Боль в моей голове определенно обескураживала. Мне не хотелось открывать глаза, потому что их начнет резать от света. А если света не окажется, то, стало быть, меня уже нет в живых, а это перепугает меня до смерти. Поэтому я просто лежал там — не важно где — и предавался мрачным мыслям в ритм с пульсирующей в голове болью. Это было предложение: ну, давайте же, входите, и я покорно вошел. Она отчаянно хотела завлечь меня внутрь помещения, потому что кто-то еще стоял за открытой дверью, готовый садануть меня по башке. Поэтому где же твое шестое чувство, Холман? — с горечью спрашивал я себя и получил очередной ответ. Атрофировано, как и все остальные органы чувств. У меня их начисто вышибло при виде блондинки.
Но в конце концов, представлялось бессмысленным пролежать остаток своих дней с закрытыми глазами, поэтому я осторожно открыл их. Свет оказался не очень ярким. Он исходил всего от одной настольной лампы с абажуром. Значит, я все еще оставался на том же самом месте, где находился, когда Глория Клюн решила встать на голову.
— Удар был не слишком сильным, — произнес какой-то голос. — Поэтому поднимайтесь на ноги, Холман. Я не могу торчать тут целую ночь.
Я принял сидячее положение и осторожно ощупал свой затылок. Крови не было, но вздулась мягкая водянистая шишка, при нажатии на которую я почувствовал приступ острой боли. Потом я поднялся на ноги… Он сидел в кресле и смотрел на меня, в его руке был пистолет. Его постаревшие раньше времени глаза смотрели зорко и внимательно, но рука, державшая оружие, была совершенно спокойна.
— Ах, это вы, Чак! — произнес я.
— Перед домом припаркована машина с открывающимся верхом, — деловито проговорил он. — Она принадлежит вам?
— Назовите вашу цену, — отозвался я. — Я все равно хотел продавать ее.
— Вы выглядите не слишком хорошо, чтобы вести ее, — добавил он.
— Вы хотите прокатить меня на машине и заставить вести ее? — воскликнул я вопрошающе. — Это выглядит несправедливо.
— Вы слишком насмотрелись старых фильмов, Холман. — Он неторопливо поднялся со стула. — Я на время помещу вас в холодильник, вот и все.
— Где я поступил не правильно? — начал я гадать вслух. — Все вроде делал в соответствии с пожеланиями мистера Ларсена. Передал его слова Моррису Дарраху. Перестал беспокоиться о том, кто убил Вилли Шульца и нашел девушку.
— Несвоевременно, — объяснил Чак. — Вы выбрали действительно неудачное время, Холман. — Пистолет в его руке слегка качнулся и теперь нацелился прямо на мой живот. — Не создавайте для меня лишних хлопот. А то придется еще раз садануть вас по башке и засунуть в багажник. Тогда поведу машину я сам. Шевелитесь, ну…
Я вышел из квартиры на тротуар, к машине. Чак заставил меня сесть на водительское место с правой стороны и мгновенно вскочил в машину вслед за мной. Я вставил ключ в замок зажигания и завел машину.
— Куда едем? — спросил я.
— Бель-Эйр, — ответил он. — Вы знаете этот дом.
— Если мне придется оказаться в холодильнике, — заметил я, — то можно выбрать место и похуже.
— Ваше мнение может еще измениться, — холодно проговорил он.
По дороге я не мог придумать, о чем бы можно было поболтать, а Чака это вообще не волновало. Поэтому я вел машину молча. И только когда припарковался перед домом Ларсена, Чак скомандовал:
— Вылезайте!
Дверь нам открыла французская служанка из Канзаса, наградив меня светлой, приветливой улыбкой.
— Приятно опять увидеть вас так скоро, мистер Холман, — проворковала она.
— Могу ли я высказать такое же приветствие? — галантно отозвался я.
— Пошла!.. — совсем нелюбезно цыкнул на нее Чак.
В гостиной нас дожидался Ден Ларсен — вроде бы дожидался — и с увлечением смотрел по телевизору какую-то юмористическую передачу, крякая в местах, которые ему казались особенно удачными. Чак негромко откашлялся. Ларсен взглянул через плечо, заметил нас, слегка замешкался, но все же выключил телевизор. На его лице отразилось сожаление.
— Садитесь, мистер Холман, — предложил он. Я опустился в то же громоздкое кресло, в котором сидел еще совсем недавно. Чак отошел к окну, но на этот раз не повернулся к нам спиной, а очень внимательно наблюдал за нами. Ларсен сел на диван, вынул свою трубку из верхнего кармашка, потом сунул ее в рот и зажал между зубами.
— Я спросил Чака, когда поступил не правильно, — спокойно обратился я к нему. — Я все делал точно так, как вы советовали, мистер Ларсен. Но Чак утверждает, что для всего я выбрал неудачное время.
— К несчастью, это никоим образом не ваша вина, — ответил он. — Хотите выпить, мистер Холман?
— Нет, спасибо, — отказался я.
— В самом деле, вы оказались не в том месте и не в то время, — согласился он. — Но уверяю вас, что лично вы тут ни при чем, нет вашей вины в том, что произошло потом.
— Верю вам, — сказал я, — хотя мой затылок не дает мне забыть об этом.
Ларсен понимающе причмокнул:
— Ты заметил это, Чарльз? Мистер Холман сохраняет чувство юмора несмотря на то, что произошло. Отличительная черта настоящего профессионала!
— Конечно, мистер Ларсен, — отозвался Чак и беззвучно зевнул.
— Но я хочу кое-что возместить, — мрачно произнес Ларсен.
— Посадив меня в холодильник?
— Это вам сказал Чарльз? — Он на мгновение кисло взглянул на Чака. — Чарльз говорит обо всем очень грубо… Как вы, мистер Холман, отнесетесь к продолжительному отдыху в Палм-Спрингс? С оплатой всех расходов и единовременной выплатой в конце этого срока двух тысяч долларов?
— За что?
Он широко развел перед собою руки:
— Ни за что! Вы сами убедились, что Глория Клюн в полном порядке, ничего дурного с ней не произошло. Она находилась у друзей в небольшом, довольно пустынном безлюдном местечке после преждевременной гибели несчастного Шульца. Это местечко почти оторвано от большого мира, и девушка узнала о случившемся только сегодня в середине дня. Естественно, она возвратилась прямо в Лос-Анджелес, но потом занервничала, потому что поняла, что, коль скоро это произошло в ее квартире, она может оказаться втянутой полицией в это грязное дело. Поэтому она поддалась панике. — Он снисходительно улыбнулся. — Женщины не застрахованы от подобных настроений, верно?
— Думаю, эта версия будет встречена в полиции с большим интересом, когда она сама расскажет там об этом, — предположил я. — Как и то, что вы обеспечили ей железное алиби на время совершения убийства.
— Не понимаю вас, — нахмурился Ларсен.
— Поэтому-то вы и хотите, чтобы я поехал отдыхать, — продолжал я. — Выиграть время, чтобы окончательно отработать для нее алиби, прежде чем она окажется в полиции. Если серьезно подумать, то нетрудно догадаться, что вам бы не хотелось также, чтобы и я что-то вынюхивал тут в этот период.
— Я делаю вам очень заманчивое предложение, Холман, — заявил он, и в его голосе появились недовольные, скрежещущие нотки. — И настоятельно рекомендую вам принять его. В противном случае, как выразился Чарльз, вам придется на время побыть в холодильнике, что, уверяю вас, куда менее приятно! — Возможно, вы и правы, — деликатно отозвался я. — Но мне хотелось бы немного подумать. Мог бы я выпить что-нибудь в данный момент?
— Думаю, можете, — тут же согласился Ларсен. — Чарльз?
— Пожалуй, будет лучше, если я останусь здесь, мистер Ларсен, — любезно посоветовал Чак.
— Вероятно, вы правы, — угрюмо согласился Ларсен. Он приоткрыл дверь и громко крикнул:
— Франсуаза!
Я услышал, как дробно застучали ее высокие каблуки и как он приказал ей принести мне выпивку.
— Канадского виски со льдом, — громко попросил я.
Он передал в дверь мой заказ, возвратился к дивану и опять уселся на него.
— Убедительно рекомендую вам, мистер Холман, воспользоваться моим предложением, — повторил он. — Две недели в Палм-Спрингс, возможно, с привлекательной спутницей? А?.. — Он подмигнул мне, как, полагаю, подмигнул бы своему умудренному приятелю-распутнику. — Гораздо приятнее, чем предложенная альтернатива. Убежден, вы с этим согласитесь.
— Я все еще обдумываю ваше предложение мистер Ларсен, — с уважением в голосе сообщил я.
— Не тяните слишком долго. — Его улыбка стала менее приветливой. — Чарльз очень нетерпеливый человек!
В комнату быстрыми шажками вошла служанка, крутя бедрами сатиновый подол. Как я и надеялся, бокал она принесла на таком же, как и в прошлый раз, подносе. Когда я повернулся, чтобы взять у нее выпивку, я сумел задеть за поднос локтем. Бокал стукнулся об пол, его содержимое расплескалось на явно дорогой персидский ковер, а служанка автоматически нагнулась, чтобы поднять его.
— Виноват, — извинился я. — Давайте помогу вам.
Я мигом вскочил со своего кресла. Ее голова уже находилась в двенадцати дюймах от пола, прямо напротив Чака. В таком полусогнутом положении ее черное сатиновое платье задралось вверх, доказав без тени сомнения, что из нижнего белья на ней все еще был один ярко-красный поясок. Но момент был не из тех, когда надо было показать себя джентльменом, и я зверски толкнул ее. Она издала громкий, пронзительный вопль и стрелой полетела вперед. Чак не успел уклониться от этого живого снаряда. Я видел, как в его глазах мелькнула тревога, а в следующее мгновение ее голова угодила ему прямо в живот. Сбитый с ног, он повалился навзничь.
