы ведь живете не здесь, правда?
— Ну...
— И голос ваш звучит так, как будто вы приехали откуда-нибудь с севера штата. Вы определенно не ньюйоркцы. — Она покачала головой. — Такой обман — и только ради того, чтобы немного отдохнуть в этом прелестном парке! А вы, конечно, женаты. Во всяком случае, обручальные кольца у вас на руках надеты и, похоже, одинаковые. И даже если это не так, я все равно позволила бы себе маленькую прихоть и поверила бы, что вы женаты. Приехали откуда-то и страшно хотите посидеть вместе в парке. — Женщина дружелюбно улыбнулась. — Возможно у вас медовый месяц. Через год или два супружеской жизни вы наверняка будете сыты сидением в парках. А может быть, и друг другом.
