— Здравствуйте. Очень приятно, — сказал Бак. — А мы — знаменитая банда Барроу. За рулем сам Клайд, а я его брат Бак.
Кровь отлила от щек Юджина, он и Вельма судорожно вцепились друг в друга.
— Да не пугайтесь так, ребята, — дружелюбно сказала Бонни. — Вы же не полицейские, а такие же обычные граждане, как и мы, верно?
Для Юджина в этих словах мелькнул луч надежды.
— Ну да, — с энтузиазмом подтвердил он. — Самые обычные граждане.
— Вы, наверное, читали о нас в газетах, а? — спросил через плечо Клайд.
Пленники ответили одновременно.
— Да, — сказал Юджин.
— Нет, — сказала Вельма.
Они удивленно посмотрели друг на друга.
Юджину показалось, что он знает, как надо вести себя, чтобы спастись от этих ужасных людей. Он заговорил с нажимом.
— Ну, конечно, читали! Мы с тобой Вельма, читали о них в газетах.
Бонни рассмеялась этой накладке и спросила:
— Вы, готова поспорить, влюблены в друг друга? А, признавайтесь!
Юджин опустил взгляд и кивнул головой, сначала застенчиво, потом гораздо уверенней.
Бак хлопнул его по спине и сказал:
— А ну, говори честно, дружище, когда ты женишься на своей девочке?
Все громко рассмеялись, и напряжение исчезло. Машина мчалась по шоссе, и постепенно возникла атмосфера товарищества. Бак начал рассказывать анекдоты, подводя к своему любимому.
— И вот она допивает молоко до последней капли и говорит сыну: «Сынок, что бы там ни было, только ни за что не продавай эту корову!»
Юджин громко рассмеялся, ему вторила Вельма. Прочие же сохраняли молчание: они слишком часто слышали этот анекдот.
Бонни захотелось, чтобы Бак помолчал, и она обернулась к Вельме и самым дружеским тоном спросила:
— А сколько тебе лет, милая?
— Тридцать три, — машинально отозвалась Вельма и напряглась.
На лице Юджина появилось смятение. Вельма слишком поздно сообразила, что совершила страшную ошибку.
Позже они остановились у придорожного кафе. Вельма с Бонни пошли и принесли обед — сэндвичи, напитки, жареную картошку. Они ужинали в машине, за окнами была темнота, а внутри царила атмосфера беззаботности и веселья, словно на пикнике.
— Так, так, — говорила Вельма, — а разве я не заказывала жареную картошку?
— Вот она, угощайся, — говорил Бак, передавая ей гарнир.
— Не увлекайся картошкой, Вельма, — говорил Клайд. — Верно я говорю, Юджин?
Тот изучал свой гамбургер. Наконец с легким раздражением сказал:
— Это не мой гамбургер. Я заказывал хорошо поджаренный. Кто взял мой гамбургер?
К. У. поглядел на гамбургер у себя в руке, затем пробормотал с набитым ртом:
— Ой, так этот, выходит, ты заказал для себя? Держи, — и протянул его Юджину.
— Ладно, не важно, — пробормотал тот, с отвращением глядя на полусъеденную котлету, а Клайд расхохотался смущению К. У.
Бак, вовсю работая челюстями, зычно рассмеялся и сказал:
— Лично я очень доволен.
— И я, — подала голос Бланш.
— А вы, ребята, как? — спросил Бак Юджина. — Вам хорошо?
— Просто отлично. Давно так не отдыхал.
— И я тоже, — поддакнула Вельма.
— Ну, вы рады, что мы вас захватили? — спросил Бак.
— Ну конечно, — поспешил уверить его Юджин. — Давно я так прекрасно не проводил время. Честное слово.
— Может, вы хотите присоединиться к нам? — усмехнулся Клайд. — А? Как насчет того, чтобы стать полноправными членами банды Барроу?
Юджин весело хохотнул:
— Да уж! Представляю, какой переполох это вызовет дома. Юджин Гриззард стал членом банды Барроу!
Вельме эта идея тоже доставила удовольствие.
— Представляю, что сказали бы Марта с Биллом, если бы узнали об этом. — Она рассмеялась. Ее смех накатывался волнами, делаясь все громче, все пронзительней.
— Боже мой, — говорил Юджин, на глазах которого появились слезы. — Они просто в обморок попадают. Я стал налетчиком!
— А вообще чем ты занимаешься? — все еще смеясь, осведомилась Бонни.
— Работаю в похоронном бюро, — сообщил Юджин.
В машине разом воцарилась зловещая тишина. Долго никто не осмеливался открыть рот. Было слышно только тяжелое учащенное дыхание. Наконец Бонни напряженно, взволнованно, сквозь зубы процедила слова, выразив чувства всех своих партнеров:
— Пусть убираются отсюда и поскорей.
Жизнь на колесах.
Они вели ее постоянно, переезжая из одного места в другое, но не имея возможности развеять ту самую невидимую тучу, что постоянно висела над ними, возвещая беду. Впереди было то же самое, что и позади — вереница налетов, грабежей, убийств, всплески ярости мирных граждан, готовых при первом же удобном случае сообщить полиции их местонахождение. Их уже знала в лицо чуть не вся страна. Они стали популярными, словно кинозвезды.
Бонни и Клайд. Их портреты всегда печатались самым крупным форматом. Затем шли звезды второй величины Бак и Бланш. И еще упоминался третий, неизвестный мужчина.
За ними по пятам неотступно следовал техасский рейнджер, человек с фанатическим блеском в голубых дальнозорких глазах, с черными густыми усами, придававшими ему вид мстителя, которого ничем не остановить. Человек, потерпевший поражение и не желающий сносить насмешки. Человек, поклявшийся жестоко отомстить тем, кто сделал его посмешищем в глазах обитателей его особого замкнутого мира. Он неотступно следовал за ними, расспрашивал, звонил по телефону, пытаясь опередить их на маршруте, навещая местные отделения полиции, автобусные остановки, мотели, придорожные закусочные, — все те места, где они могли бы задержаться, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Куда бы они не отправлялись, он узнавал об этом и пускался вдогонку.
Они чувствовали себя в безопасности в Платт-Сити, штат Айова, в городке, ничем не отличавшемся от десятков других, которые они проезжали. Это было тихое местечко, живущее унылой размеренной жизнью, где не происходило ничего такого, что бы могло всколыхнуть горожан или заинтересовать здешнюю полицию. И уж в последнюю очередь тут ждали появления банды Барроу. Налеты на банки и убийства могли случаться где угодно, только не в Платт-Сити! Здесь, в самом сердце Америки, люди проводили день за днем в полной уверенности, что сегодня будет похоже на завтра, завтра на послезавтра и так далее. Один день напоминал другой до неразличимости. Выделялись там лишь такие как Четвертое июля, Рождество или День благодарения. Все остальное не имело значения.
Горожане чрезвычайно расстроились и переполошились бы, узнай они, что члены банды Барроу въехали в мотель Платт-Сити и сняли смежные коттеджи с общим гаражом. Платт-Сити не нуждался в таких, как Клайд Барроу и его друзья-приятели, и жители знали бы что предпринять, проведай они об этом визите. Но жители ничего не подозревали.
Клайд и его друзья собрались в одном из коттеджей. Бак устроился в одном пухлом кресле, Бланш в другом, напротив. Клайд и К. У. развалились на двойной кровати, каждый углубившись в собственные мысли, Бонни же расхаживала по комнате с кошачьей грацией. В ее движениях чувствовалось такое напряжение, словно все ее силы, все ее мысли и чувства, желания и устремления завязывались в узел и веревка натянулась так, что вот-вот лопнет.
Она остановилась, поглядела горестно вокруг и спросила:
— Это что, зал ожидания на вокзале?
Никто не ответил, и она выругалась себе под нос, потом ткнула пальцем в сторону Бака и Бланш и спросила:
— У вас же есть своя комната, почему бы вам не пойти к себе? Почему бы вам не побыть друг с другом?
Клайд вздохнул и поднялся с кровати.
— Расслабься, дорогая, не надо нервничать. Приляг, отдохни. Мы все немного перенервничали…
Бак вяло посмотрел на Бонни, застывшую в центре комнаты и спросил, утратив свое обычное благодушие:
— Что ее так мучит? — Он обернулся к Клайду и повторил вопрос: — Что ее грызет?
Клайд отвернулся. Он хотел обойтись без выяснения отношений. Они слишком много времени проводили вместе и, конечно, неплохо было бы хоть ненадолго разъединиться. Тут надо было все хорошенько обмозговать и найти выход.
— Отстань, Бак, — лениво сказал он.
Но Бак не собирался отставать. Хватит с того, что Бланш проела ему все печенки, требуя, чтобы они оставили Клайда и вернулись домой, к ее папочке. Но дудки! Такая жизнь не для Бака Барроу. Но и это существование ему обрыдло — постоянное ничегонеделание, бегство от полиции, жизнь в каких-то лачугах. Ну а эта самая Бонни, она конечно, ничего, но временами начинала очень много о себе понимать. И напрасно! Если разобраться, внушал себе Бак, она всего-навсего подружка Клайда. Они даже не женаты! Он фыркнул и кивнул головой в ее сторону.
— Что ее, черт возьми, грызет? — сердито говорил он. — Что с ней происходит?
— Со мной-то как раз ничего, — огрызнулась Бонни. — Ничего, кроме того, что я бы дорого дала, лишь бы оказаться подальше от тебя с твоей женой.
